— Ну, может я хотел, чтобы он мне об этом рассказал, — нашелся Алекс.
— Шутник ты, Шаман, — фыркнула Вика. — Уж лучше я тебе об этом расскажу. У меня не такой скверный характер, как у этого фараона. И смертоносного артефакта тоже нет.
— Так рассказывай! — подбодрил ее Гошка, которого совершенно не смутило, что они чего-то не знают.
Катька довольно улыбалась.
«Радуется, небось, что девчонского полку прибыло, — мрачно подумал Алекс. — С этой Викой они нас в два счета скрутят, ведьмы проклятые. Волчара просто еще не понял, вот и скалится. А может ему эта Вика и впрямь понравилась? Тогда вообще труба».
Не то чтобы ему так уж не нравилась новенькая. Скорей даже наоборот. Красивая, неглупая, надежная… вот только зачем же так явно демонстрировать свое превосходство?! Да еще над ним. Лучше бы над Гошкой, тому все по фигу! К тому же Катька — ведьма сильная, они с Гошкой с трудом с ней справлялись, если возникали какие-то разногласия. А теперь что будет? Сплошное девчачье засилье? Алекс припомнил, сколько раз он поддерживал Катьку, когда она явно была права.
«Теперь и поддерживать не надо, — печально подумал он. — С Викой они чего угодно добьются. Конец равновесию».
— Шаман, я прежде всего для тебя рассказываю, — промолвила Вика.
Алекс вздрогнул и сообразил, что задумавшись, пропустил ее слова мимо ушей.
— Повторяю еще раз. Оссирион — невероятно огромное подземелье рядом с египетскими пирамидами. Просто про пирамиды знают все, а про Оссирион — немногие. Никто не знает сейчас, как далеко он простирается, ибо многие в него вошли, но немногим удалось выйти. Ученые сочли подземелье опасным и закрыли для дальнейших исследований, однако побывавшие там маги рассказывали, что подземелье соткано из силы настолько древней, что там даже дышать страшно. Густые, потрескавшиеся слои окаменевшей силы — вот что такое Оссирион. Потому что не люди, а Боги — те, кого потом назвали Богами жители Древнего Египта — творили свои чары в этом месте…
Вика почти шептала. Алекс, Гошка и Катька — то есть Шаман, Оборотень и Клеопатра — отодвинулись, образовав вокруг нее ровный защитный треугольник. Каждый инстинктивно выставил свою собственную защиту, так что Вика оказалась как бы центром треугольной пирамиды, защищенная со всеми своими тайнами тройным контуром силы.
— Фараон Рамзес и впрямь был великим магом, — продолжала она. — Он дальше всех сумел проникнуть в Оссирион. И вышел оттуда не с пустыми руками. Ему досталась сокровенная сила древнейших обитателей Египта. Говорят, он провел в Оссирионе три дня и три ночи. И все это время из недр подземелья слышался тяжкий гул, содрогалась земля и мелко тряслись великие пирамиды… Жрецы уже думали, что Рамзес погиб, его многочисленные жены и наложницы плакали и рвали на себе одежды, и весь древнеегипетский народ застыл в тяжком горе и скорби. Когда утром четвертого дня великий фараон вышел из Оссириона на поверхность, на голове у него сиял шлем невероятной красоты. Этот шлем был средоточием сил великого Бога Амона, но до поры о том никто не знал.
Зеленые глаза глядели на Алекса пристально и насмешливо.
«Вот нахалка!» — подумал он.
— Случилось так, что на землю Египта напали враги, — говорила Вика. — Их передовой отряд разбил и разогнал войско фараона, и фараон оказался один, лишь с небольшим отрядом преданных друзей. Бежали даже телохранители Рамзеса. И вот тогда… великий фараон увенчал себя шлемом Амона, вскочил на свою колесницу и поскакал в битву. Всего-то с десяток воинов сопровождало его, и враги подняли Рамзеса на смех. Им казалось, что их огромное войско сейчас просто растопчет дерзновенного. Но Рамзес призвал силу Амона Ра, та снизошла на его шлем, и шлем, а затем и весь фараон засияли божественным огнем. Этот огонь сиял так ярко, что враги не могли на него смотреть, а фараон гнал свою колесницу вперед. Дрогнули враги и устрашились, но и это было еще не все, потому что с таинственного шлема стали срываться могучие языки пламени и лучи света. Они падали на врагов и прожигали их до костей. В ужасе бежали враги от этого погибельного пламени, а многие пали на колени и сдались в плен. С тех пор враги страшились ходить в походы на Египет.
— У тебя сколько по литературе? — спросил Гошка.
— Пятерка, конечно, — ответила Вика.
— Красиво рассказываешь, — промолвил он. — Я у тебя сочинения сдувать буду. Разрешишь?
— Чего не сделаешь для своих, — ухмыльнулась Вика. — Я тебе телепатировать буду. Ты телепатией владеешь?
— Не очень, — помрачнел Гошка. — Лучше ты просто будешь давать мне списать, ладно? А то у нас, оборотней, с телепатией туго.
— Уговорил. Алекс, тебе тоже давать списать?
— Не надо, — откликнулся Алекс. — Я у Оборотня сдую.
— Ты хоть понял, что тебе грозило?
— Шлем?
— Вот именно. Твое счастье, что родители помешали. Они у тебя и впрямь великие маги.
— Все, я побежала, — вставая, сказала Катька. — Осторожнее там без меня на Висельной…
— Вот он! — шепнул Алекс, отодвигая полуоторванную доску в заборе. — Смотри!
— Ну и местечко, — шепотом откликнулась Вика. — Лимонов никто не прихватил?
— Лимонов? — удивился Оборотень.
— Может, он опять их любит? А нас есть не будет? — одно движение и Вика оказалась по ту сторону забора.
— Эй! Ты куда? — возмутился Оборотень. — Мы ж говорили, что там опасно!
— Вы говорили, что нельзя в одиночку, — донесся Викин голос. — А мы же вместе, верно?
С этими словами она нырнула в густые кусты, окружающие заброшенный дом со всех сторон.
Алекс и сам не заметил, как оказался рядом.
— Вы — психи! — взвыл Гошка и полез следом. — Шаман, ты что?
На поляне за кустами Алекс бывал дважды. И оба раза был куда лучше экипирован.
— Вика — назад! — прошептал он, встревожено оглядываясь вокруг. Начинало темнеть. Уже одного этого было достаточно в таком месте, как это. — Вика… когда совсем стемнеет, здесь будет… нехорошо.
— Темнота дает силу таким местам, верно? — Вика с любопытством смотрела на заколоченный дом. — Кто-нибудь из вас был внутри?
— Вика!!!
— Все ясно. Идем.
С этими словами она решительно направилась к дому.
— Я чувствую его ауру! Того, кто живет здесь… — прошептала она вдруг.
— Вика!!!
— Лимонов он точно не ест. И не ел. Его интересует совсем другая пища.
— Вика!!!
— Шаман, руку! — прохрипел Оборотень.
Алекс протянул руку, и приятель в нее вцепился.
— Общий щит на всех! — выдохнул он.
Алекс полуприкрыл глаза, мысленно вычерчивая щит. Он знал, что Оборотень занят тем же. Чтоб ее, эту взбалмошную дуру, что ж она творит такое?!
