Префект Толий тоже послал своих людей в наступление. Префект в случае неблагоприятного для него исхода сражения терял больше всех. Как только слух о его участии в краже золота просочится во дворец, с него сорвут все регалии, а сам он в мгновение ока окажется на каторжной галере. Префектам в Турае дозволено многое, но только не кража королевского золота. В окружении отряда личных телохранителей, сформированного главным образом из свободных от службы охранников, Толий бросился в атаку. Он был исполнен решимости или истребить всех свидетелей своего преступления, или, захватив добычу, бежать в другую страну, где можно жить в роскоши вне досягаемости правосудия Турая.
Что касается меня, то я в этой свалке оказался по чистой случайности. Статуя мне была ни к чему. Я всего-навсего хотел раскрыть убийство, но после смерти Макри эта задача отошла на второй план. При мысли о теле Макри за стеной я ощущал такой приступ ярости, которого не испытывал давно, и готов был обрушить свой гнев на каждого, кто рискнет приблизиться.
Капитан Ралли как единственный представитель закона в таверне «Секира мщения» оказался в крайне тяжелом положении. Ему пришлось сражаться плечом к плечу со мной и Гурдом. С тыла нас прикрывала лишь статуя. Один из монахов Звездного храма с воем рухнул на пол под ударом капитанского клинка. Меня порадовало, что Ралли не утратил навыков.
Четыре бандита из Братства вырвались из общей свалки и бросились на нас. Я парировал выпад одного из них, вонзил клинок ему в бедро и вспорол брюхо, когда он стал опускаться на пол. Гурд разрубил своего противника чуть ли не пополам, а капитан Ралли, изящно отразив удар, пронзил врагу грудь. Четвертый отступил, и мы получили возможность вздохнуть среди всеобщего безумия.
— Неужели ты не мог притащить с собой роту солдат? — рявкнул я, обращаясь к капитану.
— Я явился, только чтобы выразить соболезнование, — ответил он. — Но я хочу перекинуться с тобой парой слов, как только кончится это безобразие. Кто ты такой, чтобы скрывать от властей улики? Ты обязан был передать статую в Службу охраны.
— Я как раз собирался это сделать, — буркнул я и бросился в битву.
Мебель Гурда понесла большие потери — бойцы хватали все, что попадалось под руку, и использовали это как оружие. В воздухе летали факелы, кружки, ножки стульев и целые скамьи. Толий поднял тяжеленный стол и, размахивая им перед собой, прокладывал путь себе и своим людям к статуе. Капитан Ралли не выдержал удара стола и осел на пол. Пока Гурд поднимал капитана на ноги, я вел бой с двумя противниками, парируя их удары мечом и кинжалом. В таверне царила невообразимая неразбериха. Я потерял из виду своих врагов, когда между нами возникла толпа монахов, обменивающихся с воплями и визгом увесистыми ударами верхними и нижними конечностями. Я заметил, как какой-то юный монашек, прежде чем пасть от удара ножом в спину, успел голой рукой отбить клинок бандита из Братства, а ударом другой руки сломать ему шею. Другой монах, узрев гибель собрата, издал дикий вопль, закрутил в воздухе переднее сальто и, перелетев через мечи, нанес убийце такой удар ногой в лицо, что шея бедняги переломилась, как тростинка.
Иксиал Ясновидец и Трезий Преподобный бились не слишком далеко друг от друга. Им очень хотелось схватиться один на один, но этому препятствовала разделяющая их свалка из тел. В конце концов Трезий, которому, как я знал, было за семьдесят, выдал такой прыжок с места, которому мог бы позавидовать любой молодой атлет. Он взметнулся вверх, совершил в воздухе смертельное сальто, пролетел довольно далеко, сметая в полете зазевавшихся противников, и встал на ноги прямо напротив Иксиала Ясновидца. Иксиал врезал Трезию по физиономии или, скорее, попытался это сделать, поскольку Преподобный нырком ушел от удара. Затем между ними начался весьма впечатляющий рукопашный бой, в котором оба монаха продемонстрировали все накопленное за свою жизнь умение. Ни тот, ни другой не могли взять верх.
На нас обрушился ещё один стол, и пришел мой черед опускаться на пол. Гурд успел отразить удар длинного копья в тот момент, когда его острие уже почти вонзилось в меня. Я вскочил на ноги и принялся защищаться самостоятельно, но наше положение становилось все более безнадежным. Нас было только трое. С одной стороны на нас шли люди Толия, с другой напирали бойцы Казакса, а монахи, как мне казалось, мельтешили повсюду. Все мы уже были ранены, а пол под нашими ногами стал скользким от крови. Зал таверны был усыпан телами, и мы спотыкались о них, отступая все ближе и ближе к статуе.
Я помнил, что где-то в глубине здания обретается Астрат Тройная Луна, и надеялся на то, что маг готовит мощное заклятие, чтобы обрушить его на наших врагов. Но скорее всего этого он сделать не мог. Я вытащил его из дому так поспешно, что у него не было времени загрузить свою память хоть каким-нибудь плохоньким заклинанием. Чтобы подготовить к бою хорошее заклятие, ему надо вооружиться справочником по магии. Если у него есть хоть капля здравого смысла, он наверняка скрылся в самой глубине дома, прихватив с собой Дандильон и Суланию. Итак, нам приходилось полагаться лишь на силу мечей, но сила эта начинала заметно хиреть. Я с трудом парировал мечом выпад врага справа и с ещё большим трудом отразил кинжалом удар слева. Одного из людей Толия мне удалось уложить, но второй пер на меня со страшной силой. Я чувствовал, что долго мне не продержаться.
— Когда ты сражаешься двумя клинками, Фракс, толку от тебя не больше, чем от евнуха в борделе, — вдруг произнес за моей спиной знакомый голос.
Я изумленно оглянулся. Да, это была Макри — с мечом в одной руке и с любимой боевой секирой в другой. И выглядела она здоровой, как никогда.
— Что случилось?
— Мне стало лучше.
— Должен сказать, ты подоспела вовремя. Мне уже начало казаться, что ты решила заставить меня сражаться в одиночку со всем Тураем.
Макри радостно осклабилась и принялась работать мечом и секирой. Ее гладиаторское искусство привело к тому, что вскоре вокруг нас образовалось свободное пространство, что для начала было совсем неплохо. Гурд, узрев Макри, так вздрогнул от изумления, что стукнулся головой о воздетое копыто коня святого Кватиния. Для того чтобы прийти в себя, ему потребовалось несколько секунд.
— Макри! — завопил он. — Так, значит, ты жива?!
— Конечно, жива! — крикнула она, вонзая меч в грудь красного монаха, который оказался настолько туп, что попытался сразить её ударом ноги. Возвращение Макри придало мне, капитану Ралли и Гурду новые силы. Вначале нам удалось остановить движение наступающей на нас орды, а затем мы даже стали теснить врагов к выходу. Макри косила монахов, бандитов и охранников направо и налево и очень смахивала на демона, который специально вырвался из преисподней, чтобы истребить род людской.
