— А если бы могла? Вы сами упомянули фантастику. Вообразим, что женщина за деньги легла со скотом, понесла от него, а потом выносила детеныша. Вы бы это одобрили?
В студии повисла напряженная тишина.
— Напомню, что вы спрашивали не о скоте, а о разумном животном, — заметил Винсмарт.
— Пусть так, — согласился пастор, — вообразим, что ученые вывели породу разумных псов, и богатый хозяин такого пса решил из любопытства повязать его с женщиной. Этот богач нашел женщину, находящуюся в бедственном положении и заключил с ней сделку. Она спарилась с его псом и забеременела, а богач с интересом ждет, что же у нее родится.
— Если это намек, то он притянут за уши, — подал голос Кортвуд.
— Это не намек, а чистая правда, — парировал пастор Миллз, — здесь в студии сидят три молодые женщины, с которыми вы поступили именно так, как я сказал.
— Минуточку, — сказала Лэй, и ее голос звенел от возмущения, — этот тип, кажется, заявил, что я трахалась с псом. Вообще-то за это бьют морду. Эй, Миллз, может у тебя проблемы? Может, твоя жена трахается с псом, потому что ты ее не можешь удовлетворить?
— Зачем вы так грубо, мисс Форсмен, — вмешался ведущий, — преподобный Миллз не хотел вас обидеть…
— Ни фига себе, не хотел! У вас что, уши заложены? Этот ублюдок сказал, что меня трахал пес, — Лэй обвела взглядом студию, — все слышали, так?
— Именно так он и сказал, — поддержала Келли, — он извращенец, наверное.
— Про священников-зоофилов писал еще Таксиль, — добавила Санди, — Папа Римский из-за этого запретил им держать обезьян. Про собак, правда, там нет.
— С собаками трахались при дворе французского короля, — сообщила Лэй, — я в каком-то фильме видела. Они специально держали свору борзых для этого дела.
Лайон Кортвуд встал, улыбнулся и поднял руки над головой.
— Брэк! Милые леди, посмотрите, вы вогнали его преподобие в краску, а он просто хотел сказать нам проповедь об уважении к человеку. Верно, мистер Миллз?
— Я хотел сказать, что наука не должна оскорблять человеческую природу, — несколько смущенно ответил пастор, — а этот эксперимент… Вы же понимаете…
— Ни капли не понимаю, — Кортвуд улыбнулся еще шире, — поясните свою мысль, мистер Миллз. Только прошу вас, не прибегайте к аналогиям из области секса с четвероногими. Ведь эректус, как известно, такое же двуногое существо, как и все мы.
— Это не эксперимент, а мерзость, — громко заявила до сих пор молчавшая женщина в дорогом деловом костюме, — я представляю американские семьи, если кто не знает.
Она постучала пальцем по табличке с надписью «Вирджиния Ридли, вице-президент лиги защиты семьи».
— Семьи богатых белых баптистов, так точнее, — иронично вставила Келли, — черных вы за американцев не считаете, да?
— Вы очень агрессивны, — строго сказала Ридли, — не лучше ли вам успокоится?
— А не лучше ли вам говорить за себя, а не за все американские семьи? — ответила Келли.
— Почему вы сразу воспринимаете меня, как врага? Я не сказала ничего дурного о вас, я лишь говорю, что вас втянули в мерзкое действо, но в этом виноваты не вы, а тот, кто вас соблазнил деньгами.
— Соблазнил деньгами, — передразнила Келли, — вы так запросто это говорите, что сразу видно: вам ни разу не приходилось выбирать между дырявыми ботинками и голодным брюхом. Руки покажите.
— Зачем?
— Что вам, трудно? Сделайте вот так:
Она протянула руки ладонями вперед. Ридли, помедлив, сделала то же самое.
— Какие нежные, — насмешливо сказала Келли, — Сразу видно, эти руки никогда не держали ничего тяжелее дамской сумочки. Богатый папочка, богатый муж, да?
— Как вы смеете!
— А вот так. Бьюсь об заклад, вы за всю жизнь не заработали своим трудом ни цента.
— Чем нападать на меня, лучше бы подумали, как будет жить тот несчастный детеныш, которого вы собираетесь произвести на свет, — тихо сказала Ридли.
— Да уж получше, чем я, когда меня произвела на свет моя мамочка. В семье, где никогда не было и половины тех денег, которые стоит ваша сумочка из крокодиловой кожи.
— Бриллиант в кольце на полкарата тянет, — добавила Лэй, — выгодное, видать, дело, семью защищать.
— Очень, — подтвердила Санди, — на их программу из бюджета ежегодно выделяется 140 миллионов баксов. Скажите, мэм, сколько вы получаете в своей лиге?
— Не ваше дело, — затравленно огрызнулась Ридли.
— Как это не наше, если мы платим налоги на ваши колечки с бриллиантами?
— Позвольте я верну разговор, так сказать, в русло, — снова вмешался ведущий, — давайте послушаем мнение юриста об этом эксперименте. Джеффри Финней консультант совета по биоэтике при президенте США.
— Еще одно кладбище налогов, — прокомментировала Санди.
— Может, вы дадите мне высказаться, девушка? — спросил Финней.
— Да пожалуйста.
— Спасибо. Начну с того, что в нашей стране клонирование запрещено законом.
— Репродуктивное клонирование людей, — поправил Винсмарт.
— Да, разумеется, — согласился юрист, — и объект клонирования в вашем эксперименте с правовой точки зрения тоже человек, на что указывает его полное наименование, Homo erectus. Слово Homo, в переводе с латыни, как известно, обозначает человека.
— Как чувствовал, что кто-нибудь это скажет, — сообщил Винсмарат и бросил на середину стола большую цветную картинку, — мистер Финней, кто это, по-вашему?
— Какая-то крупная обезьяна. Горилла, орангутан, шимпанзе или что-то вроде того.
— То есть, по закону мы имеем право ее клонировать?
— Разумеется, ведь это не человек.
Винсмарт весело подмигнул ему.
— Сразу видно, что вы не биолог. Это Kenyanthropus, что, в переводе с греческого означает «кенийский человек». Он жил на планете 4,5 миллиона лет назад.
— Это существо никак не может быть человеком! — возразил юрист, — это явно обезьяна!
— Конечно, — согласился Винсмарт, — Кениантропа согласно биологической систематике относят к роду Homo, но не к виду Homo sapiens, к которому принадлежим мы, люди.
— Значит, я прав, — заключил Финней, — он не из нашего вида, и его можно клонировать.
— Точно также и эректус, — сказал Винсмарт, — он из рода Homo, но не из нашего вида, и поэтому мы имеем право его клонировать.
Юрист задумался всего на несколько секунд, и сказал:
— Так, не путайте меня своей биологией. Раз его родит женщина, значит он человек. А человека запрещено клонировать.
— Увы, — сказал Винсмарт, извлекая из портфеля цветной журнал, — от биологии так просто не уйти. Что за животное на этом фото?
— Мамонт, разумеется, — ответил юрист, — уж на этом уровне я знаю биологию.
