Очередной день близился к концу. Дорогу уже было плохо видно в свете нависающей с неба луны. Ей жутко наскучило одиночество и хотелось перекинуться с кем-нибудь хотя бы парой фраз. Каждый раз откладывая привал еще ненадолго, чародейка в душе еще надеялась нагнать каких-нибудь запоздалых путников или тех, кто уехал из Холденфелла, чтобы вновь спросить их мнение насчет правящего конунга или услышать какую-нибудь занимательную историю, связанную с вождем на севере.
В конце концов ей померещился огонь. Она поспешила к костру, но чем ближе подъезжала, тем яснее становилось, что это всего лишь мираж — обман зрения, призванный сообщить о том, что пора отдыхать.
Ноэми разочарованно прислушалась к себе и остановила лошадь. Посомневалась еще некоторое время и пришпорила Женеву со словами:
— Быть не может, чтобы я не успела доехать в самое ближайшее время до какого-нибудь постоялого двора!
Лошадь пустилась в галоп, отдавая последние силы на поиски ночлега для своей наездницы.
Не успели они проскакать и нескольких верст, как наткнулись на постоялый двор. Еще издалека чародейка слышала смех, крики и другое великое множество звуков, присущих подобным заведениям. Подъехав к самому зданию, она оставила Женеву среди дюжины черных, как зола, меринов и вошла внутрь, миновав северян, которые предпочитали пировать на воздухе и привлекали наибольшее внимание ко двору своим недюжинным хохотом.
Внутри чародейку обдало теплом. Морозец, что всю дорогу щепал ее за щеки, вдруг с каким-то усердием стал делать это еще чаще, пока не пропал вовсе.
— Комнату, — холодно проговорила она владельцу и положила золото на прилавок.
Огромный мужчина с заплетенной в косу бородой усмехнулся и положил ржавый ключ перед ней.
— На втором этаже. Дверь вторая слева, — проговорил он и побрел относить несколько наполненных кубков к столам.
Ноэми легко отыскала комнату, разложила необходимые вещи и взглянула на кровать. Неприятный запах, что стоял здесь повсюду, исходил от перины и одеяла. Чародейка поморщилась и, с секунду поразмыслив, решила, что все же шумная компания внизу гораздо лучше стоящей перед ней постели, в которой ей и так придется спать в одежде. Поэтому, задув все свечи, она спустилась вниз.
На удивление, в небольшом, но плотно набитом столами и стульями зале стало спокойно. Люди никуда не делись, просто всеобщее настроение утомилось и заснуло.
Чародейка сидела с кружкой в руке, смотря на огонь в центре зала, и время от времени отпивала содержимое из своей чаши.
Вслушиваясь в разговоры путников, она узнала о том, что на севере неспокойно и местные ярлы вновь затевают какую-то войну между собой; услышала, что кто-то в Тоддене закрыл восемь человек в доме и поджег хату, чтобы доказать кому-то, что пойдет на все, если его условия не будут выполнены; что корабль, прибывший из Южных Земель, вез на борту полсотни рабов, которые теперь освобождены и служат ярлу на Расколотых Островах; о том, что медведь так яростно бился за свою жизнь, что разорвал двух товарищей, прежде чем топор расколол его череп напополам. Но больше всего чародейку заинтересовал разговор за столом, что находился прямо за ее спиной.
— Говорю тебе, одного из них я оставил себе в качестве трофея, — говорил хриплый простуженный мужской голос.
— Зачем он тебе? Подхватишь еще какую-нибудь заразу и потом сдохнешь в подворотне от мучительной язвы, — приглушенно отвечал другой голос, более твердый и молодой.
— Если уж до сих пор не сдох, стало быть, не зараза. К тому же каждый из нас их в руках подержал.
— И что?
— А то, что все мы живы и здоровы.
— Может, те, которых вы держали, здоровые были, а этот один больной.
— А я к этому и не прикасаюсь.
— Расскажи все-таки, как дело было, дядь? Жутко интересно. А то вместо того, чтобы всю правду о приключении поведать, вы все трофеями хвастаетесь. Что сказать, этого у охотников не отнять, — посетовал молодой голос.
— Тут другое дело, Гошек. Если бы мы волка или зайца очередного схватили, я б сам тебе затылок подставил, чтоб ты мне затрещину залепил за такое хвастовство. Только в этом случае магией так и несет.
— Говори уже, чего медлишь? Как учитель ученику. Как положено. Со всеми подробностями на случай, если и мне придется с ними встретиться.
— Эх. Ну ладно, слушай. Хозяин, принеси нам еще меду! В горле пересохло! — загорланил первый, и Ноэми слегка вздрогнула от неожиданности.
Этот возглас тут же пустил за собой волну подобных жадных до выпивки голосов, в спокойном зале вновь стало шумно, и чародейке уже с большим трудом приходилось вслушиваться в историю, которую начал рассказывать охотник.
— Дело было так. Раз в год мы устраиваем что-то типа рыцарского турнира среди охотников…
— Какого такого турнира? Стрелами в пятые точки друг другу целитесь? — прервал дядю Гошек и захихикал.
— Я те, Гошек, морду разобью, если перебивать будешь. Хочешь? Если нет, тогда слушай, а то сам просил или нет?
— Да ладно тебе, Ярыч, я только повеселиться хотел, а то ты как будто про конец света рассказывать принялся. Весь насупился и важный такой стал. Продолжай. Молчу, молчу.
Безмолвие какое-то время продолжалось, потом послышался всплеск воды и два незнакомца за спиной Ноэми разразились хохотом. Чародейка закатила глаза и отпила из своей кружки.
— Турнир наш заключается в том, — продолжил Ярыч, — чтобы в одно время собраться с другими охотниками в одном месте. Это место, конечно, должно быть в лесу, где разной дичи полно. На самом рассвете мы разбредаемся в разные стороны поохотиться. Поздней ночью возвращаемся на поляну, с которой вышли, и все добытые трофеи получает тот охотник, который принесет дичь крупнее, чем у остальных. Ясно, что на медведей мы не ходим в одиночку, да и притащить его потом без помощи не выйдет. Вон — в прошлом году Сулька из Яромоста вот такого олененка на собственном горбу притащил и всю нашу добычу на свою телегу взгромоздил и увез к себе в Яромост. Зимовал без хлопот, я тебе говорю. О, Гронар! Какими судьбами?
Внезапно история оборвалась, а сам Ярыч расплылся в дружелюбных выражениях.
— Я тебя, Ярыч, столько лет не видел! — отвечал третий, несколько мгновений назад с широкой улыбкой прошагавший мимо чародейки. — В Тулью направляюсь! Если и ты туда, то нам по пути. Тысячу лет там не был, вот решил отчий дом проведать.
— Я в Тулью больше не езжу, Гронар. Мать моя недавно отошла на небеса к Грому. Землю я продал и в город уехал. Жена у меня есть на выселках Амарилиза и пять крепких парней растут. Ты садись. За столом места всем хватит. Это Гошек, мой родич дальний, я его охоте обучаю.
— Рад знакомству, Гошек. — Ноэми не видела, что происходило у нее за спиной, но по негромкому хлопку поняла, что те пожимали друг другу руки. — Стало быть, ты все охотничьим ремеслом живешь, Ярыч?
— А чем еще жить? Голод всегда всех за живот хватать будет, а я на этом заработать смогу, стало быть. И снег падать не перестанет, чтобы шкуры мои обесценить. Так и живу. Меду нам! Хозяин! — заорал Ярыч.
Хозяин по пути к охотникам обновил кубок чародейки.
— Слышал, ты в рыцари подался, Гронар? Все по южным обычаям живешь. Где же твои доспехи? Где оруженосец? — в голосе Ярыча слышалась усмешка.
— Рыцари в доспехах не путешествуют, друг мой, — как-то серьезно ответил только что прибывший Гронар. — Да и оруженосца у меня нет. При слугах странствую.
— Ладно тебе! Чего насупился! Я же с самого детства тебя укалываю, а ты все щеки надуваешь, как в первый раз, — Ярыч загоготал. Мед яснее ясного заканчивался очень быстро. — А ты очень даже вовремя приехал. Я тут как раз такую байку травлю, что уши в трубочку сворачиваются, понял?
— Правда? Я бы не прочь, чтобы и мои уши свернулись, если не возражаете. А то с тоски в этой дороге помираю. Да и родича твоего без продолжения истории оставить будет дурным тоном. Вспомним еще молодость. Ночь длинная. Трави байку свою.
— Ну. Слушайте оба, что расскажу. Так вот, поехали мы как-то на состязание охотников. Разбрелись, значит, по лесу и договорились как положено до наступления темноты вернуться с добычей. Иду я на цыпочках, чтобы дичь какую не спугнуть, и вижу зайца. Заяц тот был в половину меня ростом. Вернее, не заяц даже, а хрен пойми кто. Валяется на поляне животом кверху и пузо свое греет. Я глазам своим не поверил сперва, что это за чудо такое передо мной. Морды вроде и нет вовсе, а то ли просто кто-то как следует чем-то плоским размахнулся и впечатал ее по самые зенки. Я тогда тетиву натянул, прицелился и хотел было уже стрелу пустить, как зверь этот морду на меня поднял и пялиться принялся вот такими глазищами. А потом подскочил и дал дёру. Я за ним. Бежит он, значит, петлями виляет, думает от меня смотаться. Ну, я в этом деле не новичок, поэтому быстро сделал вид, что потерял его из виду, и уставился в другую сторону. Тварь эта наивная совсем осторожность потеряла и поплелась дальше совершенно спокойно. Я следом побрел. Дай, думаю, узнаю, где этот зверь живет и чем дышит, может, к сокровищам каким приведет. Раз без магии тут точно дело не обошлось, значит, и золотом вполне может пахнуть.
