— Теперь у него, наверное, пятьсот футов в длину, — закончил Гарцвел, — и я молюсь, чтобы честь измерить его выпала кому-нибудь другому, если этот дракон вернется в наши воды.
Валентайн видел маленьких драконов, убитых, выпотрошенных и высушенных, продававшихся на рынках по всему Зимроелю, и однажды попробовал их мясо, темное, жесткое, с резким привкусом. Так приготовлялись драконы меньше десяти футов длиной. Мясо более крупных — до пятидесяти футов — разрубалось и продавалось свежим на восточном побережье Зимроеля, но на далекие от моря рынки не поступало из-за трудности транспортировки.
Драконы свыше пятидесяти футов не годились для еды, но из них вытапливали жир для различных целей.
Кости морских драконов всех размеров использовались в строительстве, потому что отличались крепостью стали, а добывались куда легче, а яйца драконов, сотни фунтов которых находили в брюхе взрослых самок, имели медицинскую ценность. Драконья кожа, драконьи плавники — все шло в дело, ничего не выбрасывалось.
Предлагая гостям фляжку голубоватой жидкости, Гарцвел говорил:
— Это, например, драконье молоко. В Ни-мое или Кинторе за такую фляжку дают десять крон. Попробуйте.
Лизамона недоверчиво отхлебнула и тут же выплюнула на пол.
— Драконье молоко или драконья моча? — спросила она.
Капитан холодно улыбнулся.
— То, что ты выплюнула, в Долорне стоило бы тебе не меньше кроны, и ты еще считала бы, что тебе повезло.
Он протянул фляжку Слиту, и поскольку тот отказался — Валентайну. После минутного колебания Валентайн смочил в ней губы.
— Горькое, — сказал он, — и вкус затхлый, но не так, чтобы совсем ужасный. Как оно действует?
Скандар хлопнул себя по бедрам.
— Возбуждает, — прогудел он, — разгоняет по жилам кровь, удлиняет жизнь.
Он указал на Залзана Кавола, который, не спрашивая, сделал большой глоток.
— Видите? Скандары знают! Мужчину из Пилиплока не нужно уговаривать выпить это!
— Драконье молоко? — спросила Карабелла. — Разве они млекопитающие?
— Да. Яйца созревают внутри, а детеныши рождаются живыми, по десять-двенадцать в помете. На брюхе самки ряды сосков. Тебе кажется удивительным — драконье молоко?
Я думала, что драконы — рептилии, — сказала Карабелла, — а рептилии не дают молока.
— Лучше подумай, что драконы — это драконы. Хочешь попробовать?
— Нет, спасибо, — ответила она. — Мою кровь не нужно разгонять.
Обеды в капитанской каюте были, по мнению Валентайна, лучшей частью путешествия. Гарцвел был самым добродушным из скандаров и держал хороший стол с вином, рыбой разных сортов, мясом, включая и драконье. Но корабль его скрипел и трещал, был плохо построен и плохо обихожен, а команда, состоящая из дюжины скандаров и братии хьертов и людей, была необщительной и часто откровенно враждебной. Эти охотники за драконами даже на таком нищенском судне, как «Бренгалин», вели себя гордо и сдержанно и злились на присутствие чужих.
Только один Гарцвел отличался гостеприимством. Он явно был благодарен пассажирам, поскольку они дали ему возможность отправить корабль в море.
Теперь они были далеко от земли, в унылом краю, где бледно-голубой океан сливался с таким же небом, стирая всякое ощущение места и направления. Курс лежал на юго-восток, и чем дальше они отходили от Пилиплока, горячее становился ветер. Теперь он был жарким и сухим.
— Мы называем ветер нашим посланником — сказал Гарцвел, — потому что он идет прямо из Сувраеля. Это маленький подарок Короля Снов, такой же замечательный, как и все его дары.
Море было пустым: ни островов, ни дрейфующих обломков, никаких признаков чего-либо, даже драконов. Значит, драконы шли далеко от побережья, как иногда случалось, и грелись в тропических водах близко к архипелагу.
Драконы показались через неделю. Гарцвел предсказал их появление за день, увидев во сне, что они рядом.
— Все капитаны видят во сне драконов, — объяснил он. — Нас что-то с ними связывает, мы чувствуем, когда драконы приближаются к нам. Есть одна женщина-капитан, ее зовут Гидраг. Она видит драконов во сне за неделю, а иногда и раньше. Идет прямо на них, и они всегда там. Я не такой способный, я их чувствую самое большее за день. Но таких, как Гидраг, больше нет. Я делаю, что могу. Мы увидим драконов через десять-двенадцать часов, это я гарантирую.
Валентайн мало верил в это, но в середине дня дозорный завопил:
— Эй! Драконы идут!
Великое множество драконов — сорок, пятьдесят, а то и больше шло прямо перед носом «Бренгалина»» Толстобрюхие неграциозные животные, широкие поперек, как сам корабль, с длинными толстыми шеями, тяжелыми треугольными головами, короткими хвостами, заканчивающимися яркими плавниками, и выступающими костяными гребнями во всю длину сильно выгнутой спины.
Самое странное, что у них были крылья — по сути, украшение, потому что такое громадное существо просто не могло подняться в воздух, но выглядели они не украшениями, а настоящими крыльями, темными, складчатыми, — как у летучей мыши. Они вырастали под шеей дракона и доходили до половины длины его тела. У большей части драконов крылья были сложены, но некоторые полностью развернули их и, помахивая ими, двигались с поразительной скоростью.
В основном тут были молодые драконы, от двенадцати до пятидесяти футов длиной, много новорожденных, шестифутовых, свободно плескавшихся или державшихся за соски матерей. Но среди этой мелочи было несколько чудовищ, сонных, наполовину погруженных в воду. Их спинные гребни поднимались над водой, как холмы на плавучем острове.
Они были невообразимо грузными. Трудно было судить о полном их размере, так как задняя их часть была глубоко в воде, но выглядели они по крайней мере не меньше корабля. Валентайн, проходя по палубе с капитаном, спросил:
— Нет ли здесь лорда Кинникена?
Капитан снисходительно улыбнулся.
— Ну, дракон Кинникена, наверное, втрое больше этих. Нет, даже еще больше. Эти едва ли ста пятидесяти футов. Я видел куда крупнее.
Валентайн пытался представить себе дракона втрое больше самого крупного из этих, но не мог. Это все равно, что воочию представить себе всю Гору Замка: человеку это просто не доступно.
Корабль двинулся вперед для убийства.
Вся операция была точно рассчитана. Были спущены лодки, на носу каждой скандар с острогой. Лодки спокойно двигались мимо кормящих самок. Скандар пронзал одну здесь, другую — там, распределяя убийство матерей таким образом, чтобы не вызвать полной гибели всех малышей.
Молодые били хвостами по лодкам. Когда лодки вернулись к кораблю, были спущены сети для подъема добычи. Только взяв с десяток молодых драконов, охотники принялись за большую игру. Лодки были втянуты наверх, а гарпунер, громадный скандар с синей полосой поперек груди, где мех был содран много лет назад, занял место в куполе. Он не спеша выбрал оружие, закрепил его в катапульте, а Гарцвел в это время маневрировал кораблем, чтобы дать гарпунеру возможность точно ударить по выбранной жертве. Гарпунер прицелился. Драконы беззаботно плыли. Блеснуло древко выпущенного гарпуна, он до половины вонзился в выпуклое плечо девяностофутового дракона, и море сразу ожило.
Раненый дракон со страшной яростью хлестал по воде хвостом и развернутыми крыльями, как бы желая взлететь в небо и утащить с собой «Бренгалин». При первом его крике матери-драконы распустили крылья, собрали под них своих детенышей и стали удаляться, мощно колотя хвостами, в то время как крупнейшие в стаде, настоящие чудовища, просто скрылись из виду, уйдя в глубину. Осталось с десяток полувзрослых драконов, знавших, что случилась какая-то беда, но не понимавших, как действовать. Они плавали широкими кругами вокруг раненого товарища, полуразвернув крылья и слегка хлопая ими по воде. Тем временем гарпунер в полном спокойствии выбрал оружие и метнул второй, а затем третий гарпун в жертву.
— Лодки! — закричал Гарцвел. — Сети!
Началась кутерьма. Снова спустили лодки, и охотники строем двинулись к кольцу встревоженных драконов, бросая в воду гранаты, которые взрывались с глухим буханьем, распространяя толстый слой ярко-желтой краски. Взрывы и, видимо, краска привели оставшихся драконов в неописуемый ужас. Они быстро скрылись из виду, яростно хлопая хвостами и крыльями.
Осталась только жертва. Дракон был жив, и держали его крепко. Он тоже поплыл, потянув за собой «Бренгалин», заметно теряя силы.
Лодочники своими гранатами старались заставить дракона плыть к кораблю, и в это же время была спущена громадная сеть, каким-то внутренним механизмом она раскрылась, растянулась на воде и снова сомкнулась, как только дракон запутался в ней.
— Лебедки! — заорал Гарцвел.
Сеть поднялась из воды.
