Хальвард скорбел о нем. Скорбел о том, что не смог сделать большего для сына. И он позаботился о бедной девушке, которая спустя несколько месяцев родила дочь, Бергдис, ставшую прародительницей ветви Тенгеля Доброго. Сам же он появился на свет намного позднее.
Благодаря детям Хальварда род разделился на три ветви — к отчаянию Габриэла, который все еще стремился составить родословную. Он не мог подыскать место для троих на одной и той же линии. Юрса родила дочь Анну и сына Яхаса, отмеченного проклятием. У Павла тоже родилась дочь, Бергдис.
— Появилось четыре ветви, — громко воскликнул Уле.
Юрса, стоявшая возле своего кресла вместе с сестрой Катериной, улыбнулась мальчику.
— Может быть и так, Уле. Но видишь ли, те двое, освободившиеся от проклятия, мой сын Яхас и дочь Катерины Эстрид, поженились. Они были в близком родстве, двоюродный брат и двоюродная сестра, а это в нашем роду опасно. Однако оба они были довольно безобидны. Их с самого детства, как говорится, водой нельзя было разлить. Будто не могли они обходиться друг без друга. Отец отдал им в наследство клад Людей Льда, и они, само собой разумеется, проводили с ним эксперименты и делали все, что не терпит дневного света. Мы не могли их разлучить. И после того, как у них родилась дочь, мы позволили им сочетаться браком. Впрочем, Уле, ты же встречался с ними. Яхас твой покровитель, а Эстрид покровительница Гро.
Тут эта известная пара вынуждена была встать и показать себя присутствующим. У них были узкие желтые глаза, проклятие ударило по ним. Но их появление вызвало в зале смех, который был просто необходим. Их непритворная радость от того, что они вместе, взволновала всех.
— Ну, не красива ли она? — воскликнул длинный и нескладный Яхас и крепко прижал к себе маленькую пухленькую Эстрид.
Конечно, присутствующие в зале встречали и более красивых женщин, но все поняли, что он имел в виду. Эстрид выглядела кругленькой и производила впечатление доброй и веселой женщины. Они стояли друг против друга и, радуясь тому, что находятся вместе, подпрыгивали и смеялись. Ни один человек в зале не смог сохранить серьезности.
Тут Эстрид внезапно остановилась.
— Но, Яхас, ты снова не застегнул рубашку!
— Должен же я показать собранию те две волосинки, что растут у меня на груди, — воскликнул тот в ответ.
— Да, но они не имеют никакого права смотреть на них! Это радость моего сердца!
Покладистый Яхас застегнул пуговицы. Затем весело посмотрел на зал.
— Эй, Уле! Мы с тобой умеем пошутить, не так ли?
— Да, шутить мы умеем. И ты и я. Они должны это знать.
Яхас снова повернулся к Эстрид.
— Чем ты занималась последнее время?
Она хихикнула.
— Шутила, Яхас, подшучивала над всеми теми, кто глупо относится к нашим подопечным. Знаешь, я постоянно наблюдала за Гро. За ней все время волочится целая толпа распускающих слюни парней, да и взрослых мужчин. А я выкину какой-нибудь фокус, совсем для них непонятный, или покажусь им, и они с криком убегают.
— Ой, — шокированно произнесла Гро. — Так вот почему…? Но ты не всех отпугиваешь? Среди них есть и такие, которые мне…
Эстрид беспечно взмахнула рукой.
— Я выбираю и отбрасываю. У моей протеже должны остаться только самые лучшие.
Яхас подключился к разговору:
— Но сейчас колдовать нет необходимости, люди делают это лучше нас. У них есть экипажи, бегающие сами по себе, в ящиках играет музыка — нажмут они на кнопку и сразу становится светло или темно. По правде говоря, мы этого не умели!
На его лице появилась хитрая улыбка, словно он вспомнил что-то забавное.
— Ой, как мне было весело! Я нашел дом, где хранят почти все кнопки и выключатели, нажал на них и — бах! Вся огромная деревня тут же погрузилась в темноту! Ой, как было весело!
Яхас смеялся так, что его одолела икота.
Рикард Бринк побледнел.
— Скажи, когда это было?
Яхас с гордостью рассказал.
Рикард же схватился за голову.
— Так это был ты? Устроил темноту во всем Осло. Яхас, деревня, о которой ты говоришь, это город! Столица Норвегии! И ты устроил в ней настоящий хаос, ты это знаешь?
— А разве это не было прекрасно?
— Вовсе нет! Люди в больницах оказались в ужасном состоянии. К счастью, работники электростанции быстро исправили повреждение, и все кончилось хорошо. Но, Яхас, больше этого не делай, каким бы веселым это тебе ни казалось!
Яхас несколько сконфузился, но почти тотчас же к нему вернулось хорошее расположение духа.
— Во всяком случае, Эстрид и я, мы с вами в борьбе против Тенгеля Злого. Оружие в зубы!
Тут засмеялись все, ибо у Яхаса зубов не было, а у Эстрид осталось всего два.
Он понял причину их смеха и восторженно воскликнул:
— Это ничего не значит. У нас крепкие десны, друзья! Мы непобедимы!
Тула выступила вперед и поблагодарила эту удивительную пару, сказав, что их юмор и веселье в свое время могут сослужить большую службу!
Сияя от счастья, они поблагодарили ее и сказали, что у них родилась абсолютно нормальная дочь, Юльва.
— Но, — рассмеялась Эстрид, — зато у милой Бергдис дочь — настоящая колдунья. Одна из самых подлинных колдуний в роду. Имя ее Турбьорг, но все зовут ее Тобба.
«Ну вот, — подумал Габриэл. — Теперь появилась и бабушка деда Тенгеля Доброго! Она должна была быть страшной ведьмой».
— И Анна, моя сестра, — сказал Яхас. — У нее родился мальчик. Ничего примечательного он из себя не представляет. Ты, Гудлейв, может быть, сам расскажешь о себе?
Слово передали Гудлейву, молодому мужчине, который с улыбкой произнес, что никому не было бы приятно услышать о себе, что он ничего особого из себя не представляет. Но он хорошо знал Яхаса и Эстрид в те времена, когда они еще были живы.
— Они были не очень разумны, — рассмеялся он. — Люди всегда очень боялись, что они выкинут какой-нибудь фокус. Но злости в них не было. А теперь перейдем ко мне. Неприятность у меня была лишь одна. У меня тоже на свет появилась дочь — ведьма. Это было страшно, поскольку она была одной из тех, чей характер отличался особой злобой. Жена моя, конечно, умерла во время родов. Я назвал девочку Вега, но больше никто так ее не называл. Все знали ее под кличкой «Женщина, живущая на берегу моря». Думаю, что и Тенгель Добрый, и Силье встречали ее.
— Да, — ответил Тенгель Добрый. — Женщина на берегу, мы знали ее хорошо, хотя и никогда не ходили туда.
— Я встретила ее однажды, — мягко произнесла Силье. — И, должна сказать, очень испугалась.
Гудлейв кивнул.
— Она была злой, моя дочь Вега. Она решила жить отдельно от меня. Что она варила в своей маленькой избе — никто не знал. Но думаю, что вы должны занести ее в список сторонников Тенгеля Злого. В перечень действительно преданных ему.
