Патео прищурился и спросил:
– И что же, или кто привел Императора к столь замечательной мысли?
Селин поморщился, как от зубной боли.
– Во время вашего отсутствия, граф, Император получил послание. Вернее, требование. Трои требуют денег…
– Много?
– Много? – Селин горько усмехнулся, затем выпрямил правую руку, и ребром ладони левой руки отмерял сколько.
Патео нахмурился.
– Это действительно много…
– Император просит вас помочь в решении этого вопроса. Наша служба будет вам всячески в этом содействовать. Нам надо знать, где банкиры держат свои сокровища. Кроме этого, люди Троя представляют серьезную угрозу. Это хорошо обученная армия разбойников, скрытная и почти всемогущая. Шпионы Троев повсюду – а армии, в замках, во дворцах. Мы сбились с ног, отыскивая щупальца этого чудовищного спрута. Мы затопили камеры кровью, пытаясь вырвать признания. Наша служба потеряла лучших людей, стремившихся проникнуть в тайны банкиров…
– Не вы одни… Не вы одни…
Патео, глядя в фонтан, задумался. Селин перевел дыхание и залпом опустошил свой кубок. Наконец, старый граф оторвался от созерцания искрящихся струй и проговорил:
– Конечно, генерал. Доложите Императору, что в ближайшее время мы решим эту проблему. Сейчас нужно успокоить банкиров. Вам необходимо взять под личный контроль все операции, которые Империи ведет, пользуюсь золотом. Желательно, что бы Трои считали, что Атегатты окончательно разорились в этой войне. Привлеките двор, распускайте слухи. Готовьтесь к возможным провокациям и бунтам. А я пока займусь поисками того, кто знает где банкиры прячут свое золото.
– Наше золото, граф…
– О да… Конечно же. Наше золото.
На третьем ярусе гладкий черный базальт с красными прожилками сменился серым пористым камнем, изъеденным дождями и ветром. В стенах каньона появились многочисленные пустоты, а узкий карниз вдоль пропасти обильно покрывали острые обломки. Вдоль стен каньона незатихающий ветер все также гнал плотные, отсвечивающие багряным облака. Откуда-то снизу периодически доносились громыхающее удары, и тогда скалы вокруг начинали дрожать, заставляя едва стоящего на ногах Мерриза плотно вжиматься в стены. В один из таких моментов прямо перед ним обрушился целый участок стены, и с ужасающим грохотом исчез в плотной пелене облаков, и до следующего участка тропы ему пришлось карабкаться, обдирая кожу на руках, по острым узким выступам.
Он двигался медленно, шаг за шагом, вслушиваясь в непрекращающийся вой ветра и шорох осыпающейся породы. Дважды из облаков на него бесшумно пикировали жуткие безголовые создания, похожие на морских скатов. Существа эти представляли собой сплошное плотное кожистое крыло бурого цвета, с огромной зубастой пастью посередине, и превосходили размером летучего леопарда. Мерриз назвал их про себя "пустокрылами". Оба раза ему укрывалось укрыться в низких пустотах, расположенных вдоль всего карниза. Однако, чуть ниже, из одной из таких полостей на него бросилось кошмарное создание, вооруженное внушительными клешнями, отвратительно ярко-розовое, с многочисленными черными глазами бусинками. Мерриз отбился посохом, сбросив чудовище вниз, но в дальнейшем от спасения в гротах решил воздержаться.
Он спускался все ниже и ниже, останавливаясь только для того, чтобы глотнуть немного воды, и когда свет в каньоне начал меркнуть, устроился на ночлег прямо на карнизе, укрывшись в выемке между двух скал, решав для себя, что двигаться в далее темноте будет слишком опасно. Но ночь в каньоне оказалась удивительно светла – облака источали странное пурпурное свечение, а где-то выше, то и дело проскальзывала ветвистая зеленая молния. Мерриз немного отдохнул и решил, что света вполне достаточно, чтобы двигаться дальше, но как только он покинул свое укрытие, на него тотчас набросились резвые пятнистые жукоподобные твари, каждая размером с пивной бочонок, и ему опять пришлось забиться в щель между скалами. Жуки, скребя многочисленными лапами последовали за ним, и тогда, прилагая неимоверные усилия Мерриз вскарабкался еще выше, и замер в неудобной позе, зажатый скалами. Жуки оставили его, но тут откуда-то сверху стали спускаться еще более кошмарные создания. Одна за другой на карниз, клацая черными жвалами, выползали жуткие многоножки и с ходу бросались на жуков, с громким хрустом вгрызаясь в твердые панцири. Во все стороны, распространяя нестерпимый смрад, полетели белые брызги. Мерриз отвернулся, с трудом сдерживая рвоту, и в надежде остаться незамеченным еще сильнее вжался в скалу, стараясь слиться с камнем. Но тут воздух вокруг наполнился диким визгом. Что-то зашуршало, послышались глухие удары и жуткое, пробирающее до костей, утробное ворчанье. Мерриз осторожно повернул голову и увидел, как по карнизу, среди обломков панцирей и белых потеков, поблескивая желтыми глазами, расхаживают невысокие черные существа, чем-то напоминающие южных обезьян Лаоры, многочисленных в Вей-Кронге и Пределах Болот. Покачивая сложенными за спиной жесткими крыльями, они двигались на задних ногах и опирались при ходьбе на нижнюю пару длинных гибких рук. В верхних руках они держали грубо сработанные короткие копья с каменными наконечниками. Ловко уклоняясь от смертоносных жвал, крылатые обезьяны быстро прикончили многоножек, и тут же принялись потрошить туши, вырезая длинные куски белого мяса. Закончив работу, черные твари собрали мясо в грубые сетчатые корзины, и даже не взглянув на скалу, где прятался Мерриз, дружно расправили мощные крылья, и тяжело взлетели, и тут же растворились в облаках.
Мерриз осторожно спустился, внимательно оглядел место сражения и по-прежнему вслушиваясь в каждый звук, направился дальше.
Там, где широкая Тойль-Диа делает резкий поворот, огибая песчаный остров Нокк, у самой воды между Второй и Третьей Охранной Башней расположились каменные дома почтенных торговцев, держателей мануфактур и придворных поставщиков. Дома эти, с красными коническими крышами не теснились один к другому, как повсюду в Вивлене, а тянулись широкими рядами один за одним вдоль всего Кремневого Квартала до самой Площади Высшего Милосердия, утопая в зелени садов, ухоженные и опрятные в любое время года. Вокруг самой площади, не считая знаменитого храма Святого Джунбы-Мученника, громоздились, наползая одна на одну маленькие лавочки, облицованные черным камнем у самой мостовой и красным полированным камнем до самых крыш. Посреди площади, как и полагается, темнел старым деревом эшафот, однако, с тех пор как Обитель Милосердия перенесли поближе к Императорскому замку, старый эшафот редко использовался по назначению, и теперь чтобы просто полюбоваться казнью, добрым мещанам приходилось тащиться через весь город к Площади Звезд. С другой стороны, жители Кремневого Квартала всегда гордились чистотой и степенностью своего маленького мирка, меж двух Сторожевых Башен, и отсутствие кровавых потеков на сером камне знаменитой на всю Лаору площади, не могло их не радовать.
