— Перед тобой друг… — произнес я мягко. — Друг, понимаешь? Я пришел сюда с добром.
Она пристально вглядывалась в меня — и я выдержал этот взгляд — затем пошевелила сморщенными губами, словно обдумывая то, что собиралась произнести вслух.
— Друг, — прошелестела она, подобно шороху ветра в свисающем мхе.
Она еще какое-то время вглядывалась в меня, а потом словно открылась дверь — ко мне хлынула ее мысль:
— Кто ты, идущий по следу через мхи?
— Я Кемок Трегарт, пришел из-за гор, — начал было я, но заметил, что в отличие от других эскорцев, ей это ничего не говорит. — Я из Зеленой Долины, — на сей раз мои слова возымели действие.
Она что-то произнесла, и теплый поток умиротворения докатился до меня: в ее невнятном шепоте я различил древнее магическое слово, оберегавшее от злых сил:
— Ютаян.
Я тотчас во весь голос повторил это слово в доказательство того, что могу произнести его и меня не поразит гром.
Она отняла руки от волос и поводила в воздухе ладонями, повторяя движение колеблемого ветром свисающего мха. По мановению ее рук, мои путы шевельнулись и распались, освобождая меня, и я оказался сидящим в гнезде из мха.
— Пойдем! — она поманила меня, и я поднялся на ноги, а она при этом слегка отпрянула, словно ее испугал мой рост. Потом, закутавшись в волосы, как в плащ, она повернулась и пошла между двумя рядами «свечей».
Перекинув через плечо мешок, я двинулся за ней. «Свечи» освещали нам путь, но вокруг снова царил густой мрак, и я решил, что до рассвета еще далеко. Вскоре лесные светильники начали расступаться все дальше в стороны и тускнеть, и я прибавил шагу, чтобы не отстать от своей спутницы. Приземистая и коротконогая, шла она, однако, очень быстро.
Пологи мха меж деревьев становились все гуще и длиннее; кое-где они были почти сплошными и такими тяжелыми, что ветер уже не колебал их. Мне подумалось, что они похожи на стены и что, может быть, я иду среди чьих-то жилищ. И действительно, протянув руку, моховуха раздвинула один из таких пологов и знаком велела мне войти.
Я оказался под огромным деревом в шатре из мха. Посередине возвышался очищенный от коры ствол, под ногами лежал ковер из мха. Ствол, от земли до нижних ветвей, был усеян горящими звездами, и от них падал свет, как от костра.
На ковре из мха сидели… радушные хозяйки? мои судьи? враги? Этого я не знал, понял только, что передо мной моховухи — они были очень похожи на мою спутницу, и я решил, что все они сестры. Та, что находилась ближе всех к усеянному звездами стволу, знаком велела мне сесть. Я снял с плеча мешок и опустился на мох, скрестив под собой ноги.
Снова меня долго рассматривали. Затем та, что, по-видимому, была главной, назвала себя и остальных с церемонностью, свойственной жителям окраинных земель Эскора:
— Фуузу, Форув, Фроно, Фингри, Фубби.
Сюда меня привела Фубби.
— Кемок Трегарт, — ответил я и добавил по обычаю Эсткарпа: — Мир твоему дому, Фуузу, и твоим сестрам, и всему роду, и пажитям, и стадам.
Если даже они поняли не все, то суть моего доброго пожелания была ясна. Фуузу сделала другой знак, — сидевшая справа от нее Форув взяла деревянную чашу и наполнила ее темной жидкостью из каменного сосуда. Коснувшись губами края чаши, она протянула ее мне.
Хотя Дагона и предупредила меня, как опасно пить и есть что-либо в незнакомом месте, я не посмел отказаться от чаши гостеприимства и с опаской сделал глоток; жидкость оказалась горьковато-кислой. К счастью, мне не пришлось пить еще. Как принято, я наклонил чашу и пролил через край несколько капель на пол, желая процветания этому дому и этой земле.
Поставив чашу, я вежливо ждал, что еще скажет Фуузу.
— Зачем ты пришел в страну мхов, Кемок… Трегарт? — она слегка запнулась на моем имени. — И куда ты держишь путь?
— Я ищу ту, кого отняли у меня, и след ведет сюда.
— Здесь были те, что появились и ушли.
— Куда ушли? — меня охватило волнение.
Фуузу медленно покачала головой:
— Этого мы не знаем. Позади себя они оставили колдовскую завесу. Никто не сможет идти за ними.
Колдовская завеса? Я понятия не имел, что это такое. Но может быть, Фуузу еще что-то знает?
— А девушки с ними не было? — спросил я.
Фуузу кивнула на Фубби:
— Пусть она ответит, она видела их.
— Там была девушка и еще один из Великих…
«Один из Великих», — мысленно повторил я. Неужели я ошибся? Не Динзиль, а кто-то из врагов?..
— Я сразу поняла, что она принадлежит к светлым, но ее окружали темные, — продолжала Фубби. — Они проехали быстро-быстро, и за ними опустилась колдовская завеса…
— Ты можешь показать мне, в какую сторону они поехали? — не совсем учтиво прервал я ее. Динзиль, конечно, опасен, но что если Каттею захватили враги? Время… теперь само время становилось моим врагом.
— Я могу показать, но ты не сможешь пойти за ними.
Я не поверил ей — наверное, из-за чрезмерной самонадеянности, ведь до сих пор мне все удавалось. Слова «колдовская завеса» мне ничего не говорили.
— Покажи ему, — велела Фуузу. — Пусть убедится сам.
Я попрощался с Фуузу и ее приближенными и поспешно вышел из шатра. Пути, озаренного свечами, больше не было, но Фубби в темноте взяла меня за руку. Ладонь у нее была сухая и шероховатая, как кора дерева. Фубби крепко сжала мою руку и повела меня за собой.
Без нее я заблудился бы в этой поросшей мхом чаще. Наконец забрезжил рассвет, да и лес начал редеть. Пошел дождь, но мох быстро впитывал влагу. На свободных от мха клочках земли я заметил вмятины от копыт рентана и понял, что снова иду по следу.
Лес кончился, и мы продолжали путь среди кустов. Уже совсем рассвело, когда я увидел впереди отвесную черную скалу, очень странную, пересеченную широкой красной жилой. След вел прямо к скале, вернее — в скалу, однако никакого входа не было — сплошная каменная стена. Подойдя, я ощупал ее, но не нашел даже щели, она не подавалась под моим нажимом, а следы, размытые дождем, вели именно сюда. Я не верил своим глазам.
Фубби стояла, завернувшись в волосы; с них капало, но они, очевидно, защищали ее от потоков дождя. Фубби взглянула на меня, и я заметил искру веселья в ее глазах.
— Они проехали сквозь скалу? — произнес я в надежде, что моховуха мне возразит, но вместо этого она повторила эхом:
— Проехали сквозь скалу.
— И где же они теперь?
— Кто знает. Это — колдовская завеса. Спроси у Лоскиты — может, она тебе что-нибудь подскажет.
— Лоскита? Кто это?
Фубби повернулась и, выпростав корявую руку из-под плаща из волос, показала на восток:
— Лоскита из Каменного Сада, Читающая-Судьбу-По-Песку. Может, она прочтет, и тогда ты узнаешь…
Сказав это, Фубби снова завернулась в волосы, проворно засеменила прочь, и не успел я остановить ее, как она скрылась в кустах.
Дождь быстро смывал следы проехавших сквозь каменную стену. Ежась под его струями, я оглянулся на лес, однако все во мне противилось возвращению назад. Так значит, на восток? Туда, где в своем Каменном Саду обитает эта Лоскита? Ни в одной из знакомых мне легенд о ней не упоминалось.
Уже сильно промокший, я пошел вдоль черно-красной скалы и свернул за ее выступ. Здесь не было ни деревьев, ни кустов, ни травы: только странные низкие растения с мясистыми желтыми листьями, собранными в пучок на конце толстой ножки. Эти растения были очень колючими, что я обнаружил, поскользнувшись на размытой дождем грязи и больно оцарапавшись об одно из них. На некоторых из середины поднимались стебли, увенчанные гроздьями мелких плотно закрытых цветов. Под листьями копошились какие-то отвратительные мертвенно-бледные насекомые.
Чтобы не задевать эти листья, мне приходилось петлять — растения торчали из земли все чаще и становились все выше и вскоре достигли человеческого роста. Крылатое существо с шеей змеи и телом ящерицы, покрытым тускло-коричневыми перьями, опустилось с неба и, повиснув вниз головой на одном из стеблей, стало поедать насекомых, хватая их при молниеносном броске узкой головы. На мгновение оно замерло, с любопытством глядя на меня черными бусинками глаз.
Вид этого существа понравился мне не больше, чем окружающие заросли. Все здесь было чуждо человеческому глазу, во всем ощущалось какое-то предостережение, как и в каменном лесу. И все же я чувствовал, что это место не заколдованное, а просто неблагоприятное для человека.
Вокруг бежали мутные дождевые потоки, и я заметил, как от растений к ним тянутся тонкие усики; окунаясь в воду, они набухали и, насосавшись, снова поднимались вверх. Мне показалось, что листья при этом становились еще толще, словно накапливая влагу.
Очень хотелось есть, но я не собирался здесь останавливаться, и ускорил шаг, в надежде побыстрее пройти эту местность. Неожиданно передо мной возникло открытое пространство. Казалось, я стоял перед невидимой стеной: по эту сторону — растительность, по ту — ровный голый песок. Настолько сильным было это впечатление, что я протянул руку, ожидая нащупать стену, но моя ладонь не встретила преграды. В земле дождевые ручьи прорыли русла, а там на песке не было даже следа ни единой капли.
