— Что вы здесь делаете?
— Ничего особенного, дон Герад. Я просто хотел сказать, что завтра я буду на балу…
— Даже так? — хмыкнул темный эльф. — Вы все-таки решили выполнить мою просьбу?
Айзан начал медленно закипать. Просьбу?! Он называет это просьбой?! Тогда как выглядит приказ?! Но в последний момент мошенник сумел сдержать рвущиеся наружу эмоции и вымученно улыбнулся:
— Вы совершенно правы.
— Как я понимаю, — медленно начал эльф, — на этом балу вы будете присутствовать не как слуга… — Он положил на край стола кошелек — точную копию предыдущего. — Если понадобится еще — обращайтесь.
Джокеру ничего не оставалось, кроме как забрать деньги. Вежливо кивнув дону Гераду (это могло сойти за легкий поклон, а могло и не сойти), Айзан направился к двери. Воровато выглянув из кабинета, он схватил со стола оставленную книгу и вновь повернулся к дону Гераду, улыбнувшись:
— Чуть не забыл. Это — вам. — И он предельно вежливо положил том на рабочий стол бубнового туза.
Некоторое время темный эльф недоумевающе рассматривал толстый фолиант, не пытаясь, впрочем, взять его в руки, а потом холодно поинтересовался:
— Что… это?
— Как что? — Улыбка Айзана излучала безграничную доброту. — Толковый словарь гьерольского языка.
Более десяти веков назад, когда тролли, или, как они сами себя называли, гьераны, основали империю, их речь была другой. Но со временем язык северных воителей впитал эльфийскую мягкость и певучесть, воспринял оркскую многозначность и огрскую грубость, позаимствовал гномью отвагу и человеческое ехидство… и из гьеранского стал гьерольским…
— Ч-что?!
— Толковый словарь, — предельно вежливо повторил мошенник. — Статья «Совесть» — на двадцать седьмой странице, «Жалость» — на пятьдесят четвертой…
В следующий момент мошеннику пришлось резко дернуться в сторону, уворачиваясь от книги, полетевшей ему прямо в лицо. Толстый томик просвистел в воздухе в опасной близости от правого уха Айзана и, врезавшись в стену, выпустил фонтанчик плохо подшитых страниц.
— Пошел вон! — прошипел темный эльф.
Джокер отвесил еще один невежливый поклон (или кивок — это уж как посмотреть) и вышел из кабинета. Потрясенный орк долго смотрел ему вслед.
Уже на улице мошенник достал из-за пазухи две тонкие, гладко отполированные дощечки, скрепленные сургучной печатью и испещренные гномьими рунами. Покрутив некоторое время эти пластины в руках, Айзан сломал печать и, отбросив в сторону ненужные теперь деревяшки, шагнул в образовавшееся серо-зеленое облако портала.
Некоторое время эльф молча сидел за столом, потом резко встал и, не обращая внимания на разорванную книгу, вышел из кабинета. Общий зал опустел — следующий наплыв посетителей должен быть часа через два, когда стемнеет, и лишь неподалеку от стойки сидел пожилой орк. Черные волосы давно покрыла паутина седины, зеленая кожа побледнела, один из клыков, торчащих из-под нижней губы, стерся…
Именно к нему и направился бубновый туз.
— Вечер добрый.
— В честь чего он добрый?! — мрачно буркнул орк, вскидывая голову. — А, это ты, Ирдес…
Глава гильдии воров улыбнулся, присаживаясь на свободный стул:
— Сам догадался или подсказал кто, Мэрэд?
— Очень смешно! — скривился орк. — Слушай, Ирдес, хочешь со мной поговорить, так сними этот перстень с руки! Знаешь же, что не люблю я его…
Эльф стянул с пальца гильдейский знак и бросил его в кошель на поясе:
— Так лучше?
— Намного, — кивнул орк.
Ирдес хмыкнул:
— И что тебе так в моем кольце не нравится?
— Его носил дон Кевирт, — тихо обронил орк, отводя взгляд.
— И все? — Бубновый туз скептически выгнул бровь. — Так это ведь другое.
— То есть?
— Меня… уговорили его поменять. По той же, кстати, причине. Пришлось заказывать новый перстень. Семьдесят злотых за зачаровывание изумруда на свойства кварца, сто — за работу.
Орк не стал интересоваться, кто мог уговорить бубнового туза, и лишь недоумевающе спросил:
— А тот куда дел?
— На переплавку…
— Ну-ну, — протянул Мэрэд, а потом крикнул куда-то в сторону кухни: — Мейла, где ты там?!
Девушка проскользнула мимо стойки.
— Иду… — И, сняв с подноса кружку, наполненную вином, поинтересовалась: — Вы будете ужинать, дон Герад?
— Нет, благодарю, — мягко улыбнулся эльф.
— Как хо… — Договорить девушке не дали. Орк, отхлебнувший из кружки, поперхнулся и возмущенно уставился на разносчицу:
— Что за… ты мне принесла?!
Девушка недоумевающе пожала плечами:
— Ты просил вина, его я и принесла…
— Вино?! — взорвался орк. — Какого черта?! Что ты в него добавила?!
В разговор решил вмешаться молчавший до этого времени брат:
— Но, папа, лекарь сказал…
— Да плевать я хотел на лекаря! Слышишь, Киас, плевать!!!
— Но, папа!.. — в один голос вскричали брат и сестра.
— Что, «папа»?! Принесите мне нормального вина!
Мейла фыркнула:
— Выпей лекарство, тогда принесу! — И, хлопнув дверью, девушка вышла на кухню.
Брат бросился за ней.
Эльф молча следил за этой перебранкой, не пытаясь вмешаться, а Мэрэд между тем проводил Киаса взглядом и, словно ища поддержки у бубнового туза, заворчал:
— Нет, ты слышал? Они меня еще учить будут! Пороть их надо!
Дон Герад флегматично протянул:
— Мне кажется, ты уже упустил эту возможность…
— Кто бы говорил! — расхохотался орк.
Эльф некоторое время молчал, а потом медленно начал:
— Ты слышал про археологические раскопки в Тангерских джунглях? Там еще, когда нашли пирамиды, сделанные примерно тридцать тысяч лет назад, начались споры, кто их построил, люди или гоблины… Так вот, насколько мне известно, в тех пирамидах обнаружили надпись, сделанную на старогоблинском, и она гласит: «Нынешняя молодежь распустилась. Они не слушают старших и не почитают богов. Это поколение будет последним!»
Орк осторожно крутанул в руках кружку.
— И что это тебя на философию потянуло, Ирдес?
Эльф усмехнулся:
— Да пообщался… с одним представителем молодого поколения.
— С кем? — заинтересовался орк. — Я его видел?
— Он недавно отсюда вышел, может, ты его и заметил… Знаешь, у него в далеких предках явно были светлые эльфы… Волосы — русые. Глаза — карие. Выражение лица — наглое…
— Прям как у тебя в молодости, — в тон ему продолжил Мэрэд.
Глава воровской гильдии расхохотался:
— Знаешь, возможно, ты и прав. Об этом я как-то не задумывался… — И он резко встал на ноги. — Ладно, Мэрэд, мне пора. До встречи…
