О странной быстроте и скомканности похорон поговорили немного и перестали, поскольку пища для языков оказалась скудной и не давала возможности измыслить хотя бы мало-мальски интересную сплетню. Любителям перемывать кости знакомых поневоле пришлось успокоиться, хотя и с мучительным сожалением о чужой тайне, не давшейся в руки.
Конан и сам не заметил, что остановился, припоминая прошедшее, и давно стоит, хотя Мэгил и просил его не задерживаться. Он ускорил шаг и свернул за угол. Под ногой его вновь хрустнуло стекло. Киммериец поднял голову. Два окна на уровне третьего этажа оказались выбитыми. Он усмехнулся, припоминая, как героически пытался выбраться. Впрочем, это было не то окно. Он всего раз ударил по нему, рама треснула, но осталась на месте. Здесь же дерево было измочалено, словно его жевали.
Это было чуть дальше от лестницы, в глубине коридора, где им наконец-то удалось избавиться от Незримого. Вновь Конан поймал себя на том, что невольно остановился. Да… Память… От нее никуда не деться. Он прибавил шагу и последний раз повернул.
— А я уж собирался искать тебя! — Мэгил улыбнулся.
— Подготовился? — спросил Конан лишь для того, чтобы сменить тему: меньше всего ему хотелось бы сейчас пускаться в объяснения, вслух повторяя то, что успело пронестись в мозгу.
— Вполне.
Улыбка вольного жреца сделалась еще шире, и Конан отчего-то подумал, что товарищ его прекрасно понял все и без слов и даже в душе добродушно подсмеялся над ним, но варвар, вместо того чтобы рассердиться, лишь улыбнулся в ответ. Мэгил кивнул, давая понять, что понял и это, и согласен с молчаливыми ответом киммерийца.
— Хорошо, что Кром дал тебе мужское тело,— неожиданно изрек варвар и отвернулся, прикидывая, что лучше — отпереть дверь или войти через выбитое окно с другой стороны дома.
— Митра.— Жрец назидательно поднял вверх указательный палец.
— Что Митра? — не понял киммериец.
— Митра дал тело,— пояснил жрец.— И это действительно хорошо. Мне оно нравится. Но я не вполне понял тебя.
— Жена, угадывающая мысли мужа…— Конан покачал головой.— Мало кому такое придется по вкусу!
— Ах, вот ты о чем! — Мэгил рассмеялся.— Но успокойся: я ведь говорил, что мне надо приготовиться. Я не могу быть таким постоянно.
— Так ты что, занимаешься колдовством? — Северянин подозрительно покосился на своего товарища.
— Ага! Ты не любишь колдунов! — Его спутник вновь рассмеялся.
— А кто их любит? — проворчал Конан, впрочем, вполне миролюбиво: как бы там ни было, а Мэгил ему нравился.
— И совершенно напрасно,— уже серьезно сказал Мэгил киммерийцу.— У тебя вот за спиной тяжелый двуручный меч. Скажи-ка мне по совести: сколько жизней можно им загубить, попади он в умелые руки? А можно и спасти немало людей, если владелец его решится встать на пути зла.— Он замолчал, испытующе глядя на варвара, но тот не торопился с ответом.— То-то и оно. Все зависит от рук, принявших оружие, и неважно, острая ли то сталь, что весомым аргументом покоится за спиной, или способы применения силы, невидимой невооруженным глазом.
— В том-то и дело, что невидимой. Когда ты видишь рукоять меча у меня за спиной, то знаешь, что я вооружен, поймет, что я опасен. Твое же оружие не видно никому, пока ты его не применишь.
Конан выглядел весьма довольным — нечасто он позволял себе роскошь говорить столь гладко, а главное, длинно.
— Ты прав и не прав,— усмехнулся его собеседник.— Сталь тоже можно спрятать под одеждой, ведь это совсем не обязательно тяжелый двуручный меч. Гораздо меньший по размерам кинжал убивает столь же верно! Впрочем, успокойся. Я не колдун. Просто я знаю несколько полезных приемов применения силы. Тот, что я использовал сейчас, обостряет чувствительность, но действует относительно недолго.
— Ну, так поторопимся,— усмехнулся Конан.— Мы и так потратили достаточно времени на разговоры.
К его удивлению, Мэгил достал связку ключей и отпер дверь .
Конан толкнул ее, и они вошли в прохладную темноту здания.
Памятуя о предыдущем посещении, киммериец захватил с собой фонарь и теперь, дождавшись, пока пламя его, казавшееся тусклым после яркого полуденного солнца, разгорится, они пошли вперед.
Свернув угол, Мэгил остановился, пораженный. Слишком разительным оказался этот переход от нормального вида пусть и нежилого коридора к тому разгрому, что предстал его глазам, стоило ему свернуть за угол. Правда, запах гари оба почувствовали, как только переступили через порог, но одно дело чувствовать носом, что что-то горело, а совсем другое — увидеть пожарище своими глазами. Жрец изумленно присвистнул:
— Ого! Здесь что, прошла небольшая война?
— Можно сказать и так.
Киммериец двинулся вперед по выгоревшему коридору, и пепел скрипел у них под ногами, словно только что выпавший снег. Восковые фигуры, расставленные вдоль стен, расплавились от жара и застыли безобразными лужами. Оружие, развешанное по стенам, почернело от копоти.
Он прошел большую круглую комнату, послужившую им убежищем, а затем ловушкой для Незримого. Демон, тем не менее, умудрился выбраться из нее, но как он это сделал, Конану уже не узнать.
Они пошли дальше, но и здесь все выглядело не лучше. Лишь добравшись до большого шестигранного зала с единственным не закрытым ставнями окном, они остановились.
Свет свободно попадал внутрь. Здесь не было пожара, хотя и остались следы костра посреди зала, зато можно было явственней представить, что тут произошло.
Мебель оказалась разрушенной и изрубленной. Посреди валялось чучело воина с застрявшим в доспехах арбалетным болтом. Огромная решетка, закрывавшая окно, оказалась выбитой, да так, что вырвала несколько каменных блоков, в которых была укреплена.
— Обещай, что когда-нибудь расскажешь мне, что произошло здесь.
Мэгил почти просительно посмотрел на киммерийца, но тот ничего не ответил, лишь кивнул в ответ.
Они свернули еще раз и, наконец, оказались возле лестницы. Постепенно они приближались к цели своего путешествия. Опять стало темно, и единственным источником света вновь оказался фонарь. Конан спускался, оборот за оборотом сокращая расстояние до цели.
— Ну вот,— сказал он, остановившись на нижней площадке, — теперь только вперед.
Киммериец и сам не заметил, как оказался рядом с железной дверью. На полу валялся переломленный меч, а проем стены рядом с дверью оказался раскрошенным, и впечатление было таким, словно кто-то размолол в песок прочнейший кезанкийский гранит.
— Ого! — Мэгил изумленно присвистнул.
— Когти твари были словно из стали,— мрачно пояснил северянин.
