Знать бы только, как должна выглядеть настоящая принцесса. Как легко было презирать её происхождение, зная близко лишь одного из благородных — моего отца, высокочтимого лорда Роше из графства Дюрр. Его род восходил к Пирсу, одному из первых Священных стражей, что давало высокий статус и особый почёт, если не благословение самих богов. Мать рассказала однажды о предках, и потом я всячески старался забыть об этом и молился, чтобы мне досталась одна только её кровь.
Помедлив, Лия сняла через голову перевязь Вальтера и положила ее на скатанную постель, затем расстегнула пояс с двумя ножами и бросила рядом с остальным снаряжением. Устало потянулась, разминая спину, затем вдруг плюхнулась рядом со мной. Взгляд её устремился за холмы и леса, скрывавшие горизонт и заходящее солнце, будто прослеживая долгий путь впереди.
— Ножички точить не будешь?
На её щеках обозначились ямочки.
— Не сегодня, — ответила, по-прежнему глядя вдаль. — Нужно отдохнуть. Да и лошадей так гнать не стоит, иначе выдохнутся.
Я глянул с недоверием. Сегодня утром мы с Джебом сказали почти то же самое, но она лишь смерила нас презрительным взглядом.
— Что же случилось за день?
Она пожала плечами.
— Мы с Паулиной постоянно оглядывались в ужасе, когда ехали из Сивики, но в итоге успокоились и стали искать голубой залив Терравина. Вот и я сейчас должна так же, — просто смотреть вперед.
— Так просто?
Она продолжала вглядываться сквозь деревья, взгляд заволокло раздумьями.
— Ничего не бывает просто. Но другого шанса у меня не будет. От меня зависят жизни.
Лия отодвинулась на одеяле и повернулась ко мне.
— И поэтому нам нужно поговорить.
Она засыпала меня настойчивыми вопросами. Наконец стало ясно, что же её так занимало всю дорогу. Я подтвердил подозрения, что Комизар выступит после первой оттепели, и только теперь, думая над ответами, понял свою бесполезность. Несмотря на близость к Комизару, он держал меня в темноте насчёт большей части своих планов. Я был не соратником, а лишь одним из многочисленных помощников.
— Канцлер и Королевский книжник наверняка не единственные предатели. Ты доставлял ещё какие-нибудь сообщения?
— Только то единственное, в тринадцать лет. Комизар держал меня подальше от Cивики. Я либо выслеживал дезертиров, либо вершил возмездие в отдаленных гарнизонах.
Она задумчиво пожевала губу, а потом задала странный вопрос. Встретится ли нам такое место, откуда можно отправить сообщение.
— В Теркуа Тра есть стоянка гонцов. Быстрые, но дорогие. Зачем тебе?
— Может, я бы домой написала.
— Ты вроде говорила, что канцлер будет перехватывать все сообщения.
Её глаза сверкнули яростью:
— Именно.
Глава тридцать девятая
На четвёртый день, едва мы отъехали от лагеря, Каден сказал:
— У нас компания.
— Сама вижу, — буркнула я.
— Что станешь делать? — спросил Тавиш.
— Ничего. — Я смотрела прямо перед собой. — Едем дальше, вот и всё.
— Она ждёт приглашения, — заметил Джеб.
— Пусть даже не мечтает! — отрезала я. — Велела же не приезжать. Она скоро повернёт назад.
Оррин скептично причмокнул.
— Вряд ли она так легко сдастся, раз уж три ночи продержалась одна.
Я рыкнула — точь-в-точь Гриз в бешенстве — и, хлестнув поводьями, помчалась к Натии. Заметив меня, она тут же остановилась.
— Ты что это затеяла?! — поравнявшись прокричала я.
— Еду, — ответила она с нарочитой дерзостью.
— Мы не на прогулку собрались, Натия! Поворачивай, тебе со мной нельзя!
— Куда захочу, туда и отправлюсь.
— И хочешь ты туда же, куда и я, так?
Она небрежно пожала плечами.
До чего же дерзкая!
— Признавайся, украла лошадь? — пристыдила я.
— Она моя.
— А Рина тебя отпустила?
— Понимала, что не остановит.
Уже не та девчонка со стоянки кочевников. То, что я прочитала на её лице, мне совсем не нравилось. Невинная радость во взгляде сменилась опасным голодным блеском, и этот голод мне утолить не под силу. Она должна вернуться!
— Если поедешь с нами, можешь погибнуть.
— Ты, говорят, тоже. Тебя это останавливает?
Она впилась в меня глазами, ясными и умными, как у Астер. Я отвернулась. Не могу! Ударить её, что ли, толкнуть, хоть как-то показать, что ей не рады?
Вдруг подъехал Каден.
— Привет, Натия! — кивнул от задорно, словно мы и правда выбрались подышать воздухом.
— Боги милосердные, уговори её вернуться! Пусть хоть тебя послушает!
— Послушает, как ты? — улыбнулся он.
Я посмотрела на Натию, и к горлу подкатил комок. Её немигающий взгляд горел решимостью. Мой лоб внезапно покрылся холодным потом — казалось, меня сейчас вывернет наизнанку. Натия ребёнок, немногим старше Астер, зато куда наивнее. А вдруг?..
Я утёрла бисеринки пота над верхней губой
— Ладно, можешь ехать! — выпалила я. — Но пошевеливайся давай! Нянчиться с тобой не собираемся!
Конец пути. Обещание. Надежда.
«Здесь мы останемся, Ама?»
Долина. Луг. Дом.
Россыпь развалин, что нас укроют.
Место, куда не ступят стервятники.
Дитя поднимает на меня взгляд, полный надежды. Ждёт.
«Пока, да», — отвечаю я.
Дети разбегаются. Смех. Щебет.
Надежда.
Но не обещание лучшей жизни.
Кое-что не будет как прежде.
Кое-что уже не вернуть.
Кое-что утрачено навеки.
Но есть и то, что неизменно.
Стервятники.
Однажды они снова явятся за нами.
— Последний завет Годрель.
Глава сороковая
Рейф
Солнце.
Я сказал про солнце?
Да, помню. Держаться надо так, чтобы оно било в глаза врагу, а не тебе. Сказал.
Уклоняешься и тут же бьёшь снизу. А вот об этом и словом не обмолвился. Впрочем, она и без меня умеет драться. Надо было дать меч полегче, вот что.
Я так много мог сказать. И не только про мечи.
Меня раздирают сомнения. Раздирают с самого начала пути.
— Ваше величество, мы почти приехали. С четверть часа распинаюсь, а вы не слышите.
— Я уже выслушал тебя вчера, Свен. И позавчера. Этого королям нельзя, то не говори. Слушай, взвешивай, действуй. Бери, но отдавай взамен. Дави, не позволяй давить на себя. Я уже всё понял. Что я, по-твоему, не при дворе вырос?
— Нет.
Я нахмурился. А он ведь прав. Да, раз в неделю я ужинал с родителями, порой для вида присутствовал на важных встречах, но все годы со Свеном в наставниках я делил казарму с новобранцами, кадетами, а до недавних пор и с солдатами. Король Дальбрека всегда в первую очередь воин, и тут мы с отцом похожи. Впрочем, в последний год он приблизил меня к делам королевства: сажал подле себя на приёмах, поучал, советовал. Понимал, что конец близок?
— Ещё с десяток миль, — отмахнулся я. — Даю слово, я готов.
— Возможно. Однако ты витаешь в облаках.
Вот же пристал! Я крепко стиснул поводья.
— Ты поступил верно, — продолжал Свен. — Не каждому хватило
