Селена же задумалась.
— Вы хотите, чтобы я не говорила Колру?
Малолетние бандиты запереглядывались. Чёрный дракон строго-настрого запретил драться в школе. Всё равно узнает, а потому Вилл первым сказал:
— Не то чтобы не говорить… Как сказать так, чтобы он не заругался?
— Ага. Вы хотите, чтобы я рассказала ему о вас так, чтобы он не ругался?
— Ну… да.
— А вы точно больше не будете драться?
Ирма посмотрела на замолчавших друзей, вздохнула и сказала:
— Селена, ты умеешь превращаться в невидимку? Ну, как Коннор?
— Увы мне. Как Коннор — нет.
— А жаль, — строго сказала Ирма. — Пришла бы. Посидела на уроке. Посмотрела бы я на тебя. Ты вон какая серьёзная. Тебе бы двух минуток на нашем уроке хватило бы, чтобы потом оторвать им всем головы.
— Да-да-да! — закивали малолетние бандиты, подтверждая.
— А мы всего лишь побили их. Нет, мы хотим, чтобы ты рассказала Колру всё, как мы сказали. А потом бы спросила, что нам делать, если нам учиться не дадут. Он точно скажет, что мы… — волчишка задумалась. — Ну, не молодцы, конечно. Но правильно сделали. Вот!
Селена обещала подумать, что и как сказать чёрному дракону, чтобы тот не перестал заниматься боем с компашкой.
А приехали в деревню, занялись повседневными делами. А потом приехали игроки с последней игры. Притихшие. Хмурые… И стало не до проблем в школе.
…Ивар искал Айну. Девочка обещала, что они встретятся в саду после полдника.
— Ивар! — окликнула его Селена.
Мальчишка-друид поспешил к ней, удивляясь, зачем он понадобился.
— Ивар, — спокойно сказала Селена, а он про себя ахнул, увидев её осунувшееся лицо и запавшие от плача глаза. — Трисмегист сказал, что Кадм скоро придёт в себя. Я бы хотела, чтобы ты с ним поговорил… по душам. Чтобы он принял Тёплую Нору как дом.
— А чего с ним разговаривать? — ощетинился мальчишка-друид. — Пусть живёт спокойно — я ему мешать не собираюсь.
— Так скажи ему это.
— Зачем? — раздражаясь, закипел Ивар. — Я — что? Нянькой ему должен быть? А то и он сам не понимает, что здесь он может жить, как хочет.
— Я не об этом, Ивар, — мягко сказала Селена. — Но, если ты не хочешь, я поговорю с ним сама. Был бы рядом Коннор, я бы попросила его, но он…
У Селены перехватило дыхание.
Ивар опустил глаза. Коннор спас его в Мёртвом лесу от участи быть съеденным камнем-капищем. Хотя тогда брат не знал, что они родные. Брат не знал, что они родные, но старался сделать всё, чтобы Ивар чувствовал себя своим в Тёплой Норе. А когда брат узнал… Коннор пошёл на страшный эксперимент, чтобы вернуть себе память. И его кровь, кипящая несколькими видами магии, на полгода выбросила его из реальной жизни… Всё — ради того, чтобы младший брат стал родным. Хотя и тогда Коннор видел в Иваре чужого мальчишку. И всё же рискнул. Хотя его и предупредили… да и сам он знал, что тот ритуал для него опасен.
— Ладно, — в спину уходящей Селене буркнул Ивар. — Я поговорю с ним.
Он нашёл Айну, с недовольством рассказал ей о задании Селены.
— Ой, а я знаю Таллию! — обрадовалась Айна. — Она из группы Кадма и очень переживает из-за него. Давай позовём и её? Кадм увидит её — обрадуется. И быстрее выздоровеет. Позовём?
Через полчаса поисков Таллия нашлась, и Ивар повёл девочек в дом Трисмегиста.
С лица, благодаря Вальгарду, накатавшегося по земле мальчишки-друида уже пропали опухлости и рассечения. Правда, осталась та пятнистая синева, которая подсказывала, что творится у мальчишки с телом. Кадм лежал, размякнув, на постели. Дышал почти бесшумно.
Трисмегист заранее предупредил, что говорить ему сложно, но глаза открывать он уже может. Поэтому Ивар сел так, чтобы, открыв глаза, Кадм увидел его без усилий.
Девочки, побледневшие от жутковатого зрелища — избитого мальчишки, примостились сбоку от кровати, на одном табурете.
— Кадм, — негромко позвал Ивар. — Мне сказали — ты не спишь. Мы пришли… тебя навестить. Как ты?
Глаза мальчишка-друид открыл не сразу, но разлепил-таки ресницы. Когда его взгляд остановился на Иваре, шевельнулись губы. Ивар не услышал, но считал с движения: «Больно».
— Потерпи дня два, — уже с невольным сочувствием сказал мальчишка. — Здесь сильные целители. Долго в постели не пролежишь. — И счёл нужным добавить: — Весной я отравился иглами ками. Меня быстро вылечили.
Что-то странное в лице Кадма заставило Ивара напрячься, пока он не догадался: «Ты? Был отравлен?»
— Девочки, выйдите пока, — оглянулся Ивар на притихших Таллию и Айну. А когда они чуть ли не слетели с табурета и ушли, оглядываясь, объяснил: — Я же тёмный друид. А когда мёртвого леса не стало, туда пришли настоящие друиды. Они хотели выгнать меня, как тёмного друида, и пустили против моего дома иглы ками. Трисмегист — эльф, который теперь выхаживает тебя, выходил и меня. Что?..
— Мёртвого… — удалось выговорить Кадму.
Но и с полуслова Ивар понял его.
— Да, Мёртвого леса нет. Расскажу тебе потом, что с ним случилось.
— А… ты…
— Меня от чёрных корней спас мой старший брат.
Кадм ещё немного посмотрел на Ивара и закрыл глаза.
Ивар встал и посмотрел на мальчишку-друида.
— Не убегай отсюда, Кадм. Я не злюсь на тебя. Ты должен радоваться, что вовремя ушёл из Мёртвого леса. Здесь, в Тёплой Норе, хорошо. Обещаю тебе быть просто знакомым. Или, если захочешь, другом.
Лёгкого вздоха с кровати Ивар не понял. Вышел и задумался. Может, не надо было говорить последнего? Но он тоже не ожидал, что в этой деревне встретит, не считая братства, таких интересных личностей, как Ирма и её компашка. Как Фиц со своей удивительной подружкой, умеющей брать чужую магию… И пожал плечами. В таком месте, как Тёплая Нора, случиться может всё.
Главное, что он выполнил пожелание Селены. Как сумел уж…
Он столкнулся с хозяйкой места на тропинке, когда она спешила к Трисмегисту.
— Я был у него, — доложил он, оглядываясь на девочек, которые немедленно закивали: «Да, мы там были!»
— Ивар, один вопрос. Кадм спросил, есть ли у нас в деревне кладбище. У него тоже корни как оружие?
— Да нет, — пожал плечами мальчишка-друид. — Он же тёмный маг. Приучен друидами работать только с энергией смерти. Вот и всё.
— Ты успокоил меня, — сказала Селена, слабо улыбаясь. — Спасибо, Ивар.
Почему он покраснел после её слов — сам не понял.
…В мансарде, сидя на кровати Коннора и закрывая лицо ладонями, вздрагивала от плача Лада.
— Это я виновата! Я сказала ему, что он от меня что-то скрывает! И из-за этого не хотела с ним больше дружить… А он и сам не знал, что может случиться… Я так виновата перед ни-им…
А братья сидели по своим кроватям и молчали, не зная, как утешить её.
А девочка-маг вдруг встала, отёрла лицо от слёз и жёстко сказала:
— Пусть только попробует не вернуться! Это только я плачу. А он, наверное, сейчас сидит и думает, как выбраться оттуда. Не буду плакать. Буду такой, как он! Не обращайте на меня внимания. Я подожду его.
И вышла.
…Коннор сидел в чёрной комнате.
Только что вышли те, кто пообещал ему, что завтра будут готовы влезть ему в мозги. Почему пришли сегодня? Он подозревал — чтобы напугать.
Кто перед ними? Мальчишка, который прячет в своей голове библиотеку прошлого. Знают ли они, что он был киборгом? Вряд ли. Трисмегист говорил, что для вампиров и эльфов той бандитской организации он лишь начинял найденному мальчику голову нужными сведениями по библиотеке. А что он сделал из Коннора полумашину… нет, вряд ли. Если только они сами не подсмотрели.
Они разговаривали с ним без света.
Тоже для угнетения, как сказал бы Трисмегист.
О Тёплой Норе Коннор старался не думать.
Это отнимало время и силы.
Он ждал, что ему принесут поесть. Даже не подумали. Или опять-таки специально не дают, чтобы завтра он был безвольным. Так легче влезть в голову.
