Тем временем в Сконе конунг Фроди готовил вторжение в Зеландию. Он вступил в тайный сговор со всеми недовольными в Дании, а также с вождями шведов, гаутов и ютов, так что вскоре мог выставить на поле боя огромное войско.
И так однажды его корабли внезапно пересекли Зунд, он развернул свое знамя и приказал трубить в боевые рога. Воины стекались к нему отовсюду. Слишком поздно пустил конунг Хальфдан боевую стрелу от хутора к хутору, собирая тех, кто хотел бы сразиться за него. Грабя и сжигая все на своем пути, Фроди шел от победы к победе. Вскоре он напал на войско Хальфдана и, опрокинув в полуночном бою его полки, собственноручно зарубил своего брата.
После этой победы Фроди созвал датских вождей на тинг и заставил их присягнуть ему. Среди тех, кто, спасая свою жизнь, положил руку на золотой венец конунгов и поклялся Ньердом, Фрейром и всемогущим Тором в вечной верности новому конунгу, был и Сэвиль ярл, муж Сигню дочери Хальфдана.
После тинга Фроди окончательно упрочил свое положение, женившись на вдове своего брата, Сигрид. Ей не оставалось ничего другого, как покориться завоевателю, но с горестным лицом взошла она к нему на ложе. После свадьбы Фроди послал за сыновьями Хальфдана. Он объявил, что желает позаботиться об их судьбе. Большинство полагало, что новый конунг позаботится о том, чтобы мальчикам перерезали горло, дабы они, выросши, не отомстили за своего отца.
2
Регина-наместника не было на этом тинге. Когда войско Хальфдана было разбито, он с немногими оставшимися в живых дружинниками пустился во весь опор к своей усадьбе. Регин понимал, что у него всего несколько дней, чтобы опередить Фроди.
— Нам не устоять против него, — сказал Регин, — а ведь я поклялся позаботиться о сыновьях Хальфдана.
— Что ты собираешься делать? — спросил в ответ один из воинов.
Регин сумрачно усмехнулся:
— Не то чтобы я не доверял тебе, парень, но, однако ж, тебе вовсе незачем знать об этом.
Регин был муж рослый, от многих непогод побурело его лицо и выцвели глаза, поседели борода и волосы, и хотя стал он с годами весьма дороден, но был все еще силен и ловок. Дети, которых ему родила его жена Аста, давно выросли и обзавелись своими семьями, так что они с женой были рады взять в свой дом Хроара и Хельги не только из чести воспитывать королевских сыновей.
Усадьба Регина стояла на берегу Исе-фьорда. Исе-фьорд — широкий, укрытый от моря залив, его берега зелены до самой кромки прибоя, а над водой не стихают крики уток, казарок, лебедей, чаек, куликов и прочей водяной дичи. Лес на его побережье уже и тогда почти весь свели, только к южному берегу залива подступала чаща. Но ближе к жилью еще оставались рощицы, в которых раздолье было мальчишкам да белкам. Среди полей виднелись обшитые тесом хутора под дерновыми кровлями, из дымников вился дымок, уносимый свежим морским ветром. Хороша была эта земля в тот летний день, когда под ярким солнцем и высокими облаками на ее нивах приветно колыхались колосья поспевающей ржи и пшеницы, ячменя и льна.
Хотя палаты Регина и не могли равняться с палатами конунга, все же их вычерненная стена целиком составляла одну из сторон мощеного двора усадьбы. Три другие стороны замыкали амбар, хлев, конюшня, мастерская и другие, меньшие по размерам, надворные постройки. На концах кровельных балок были вырезаны драконьи головы, отпугивающие по поверью злых троллей. К востоку от усадьбы зеленела роща, в которой вся округа с Регином во главе устраивала жертвоприношения богам.
Дорога от дома спускалась к ладейному сараю на берегу. По глади залива было разбросано несколько островов. На ближайшем к берегу, небольшом, густо поросшем лесом острове жил в одиночестве, если не считать двух большущих собак, старик по имени Вифиль.
Большинство местных жителей избегало его, ведь он был чужаком, молчуном и, как поговаривали, колдуном. Но Регин издавна был в дружбе со стариком.
— Если он действительно умеет завязать попутный ветер в мешок, почему бы мне не пользоваться его помощью? — посмеиваясь, бывало, говорил наместник. — Или, может быть, кто-то любит грести против ветра?
Кроме того, стоило людям заспорить о конунге Хальфдане, Вифиль всегда брал ею сторону, особенно если молодежь начинала ворчать из-за того, что конунг, дескать, совсем обленился. Время от времени Регин приглашал старика в гости, посылая за ним на лодке Хроара и Хельги.
Невеселым было на этот раз возвращение Регина в свою усадьбу. Мальчики, заслышав знакомый стук копыт, бросились было ему навстречу: крики, вопросы, похвальба так и рвались у них с языка. Но едва они взглянули на своего приемного отца, возгласы точно ножом отрезало. Вслед за мальчиками, в окружении челяди, из дому вышла Аста. Она только посмотрела на мужа, но ничего не сказала. Тишина наполнила долгие летние сумерки.
Наконец заскрипело седло, загремело железо — наместник спешился. Он стоял ссутулясь, пустые руки беспомощно повисли вдоль тела. Подоспевший батрак молча увел расседлывать его коня. Вдруг Хроар сжал кулаки и вскрикнул:
— Наш отец погиб! Неужели он погиб?
— Да, — Регин тяжело вздохнул. — Я видел, как был повержен его стяг. Фроди напал на наш лагерь врасплох, мы пытались сплотиться у костров, потом я бежал…
— Я бы не бросил отца в беде, — проговорил Хельги, давясь слезами, которые он не сумел сдержать.
— Мы ничего не могли поделать, — ответил ему Регин, — кроме того, я должен был подумать о вас, его сыновьях. На рассвете мы стали искать друг друга, мы, люди с Исе-фьорда. Один из наших раненых, который лежал на поле боя, а потом собрался с силами и уполз, рассказал нам, как Фроди убил связанного Хальфдана. — Помолчав, наместник добавил: — Сперва они разговаривали. Потом Фроди сказал, что ему придется сделать это, чтобы объединить королевство и восстановить его в тех границах, какие были во дни Фроди Миротворца, в честь которого он назван. Хальфдан ответил ему как должно. Надеюсь, и вы когда-нибудь встретите смерть не хуже.
Аста мяла в руках полотенце.
— Детки! — зарыдала она.
Регин тяжело кивнул. Ветер ерошил его взмокшие от пота волосы. Над головой с криком кружила чайка.
— Не думаю, чтобы Фроди, затравив рысь, оставил рысят в логове, — сказал он и пристально посмотрел на мальчиков.
Хроару минуло двенадцать зим. Хельги — десять. Тем не менее младший брат был выше ростом и шире в плечах, чем невысокий и хрупкий старший. У обоих выгоревшие на солнце волосы копной падали на плечи, на загорелых лицах уже проступала общая всем Скъёльдунгам суровость, а большие глаза светились голубизной. Оба были одеты в кожаные куртки поверх серых домотканых рубах и суконные штаны. Хроар держал в руке палку, на которой только что вырезал руны, стараясь получше затвердить их, а у Хельги на поясе висели праща, кошель с камнями и охотничий нож.
