В принципе меня это почти не касалось, так как я исполнил просьбу бабули из сна, и остановил старца из храма. Положа руку на сердце, я признавал, что князь мог поворковать с любой женщиной, и для этого ему вовсе не нужен этот ошейник. Уж лучше пусть он будет под защитой местного правителя, чем в руках постоянно встречающегося с разными женщинами вредного старикашки.
Манька вернулась в дом Роди, а я направился в гости к купцу из султаната.
Пухленький смуглый мужчина сиял, словно начищенный золотой. Его хитрые глазки сверкали из-под полуприкрытых век. Он пригласил меня присесть на небольшой диванчик и махнул рукой, подзывая полуголых невольниц.
Надо сказать, что в этом мире я впервые увидел узкоглазых девушек. Не скажу, что я расист, но никогда не понимал русских мужчин, которые женились на азиатках. Неужели им не жаль родных детей, которые будут иметь нетрадиционную внешность? В детском саду может, их никто не будет задевать, но в школе начнутся проблемы. Это я по собственному опыту знаю – в молодости, когда я только пошел в первый класс, со мной учился наполовину кореец. А ведь в то время звучали лозунги о равенстве и братстве народов. И все равно этому мальчику доставалось по полной программе как от учеников, так и от учителей. В современном обществе положение не стало лучше. Незадолго до моего вселения в мага Костóнтиса я стал очевидцем того, как опрятно одетого парня азиатской внешности остановили сотрудники в форме и обыскивали, словно какого-нибудь бандита. Кстати, именно на грабителя с восточными чертами лица и вышла ориентировка. Как говорят европеоиды: «все азиаты на одно лицо». Я с этим утверждением не согласен, но все равно отличить киргиза от казаха или китайца от корейца не смогу.
А в доме Саладара сына Алисара имелось три узкоглазые рабыни. Девушки прислуживали за столом и выполняли любое пожелание купца. Саладар похвастался, что приобрел этих дикарок год назад. Родом они из степей и их сородичи часто захватывают женщин из озерного края, чтобы продать в султанат или империю. Степняки не брезгуют вырезать соседей, и хотя узкоглазые девушки не пользуются спросом в султанате, но иногда и они попадают на рабские помосты. Изначально девушки не знали, что значит чистое тело, и от них постоянно воняло бараньим жиром, но после профилактической беседы невольницы стали чистыми, опрятными и услужливыми.
Сейчас Саладар сын Алисара задержался в Озерске по личному делу. Он вел переговоры с одним человеком, который обещал купцу продать красивое ожерелье и перстень. Однако в силу непреодолимых обстоятельств, предыдущий владелец красивых предметов лишился ценностей.
– О, величайший витязь из славного рода Косхéльт, позволь узнать, во сколько ты оцениваешь безделушки, что отнял у никчемного старикашки из храма Матери богов? – задал вопрос Саладар.
– О, великий торговец Саладар сын Алисара, ответь мне на вопрос, а зачем тебе нужны предметы из храма? – спросил я, подражая манере купца.
– О, витязь, чья мудрость простирается за даль горизонта, мой отец, светлая ему память, говорил, что безделушки принадлежали его матери, и он завещал мне выкупить их и положить на могилу предков, – не моргнув глазом солгал купец.
– О, Саладар сын Алисара, неужели ты хочешь сказать, что твоя мать носила рабский ошейник? – полюбопытствовал я.
– О, величайший витязь, поражающий врагов грозным взором, как вы могли подумать такое? Моя мать из обеспеченного купеческого рода…
– Саладар сын Алисара, я понимаю, что состязаться с вами в красноречии у меня не хватит фантазии, но давайте я вам расскажу судьбу того красивого рабского ошейника, что снял с шеи очаровательной, свободолюбивой женщины.
– О, витязь из славного рода Косхéльт, этим вы окажите мне неоценимую услугу, – с улыбкой произнес Саладар, хотя судя по напряженному взгляду, стало понятно, что он предполагает возникновение сложностей.
– Видимо о чудесных свойствах этого ожерелья и перстня узнали не только вы, но и князь. Сегодня я имел честь общаться с правителем Озерска, и он настоятельно рекомендовал отдать ему то, что я отнял у старца. Так что для получения вашей «реликвии» вам придется обращаться к нему.
– Досадно, – произнес купец, и его улыбка померкла, показывая, насколько сильно его расстроила весть о новом владельце ошейника.
– Скажите Саладар сын Алисара, а как получилось, что старец решил отказаться от такой полезной для него вещи? – уточнил я.
– Ох, витязь, вы видимо долгие годы жили в уединении и забыли, что в обществе существуют определенные личности, которые за соответствующее вознаграждение готовы принести вам что угодно.
– То есть ваш человек не рискнул соваться к рыцарю. Тогда вы решили проверить, продам ли я вам этот предмет? – уточнил я. – Логично. Мне такая безделушка ни к чему, а вам принесет много пользы. Сколько времени вам приходилось воспитывать непокорную красавицу? Декаду, две?
– О чем говорит алмаз моих очей? – изобразил удивление купец.
– Да так, мысли вслух, – усмехнулся я, давая понять, что знаю секрет ошейника. – Кстати, князю известно о свойствах вашей реликвии. Он с такой быстротой завершил беседу со мной, что вероятнее всего пробует его на какой-нибудь красавице. Я бы не советовал обращаться к нему с просьбой о продаже ожерелья, а то он вас где-нибудь прикопает, чтобы не поползли слухи…
– А вы? Разве вы не захотите сообщить ему об этом? – с милой улыбкой спросил купец.
Судя по бурлящей ауре, он никак не мог решить, оставлять меня в живых или нет. Осторожность присущая торговцам предупреждала, что возникнут проблемы, но жадность может пересилить, так что придется подтолкнуть его к нужному решению.
– Князь не посчитал нужным возместить мне затраты, так что если безделушка пропадет, я не буду рыдать. Он князь Озерска, а я сегодня здесь, завтра там. Жизнь это дорога, а мы путники на ней.
– Вы мудрый человек, витязь из рода Косхéльт, – улыбнулся купец. – Позвольте мне преподнести вам этих услужливых красавиц.
– Благодарю, но я не могу принять столь щедрый дар, – отказался я.
Не хватало мне о трех девчонках заботиться. Мне бы Баратию и Эльку пристроить, и Алуру в Эргент отправить, так что проблем хватает.
– Уверяю вас, в постели они согреют лучше любой из местных белокурых девиц. Они очень умелые и способны возвести мужчину на вершину блаженства.
– Уверяю вас, Саладар сын Алисара, это лишнее. Если вам удастся вернуть реликвию, то этого будет вполне достаточно. К сожалению, я скоро уеду и не смогу увидеть лицо князя, когда он поймет, что ожерелье исчезло, – усмехнулся я и добавил. – Кстати, надеюсь, вы не бросите тень на меня? Весной я вернусь и…
– Ну что вы, – расплылся в улыбке купец, – до весны с нашей реликвией ничего не случится. Князь успеет наиграться с ней…
– Разумно, а потом вы отправитесь в дорогу, и спустя несколько дней он обнаружит пропажу, – изобразив радость, произнес я. – Но учтите, меня в городе быть не должно. Я не люблю ложных обвинений.
– Разумеется! О вас никто не вспомнит, – сказал купец.
Я осознал, что изображая обиженного рыцаря слегка перестарался. У меня сложилось впечатление, что из уст купца прозвучала оговорка по Фрейду, то есть старый лис решил меня убрать. Надеюсь, ему хватит ума не осуществлять нападение в собственном доме? Пусть даст мне повод и тогда, как говорилось в мультфильме о трех богатырях: «Жаль, хороший парень, могли бы дружить».
Я вежливо попрощался с купцом и, возвращаясь по темным улицам, ждал нападения, но никто не рискнул атаковать подготовленного к бою рыцаря. Дома ждала Алура, которая просила рассказать о том, что меня задержало в тереме князя. Я, не вдаваясь в лишние подробности, описал события вечера. Баратия выразила надежду, что нам удастся добраться до города восточных ваннов, а Алуру заинтересовал ошейник и перстень. Она расспросила меня об артефакте и сообщила, что встречалась с подобными изделиями. Беглянка из Бездны оценила этот комплект в несколько сотен золотых, то есть за этот предмет можно купить половину строений Озерска. Разумеется, накопители, которые лежали в потайном поясе стоили дороже, но их ценность была в способности держать заряд энергии и продавать камни не стоит, а вот подобную вещицу можно…
