Потом я упал обратно вниз, и сверху на меня радостно прыгнули сразу четыре тюка — для них, похоже, жабы были уже пройденным этапом. Эти мешки воображали себя, по меньшей мере, мексиканскими львами.
Бренда начала ругаться.
Один тюк — тот, что удобно разлегся у меня на голове, — мне кое-как удалось спихнуть. Теперь я мог видеть хоть что-то. «Хоть что-то» включало в себя главным образом висевшего на потолке Рысьева. Граф с крайне озабоченным видом ощупывал свою левую скулу. На мой взгляд, в украшавшей ее ссадине не было ничего необычного, хотя... кровавая ссадина у вампира?
— Вы эти звуки хотели услышать, мистер кровосос? — донесся голос Бренды.
— Мисс, я...
— Николай! Заткнитесь и гляньте, не перекосило ли к оркам эту чертову дверь!
Я говорил уже, что моя жена, когда хочет, умеет быть очень убедительной? А хочет она этого всегда. Ну... почти всегда.
А еще она часто оказывается права, особенно когда речь идет о возможных неприятных последствиях. Слишком, на мой вкус, часто. Или это просто мы с ней слишком часто влипаем в ситуации с неприятными последствиями?
Вот и сейчас скрежет со стороны люка донесся раньше, чем вампир успел отклеиться от потолка. Чертовски противный звук.
Самое время пожалеть, что не сообразил выпросить у да Косты заклинание его дедушки-флибустьера, то, которое для подводного плавания. Не сообразил... выпросить... у да Косты... амулет!
— Бренда! Амулет!
— Сейчас...
— Может, сначала все же посмотрим, кто войдет? — предположил Рысьев.
— Граф, вас, видно, крепко приложило затылком? Войдет ВОДА!
— Не уверен, — спокойно возразил вампир. — Вряд ли вода научилась самостоятельно откручивать кремальеру.
— Какого...
— Дкхугш ваар, да помогите же мне! — вступил в беседу новый участник.
Малыш Уин был от макушки до каблуков сапог облеплен какой-то остро пахнущей зеленой пеной, сквозь которую виднелась порядком обгорелая куртка. Брюки, насколько я мог видеть, пострадали меньше, а вот бородка... думаю, компаньону стоит вновь начать бриться.
— Ну же...
Бренда оказалась быстрее меня — в результате меня вновь завалило тюками, выбраться из-под которых я сумел как раз в тот миг, когда в прокопанный моей женой проход в завале протиснулись Рысьев и Малыш, волочившие кого-то третьего, а также полсотни фунтов дыма.
— Люк... кха-кха-кха... задрайте... — прохрипел Уин.
— Какого хрена творится? — вопрос Роники был хоть и не совсем правилен с точки зрения культуры речи, но, по моему мнению, прозвучал чертовски уместно.
— Тварь... — присевший на мешок Малыш снова закашлялся. — Атаковали торпедами... попали... она ударила в ответ.
— Чем?
— Не знаю... промахнулась. Телепортнулась ближе — мы развернулись... шесть торпед из носовых... «серебрянки»... в упор. Одновременно... на этот раз.
— Мы тонем?
— Да... нет... орк знает... какая-то хренова магия... пробило ограждающие чары. Корпус цел... прошло по отсекам... черные молнии... а-а, Тралла забодай!
— Малыш, спокойнее, спокойнее...
— Да спокоен я! — вскочив, рявкнул мой компаньон. — Как тролль окаменевший спокоен!
— Тварь-то хоть убили?
— Похоже, — устало отозвался полукровка. — Разворотило ее капитально. Пока «аквариум» не сдох было видно — тонула... вроде бы без всяких конвульсий, как приличному трупу и положено.
— Аквариум?
— Штука такая... — взмахом рук Малыш попытался показать эту самую штуку. — Ы... и ы... магическая фигня.
— Понятно. А мы что?
— Я ж говорю — молнии! Прошлись от носа до кормы, треть экипажа выкосило наповал, еще треть, как этот, — полукровка мотнул подбородком в сторону тела на соседнем мешке, — в отключке. Плюс какая-то дрянь по левому краю. Механика пошла сыпаться... каскадно, одно за другим. Старпом, кха-кха-кха, велел, чтоб я не путался под ногами... этого — за шиворот... и к вам.
— Это Викки? — Роника, присев рядом, неуверенно коснулась плеча лежащего. — Что с ним?
— Попал под лошадь.
— Что?
— Что-что, — передразнил наемницу Малыш, — сама не видишь, что ли? Шарахнуло, его... хренью какой-то магической... и куском трубы... по макушке!
— Он жив?
— Пока тащил — вроде дышал, — устало отозвался Уин. — Может, и зря, — чуть подумав, добавив он. — Дым это проклятый... говорил я им — пробкой надо было отделывать! Нет, последнее слово алхимии, последнее слово алхимии, выдерживает открытое пламя в течение двадцати минут... как же! Пламя-то оно выдерживает — но коли уж загорелось само!..
— Согласен, пахнет этот дым довольно ядовито, — сказал Рысьев. — А что...
Этот удар был самым сильным из всех. Я снова воспарил к потолку, — вышло мягче, чем в прошлый раз, поскольку между мной и сталью оказалось минимум два тюка, — а потом мы все дружно посыпались вниз. Низом у ставшего на дыбы отсека теперь считался бывший дальний конец, и лететь до него было далеко.
Вдобавок погас свет.
Следующие полминуты я очень живо ощущал себя кубиком льда в фирменном коктейле хозяина «Одноглазого эльфа». Фредди никогда не тряс его меньше чем полминуты — он, как и большинство его сородичей-троллей, был существом основательным. Потом где-то совсем близко раздался глухой рявк, и тряска закончилась. Взамен появилось — по крайней мере, у меня — странное ощущение, до сего дня испытанное лишь однажды, в Нью-Йорке. Лиз тогда возжелала осмотреть тамошний Город Гномов, а спускаться и подниматься назад нам выпало на очередном венце технического прогресса — скоростном подъемнике, который управлявший им машинист поименовал лифтом, видимо, в качестве иронии над продукцией «Компании паровых поднимателей Отиса».
— Эй! — донесся откуда-то из-под моей поясницы неуверенный возглас. — Есть кто живой?
— Допустим, — отозвались сверху. — Формально, правда, я не очень-то вправе претендовать...
— Мистер кровосос!
— Да, мисс?
— Чтоб вы сдохли!
— Боюсь, мисс, что в силу тех же причин несколько затруднительно...
— Николай! — Русский, насколько я мог разглядеть «колдовским оком», по-прежнему висел, прилепившись к потолку... бывшему потолку, ставшему теперь одной из стен. — Затк... лучше помолчите!
— Разве что, — вывернув голову, я все равно не смог разглядеть Бренду, но, судя по голосу, ее голова находилась где-то в районе моих колен, — он объяснит, что с нами происходит!
— Поскольку, — холодно произнес вампир, — прорицательских способностей за собой не числю, объяснить не смогу. Могу лишь высказать предположение.
