Я ничего не понимал. В городе начиналась какая-то чехарда. Власти опять ввели военных? В газетах об этом не писали. Да и непонятно, откуда у бандитов гранатомёты. Так или иначе, Москва снова превращалась в зону боевых действий.
Я отправился в обход, но по пути пришла мысль заглянуть в магазин, где работала Олеся, проверить, всё ли в порядке. Я знал адрес: он как раз был где-то недалеко. Однако крюк всё же пришлось сделать.
Олеся работала в маркете, являющемся частью не самой крупной сети продуктовых магазинов. Он находился в торце двухэтажного панельного здания, в котором больше ничего не было — по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Здание это стояло между двумя многоэтажками, на противоположной стороне улицы находился забор какого-то предприятия и автомастерская.
Когда я подошёл, магазин был закрыт, а возле крыльца толпились шестеро вооружённых людей. У некоторых я заметил штурмовые винтовки, у других — дробовики. Один здоровый бородатый кавказец яростно долбил ногой в железную дверь. Потом отошёл и дал очередь из автомата по окнам. Окна были зарешёчены, и налётчики не могли просто так попасть внутрь. Я не знал, есть ли в магазине народ, но если персонал оказался заперт, им требовалась помощь. Недолго думая, я направился к компании.
Глава 21
Я постучался в дверь.
— Они ушли, — крикнул я. — Открывай.
Молчание.
— Олеся, ты там? Это я. Открывайте!
Снова молчание. Но примерно через минуту за дверью послышались осторожные шаги.
— Денис? — спросила Олеся. — Это ты?
— Он самый. Открывай, говорю.
В замке скрипнул ключ, и тяжёлая металлическая дверь приоткрылась. Я зашёл, и Олеся тут же заперла её за мной.
В магазине меня встретили десять человек. Среди них были женщина-хивинка, мужик с пропитым лицом, который держал кусок трубы, и крепкий белобрысый парень, сжимавший в руке монтировку, а так же несколько продавцов в зелёных фартуках (как и у Олеси) и посетителей.
Я же держал отобранную у налётчиков штурмовую винтовку, и люди смотрели на меня с опаской.
— Что случилось? — спросила Олеся. — Мы слышали стрельбу.
— Ушли, — ответил я. — Повезло вам, смотрю. Успели закрыть.
— Мы как увидели, что эти шастают, — сказала с лёгким акцентом хивинка, — так и заперлись. И как раз вовремя. Те стрелять стали. Ты не из военных?
— Нет. Кто тут заведующий? Мне кажется, пора заканчивать рабочий день и расходиться по домам.
— Я сейчас закрою магазин, — хивинка пошла выключать свет в зале.
— Хорошо, — сказал я. — Сейчас все осторожно выходим за мной. А потом, как отойдём подальше, разбегаемся по домам. Что вообще происходит? Кто-нибудь в курсе?
— Сегодня Ховринская военная часть восстала, — объяснил белобрысый парень с монтировкой. — И Красковская — тоже. Вчера несколько кланов потребовали отречения императора, и от этого пошла вся заваруха.
— А военные, значит, за императора? — спросил я.
— Как раз, нет. Армия поддерживает отречение.
— Вот как? А дагестанцы за кого?
— Да кто их знает, чертей? Тут неразбериха полная. Говорят, армия хочет «гадюшник» взять. Или разбомбить его к херам. Поскорей бы. Эта кодла у нас у всех в печёнках сидит.
— Ох, месяца не прошло, — запричитала хивинка, которая, как я понял, работала тут заведующей. — Опять стреляют. Да сколько же это будет продолжаться?
— Ну, видать, пока всю шваль из города господа не прогонят, — сказал мужчина с трубой.
— Да господами этим насрать и на тебя, и на меня, — возразил белобрысый. — Самим надо брать всё в свои руки.
— Так, господа… и дамы, — пресёк я разгорающийся спор. — Поболтаете в другой раз. Сейчас будем выбираться отсюда. Давайте через чёрный ход.
Я выглянул, осмотрел улицу и, не обнаружив опасности, махнул остальными и, держа автомат наготове, покинул здание.
Возле крыльца лежали четыре трупа. Призванные демон сработал быстро, но двоим всё же удалось скрыться. Автомат свой я подобрал у одного из убитых, а заодно — четыре запасных магазина, которые распихал в набедренные карманы своих армейских штанов. Теперь я был при оружии и не чувствовал себя беззащитным. Полиции я не боялся: на улицах закон уже не властвовал.
Когда мы отошли от магазина, и люди стали расходиться по домам, белобрысый парень спросил Олесю, не проводить ли её. Та отказалась.
— Клеит что ли тебя? — поинтересовался я, когда мы с Олесей возвращались домой через дворы. Я старался избегать улиц и открытых пространств, насколько это возможно.
— Наверно, — пожала плечами девушка.
— А кто такой-то вообще? Ты его знаешь?
— Да так, в автомастерской работает на другой стороне улицы. Постоянно заходит.
— Вот, у тебя уже ухажёры появляются, — посмеялся я.
— Да на кой чёрт они сдались? — Олеся нахмурилась.
— Ну… тебе виднее.
До нас доносились звуки боя. Людей на улицах было мало. Рабочий день в самом разгаре, а кто не на работе, попрятались по домам — никому не охота под пули подставляться. Я внимательно смотрел по сторонам. Автомат держал наготове. Это была старая модель АФ-50 с деревянными цевьём и прикладом, прямым магазином на двадцать патронов, и длинным стволом, заканчивающимся дульным тормозом. Из оружия моего мира больше всего эта штурмовая винтовка напоминала FN FAL ранних модификаций. Более поздние образцы, тот же АФ-83, к примеру, имели укороченный ствол, пластиковое рифлёное цевье, складывающиеся приклады разных видов в зависимости от модификации, а последняя модель имела уже совершенно иную компоновку.
Прохожие подозрительно оглядывались на нас. Я держал автомат перед собой немного под углом стволом в землю, готовый при первой же необходимости пустить его в ход. И мне было без разницы, против кого: бандиты, военные, полиция — любого, кто попытается напасть. В городе царил хаос, повсюду стреляли, и уже было не до осторожности. Теперь каждый сам за себя. А если понадобится, то и демонов я собирался пустить в ход, как сделал это возле магазина.
Я внимательно осматривал окна — их были сотни. В каждом мог притаиться бандит с автоматом или гранатомётом. Я даже не представлял, как войска будут зачищать эти каменные джунгли.
А ещё размышлял по поводу слов белобрысого паренька. Неужели армия и правда решила взять центральные районы? Это походило на бред. Много ли под Москвой солдат? А у каждого дворянского клана — свои гвардии, да и «духовных» у них на службе полно, а я видел, на что способны «духовные». Один такой роту может выкосить, не напрягаясь. В общем, имелись у меня сомнения. Более вероятным казалось, что армию подбил на восстание кто-то из родов.
Одно понятно точно: наверху произошёл серьёзный раскол. Вероятно, в «центре» уже идут бои. Вряд ли Орловы так просто отдадут власть после того, как почти двести лет являлись единоличными хозяевами земли русской.
Но больше всего меня интересовало, на чьей стороне Степан. Если верить газетам, Хруновы, которые его «крышевали», выступали вместе противника императора. И такая позиция была ожидаема. Но это значило, что судьба Хруновых, и возможно, Степана, зависела от того, кто победит в этой передряге. Мои сомнения по поводу того, звонить ли Степану, окончательно отпали: я хтел понять, что происходит в стране, а Степан из всех, кого я знал, был ближе всех к правящим кругам.
И потому вечером в условленное время я пошёл звонить.
В городе по-прежнему стреляли, но на моей улице было относительно тихо. На тротуаре возле старого военного грузовика, в кузове которого находилась зенитная установка, стояла вооружённая группа людей. Они преграждали путь к телефону, и я решил не рисковать, поискать другой.
На перекрёстке горел магазин, в котором я ещё недавно затаривался продуктами, поперёк дороги стояла уничтоженная гусеничная бронемашина с распахнутыми люками. По другой стороне улицы пробежала компания дагестанцев, один держал длинную зелёную трубу гранатомёта. Как-то до боли знакомым всё это выглядело…
