В описываемый вечер Рэг стоял на своем обычном месте, без конца кивая на копье над камином и уже в который раз пересказывал восхищенным слушателям историю о том, как собственными руками этим самым оружием победил дракона, угрожавшего населению всего городка, а заодно спас Руби и Скеррита. Скеррит взял себе за правило во время этих спектаклей находиться неподалеку от кендера, и сегодня он прислонился к камину с другой стороны. Поверх хохолка своего партнера он окинул взглядом заполненный посетителями зал гостиницы. Сегодня еще один прибыльный для их дела вечер. Руби убедила их обоих выкупить гостиницу, используя полученную от города награду за избавление от дракона (который никогда больше не появлялся в окрестностях и не мог оспорить свою предполагаемую гибель). Первоначальное сопротивление Скеррита ее идее партнерства девушка легко преодолела, размышляя вслух о печальной судьбе игрока в скорлупки, посетившего город незадолго до появления Губителя.
— А какой была бы реакция горожан, — говорила Руби, ни к кому конкретно не обращаясь, — если бы их постигло более серьезное разочарование?
И Скеррит быстро согласился, что владение гостиницей будет для него самым желанным отдыхом после занятия столь опасным ремеслом. Вскоре после этого они поженились. Этот шаг в сложившейся ситуации Скеррит счел наиболее уместным и приятным.
Но даже теперь, спустя долгое время после знаменательного события, посетители охотно собирались послушать разные версии Скеррита и Рэга о том, как они победили дракона, а потом удалились на покой, осели и стали уважаемыми гражданами Торгового Поселка. В такие вечера, когда Скеррит и Рэг рассказывали свои истории, Руби, глядя на них, только молча улыбалась из своего уголка.
— Вот так я и убил дракона, — в заключение поведал Рэг. — Да, и еще помог Руби и Скерриту, — добавил он и лукаво усмехнулся. — А знаете, ведь это я их свел.
На этот раз кендер не закончил свой рассказ на том месте, где следовало. Вместо этого он ненадолго задумался, что неизменно приводило Скеррита в состояние замешательства.
— Знаете, вот что любопытно: во время последней вспышки молнии мне показалось, что дракон был скорее бронзовым, чем чер…
Скеррит прервал воспоминания Рэга, прикрыв ему рот ладонью.
— Иди-ка на кухню, кухарка хотела тебя видеть, — проворчал он и энергично подтолкнул кендера к выходу.
— Бронзовый? — воскликнул из толпы Тарг, уловивший смысл последней фразы Рэга. — А разве бронзовые не славятся мягким нравом и отличным чувством юмора?
— Что вы хотите от кендера, — отозвался Скеррит, качая головой. — Разве не известно всем, что они, ко всему прочему, еще и полные дальтоники?
Тарг, похоже, собрался сказать что-то еще, но в этот момент с другой стороны раздался голос Руби.
— Предлагаю всем выпить, — громко произнесла она, чтобы слышали во всем зале. — За счет заведения!
Если Тарг и высказал свои соображения, в суматохе у стойки бара его никто не услышал.
Дзинь.
— Двенадцать тысяч восемьдесят шесть.
Дзинь.
— Двенадцать тысяч восемьдесят семь.
Дзинь.
— Двенадцать тысяч восемьдесят…
— Эй, Гаспар, как ты думаешь, что это такое? Он волшебный? Как, по-твоему, он работает?
Молодой чернобородый гном держал в руке кристалл, по размеру и форме напоминающий крупную жемчужину. Из верхней части кристалла поднимались закрученные в спираль золотые и серебряные проволочки, унизанные желтыми бусинками. Бусинки, словно светлячки в лесу, то вспыхивали, то гасли.
— Надо бы положить его на полку, чтобы малыши не достали. Он мне нравится. И тетя Чарти любит такие вещицы. Знаешь, всякие… — Он помолчал и весь сморщился, с трудом подбирая походящее слово. — Пустячки!
Гном осторожно установил кристалл на ладони и воззрился на свое отражение, дрожащее в мириадах мельчайших граней.
— Но если он волшебный, не стоит называть его пустячком, правда? У него должно быть специальное и важное название, вроде… Великая и Могущественная Сверкающая Жемчужина Старейшего Тана Черного Молота Четвертого. Интересно, кто делает такие вещицы? И сколько они стоят? Гаспар, что бы ты с ним сделал?
— Я скажу, что сделаю с тобой, если ты еще раз меня прервешь, глупый мелкий нейдар!
Гаспар сердито нахмурился. Гном, принадлежащий к почтенному торбардинскому клану Хайлар, значительно превосходил своего компаньона в обхвате, и кожа его была намного бледнее, поскольку в недрах Харолисовых гор он проводил больше времени, чем на их вершинах. Он напоминал старый кряжистый пень, а морщинистая кожа была точь-в-точь как шероховатая кора. Из-за сердитого выражения морщины вокруг глаз стали глубже.
— Двенадцать тысяч… Проклятие! Ты сбил меня со счета.
Гном раздраженно махнул мощной рукой и сбил несколько столбиков стальных монет, после чего последовала такая длинная цепочка ругательств, что он вынужден был остановиться и перевести дух.
— Посмотри, что ты наделал, ты… ты…
— Я не возражаю, если ты будешь называть меня по имени. Как тебе хорошо известно, меня зовут Скарн, Скарн Железный Череп из…
— Меня не интересует, из какого клана ты родом.
Юный нейдар обиженно прикусил нижнюю губу;
— Это весьма уважаемый клан.
— Дай сюда.
Гаспар уселся на пол, тяжело вздохнул и протянул руку. Его ладонь, покрытая застарелыми мозолями от работы в шахтах, все же ощутила прохладу кристалла, бережно переданного напарником. Тоненькие спирали приятно щекотали кожу.
— Я не знаю, что это и как оно действует, — проворчал он после минутного колебания.
Подобное признание расстроило Скарна еще больше.
— А как же, по-твоему, я должен его записать?
Гаспар пожал широченными плечами. От этого движения звякнули кольца металлической кольчуги, а свет нескольких десятков факелов, освещавших пещеру, заплясал на витках спиралей.
— Я думаю, его надо обозначить как безделушку.
— Побрякушку?
— Да, безделушку. Волшебные пустячки я всегда записываю как безделушки.
Нейдар низко склонился над расстеленным у ног пергаментом, окунул перо в большую бутыль с чернилами и вывел очередную строчку:
«Одна волшебная хрустальная побрякушка в форме жемчужины».
— А как ты думаешь, сколько она стоит? Я должен проставить приблизительную цену.
— Напиши «две тысячи», — авторитетно ответил старший гном. — Да, волшебная хрустальная игрушка стоимостью в две тысячи стальных монет.
— А откуда ты знаешь, что она волшебная? — не унимался Скарн.
