Я мило улыбалась, хохотала над его шутками, сама вызвалась погулять в саду, восхищалась домом, садом и хозяином. Впрочем, тут я не врала. Я бы с радостью осталась здесь на несколько дней. Так мне все понравилось. Но палку я все же перегнула. Миас заподозрил обман.
— Что не так?
— В смысле? — я сделала невинное лицо.
— Почему такие перемены? — Миас остановился и разглядывал меня при свете фонарей.
— Да просто… завтра мы уезжаем. Хочется оставить о себе хорошую память и… мне очень понравилось это место и… его хозяин… — трудно-то как.
— Ты можешь остаться. Зачем уезжать?
— Мне нужно. Но… возможно… потом я вернусь. И снова воспользуюсь гостеприимством здешних мест, — я обворожительно улыбнулась.
— Вы правда думаете, что найдете единорогов?
— Возможно…
— Они не показываются нам. Мы им не нужны. Они другие. Не просто другая раса. Не орки и сталмы. Не гномы. Это совсем другое. Более древнее и могущественное. Мудрое. Вы с таким же успехом можете драконов искать. — Он улыбнулся и заглянул мне в глаза. И улыбка медленно исчезла с его лица.
— Так вы за драконами охотитесь?
Я промолчала.
— Сумасшедшие! Что за идеи такие?
— Но есть же те, кто их видел и говорил…
— Ты про «говорящих…». Нет их давно уже. Зачем древним с нами общаться? Что такого мы им можем предложить? Чем заинтересовать? Ты же не пытаешься говорить с куском мяса на тарелке.
— Хорошее сравнение для дракона…
— Я не отговариваю. — Миас развел руками, отступая. — У каждого своя дорога. А может, вы правы… В любом случае, лучше верить в то, что делаешь, и иметь какую-то цель.
Он замолчал, глядя в звездное небо. Потом подошел ко мне.
— Я надеюсь, наше общение было достаточно приятным, и я вновь увижу тебя, независимо от единорогов и драконов. Так? — Он ласково коснулся моей щеки.
— Возможно… — я смотрела ему в глаза, где не было серебряных искр. Вдыхала аромат сладких цветов и отчетливо понимала, что сейчас я хочу множества вещей кроме этого лица, рук и губ рядом.
Рука Миаса надолго застыла у меня на щеке. Слишком надолго. Он вглядывался мне в лицо. Потом убрал ладонь.
— Тебя проводить до комнаты?
— Нет, — я благодарно смотрела ему в глаза, — я тут еще немного погуляю. Чудесный вечер, чудесный сад.
Он слегка склонил голову и молча пошел к дому.
Я долго смотрела ему вслед. Потом подняла голову. Ночное звездное небо. Словно размазанная густая синяя краска пролилась на чистый лист. А сверху блеск. Целая коробка с блеском. Дура! Славное сравнение! И вообще, в моем возрасте пора бы уже кроме Большой медведицы Млечный путь находить. Зачем? Черт его знает! Спать надо идти, а не думать.
Я побрела вдоль ухоженных кустов по чистым красивым тропинкам, так непохожим на своих тезок в моем мире. Устроились тут! Живут среди этой сказочной красоты в шикарных домах и не знают каково это болтаться между двух миров! Я со злостью схватилась за куст. Шипы больно впились в ладонь. Заживет! Через полчаса максимум!
Куст отлетел на два метра прочь. И я пошла по клумбе: вырвала еще два куста и затоптала кучу желтых цветиков, заботливо рассаженных то тут, то там. А потом мне стало стыдно.
Я посмотрела на безобразие, учиненное мной в чужом саду: лечиться надо и срочно! Попыталась поставить выдранное на место. Хорошо хоть не видел никто.
Я поднялась на второй этаж и остановилась посреди полутемной гостиной. На подоконнике сидел равИер, едва сдерживая смех.
— Навоевалась?
— Не твое дело. — я тут же ощетинилась.
— Эксперимент с поцелуями не удался. — Он констатировал факт.
— И давно ты тут сидишь? — Могла бы и не спрашивать. — Гораздо этичнее на твоем месте было бы не подсматривать!
Брови его взметнулись вверх.
— Ты что, мне тоже очень интересно было, получится у тебя или нет.
— Тогда и пробовал бы сам!
— Что?
— У нас тут два равИера, между прочим. Как ты думаешь, кто второй кандидат?
— А тебе все равно, кто это будет?
Сказанное не сразу дошло до меня. Получается, я с любым готова, кто решит… даже не решит, а возможно может решить мою проблему… Мне стало противно. Противно не от того, что я пойду на это, а противно от того, как именно это звучит. Что об этом знает еще кто-то. И что об этом могут думать другие. Я медленно развернулась и пошла прочь. Да какая разница? Да, ребята, думайте что хотите, но мне легче так, чем сбегать от цивилизации и прятаться среди лесов. Стать отшельником или податься в лесничие? Бред. Или сидеть дома и бояться чихнуть, чтобы стекла не повышибало от эмоций…
— Думаешь, мне так нравится обрабатывать Миаса? Делать из себя черт знает что? — я чуть не закричала в пустоту перед собой.
Сильные руки повернули меня к себе, мелькнули серебряные искры в глазах и тело замерло на мгновение, чтобы рвануть навстречу. Элрон прижимал меня к себе, все крепче и крепче обхватывая руками. Скользя по спине, плечам и волосам. И губы, к которым я так стремилась, были моими. В голове нет мыслей. Только страсть. Сильнее и глубже губами, плотнее телами.
А потом он резко отстранился, отвернулся к окну и обратно вернулся уже совсем другим. Смеющееся лицо.
— Думаешь, страсти было достаточно? — Широкая улыбка словно ножом полоснула. Он закатил глаза. — Видишь, Тара была неправа. Можешь больше не обрабатывать Миаса.
Вот это номер! Он меня нагнул!
Бесконечность я стояла и смотрела на эту наглую смеющуюся рожу передо мной. Да что в нем красивого? Обыкновенный гад… спокойно… держать эмоции при себе… нифига… при себе ничего не держится! Растерянность сменилась злостью и обидой. Главное, не стоять и не молчать! Не молчать! Говори, говори… но не матом же… Все равно он ничего не поймет. Надо внятно и интеллигентно.
Я скакнула к нему словно балерина и рывком схватила за руку. На всякий случай.
— Ты уж извини, милый, но заземляться тут больше не о кого. Теперь о главном: обычно у нас в таких случаях желают ближайший столб или гвоздей на все четыре колеса, но из-за отсутствия машины и наличия лошади, это совсем не актуально. Еще я могла бы нажелать тебе триппер или виагру с пургеном в одном флаконе, но ты все равно не понимаешь о чем я. Поэтому…
Я дернула его на себя за руку и прошипела в нос.
— Это было восхитительно! Но упаси меня Бог встретить еще таких ответственных друзей! Понимаешь?
Утром Миас вышел нас проводить и я с нежностью приложилась к его щеке на глазах всей нашей компании, с интересом за нами наблюдающей.
Мои глаза то и дело возвращались к недоумевающим слугам, ровняющим грядки, и тогда я чувствовала, как стыд заливал мне лицо. При дневном свете мое ночное творчество выглядело очень впечатляюще. И гадко.
