Я, дождавшись, когда моя вывернутая нога с хрустом встанет на место, пополз под защиту перевернутого автобуса. Высунувшись из-за него, я стал наблюдать за продолжавшейся схваткой.
— Браво-браво, — пророкотал Уицилопочтли, изображая аплодисменты. — Палач, ты сумел меня удивить.
Бог ацтеков собирался сказать что-то еще, но по месту, где он стоял, ударил призрачный молот, полыхающий красным светом. Палач вложил в атаку всю свою силу и злость. Уицилопочтли больше не улыбался, он оказался в центре огромной воронки, окутавшись коконом из переплетения сотен молний. Бог войны ушел в глухую оборону, уступив инициативу сопернику. По оскаленному черепу божества было сложно понять, что он задумал. Но мне показалось, что он проигрывает. Синие глаза бога ацтеков уже не полыхали так ярко. Палач же, не смотря на множество кровоточащих ран, явно был в лучшем положении, чем его противник. Заняв господствующую высоту, он снова и снова атаковал противника магией.
По моему телу пробежала дрожь. Палач, словно огромная воронка, втягивал в себя силу и энергию из окружающего пространства. Стены ближайших домов покрылись сеткой трещин, а асфальт начал проваливаться и проседать.
Казалось, в этом хаосе никто не должен выжить, но вот мимо пробежали несколько человек в форме. Похоже, чернокнижников скрывает какая-то защита и на них кровавый дождь не оказал никакого воздействия.
Наверняка какие-нибудь амулеты или обереги. Да и на меня кровавый дождь не оказывал никакого воздействия.
Очередной раскат грома заставил меня вернуться к реальности.
Палач так увлекся атакой, что не сразу увидел, что вызванный им дождь закончился. На мгновение он вскинул голову вверх, и его тело буквально загорелось от попавшей в него ветвистой молнии, а его самого сбросило с крыши. Призрачный молот, лупивший по защитному кокону бога войны, исчез. Кровавый бог выпрямился и произнес:
— А ты порадовал меня, экзорцист, эта обильная жертва придаст мне сил.
Бог сформировал в руке искрящееся копье и отправляя его в направлении бегущего по улице разъяренного палача. Воспользовавшись ситуацией, я прокричал:
— Покончи с ним, пока он не превратил город в руины!
В это время палач создал подобие щита из кровавых капель, кружившихся в воздухе. Кровавый бог засмеялся и произнес:
— Этот город теперь мой, и не указывай, как мне быть, червь.
В автобус, за которым я прятался, угодило несколько шаровых молний.
Расплавленный металл брызнул в разные стороны. Раскаленные капли угодили мне на лицо. Я заорал от невыносимой боли. Регенерация быстро приглушила боль, но едва я оправился от ранения, как почувствовал что-то неладное. За моей спиной явно кто-то был. Я ушел перекатом в сторону и едва увернулся от выпущенной в меня автоматной очереди.
Вот же дерьмо. В подобном хаосе все давно разбежались, а этот боец, похоже, не собирался сдаваться и снова выстрелил в меня. Одна из пуль вспорола кожу на моем боку. Оттолкнувшись от автобуса, я врезался в противника, намереваясь его вырубить. Парень нажал на курок, но автомат отказался стрелять. Боец отбросил оружие и атаковал меня серией коротких ударов по корпусу.
— Умри, ублюдок! — проорал я.
В моей руке появился адский клинок, который распорол горло противнику. Кровь брызнула на грязный снег. Парень в маске, хрипя, повалился на землю. Мою голову прострелило вспышкой боли.
«Ты только продлеваешь мои мучения», — раздался в голове голос Халфассы.
— Рогатая, не смей подыхать, слышишь меня?
— Слышу, не вопи так, — донесся до меня ее слабый голос.
Мелькнула шальная мысль подкрасться к сражающимся небожителям и атаковать их с помощью клинка, но, глянув на полыхающее в центре улицы многометровое пламя, я отбросил эту идею.
Рядом с головой ударила очередная пуля, вынудив меня искать новое укрытие. Несколько бойцов в сером камуфляже расстреливали сражающихся небожителей из автоматов и винтовок. Похоже, это люди церковников или же в дело вмешался кто-то еще.
Я метнулся в здание и в проходе столкнулся с бегущим бойцом, которого ударил ножом в живот. Парень охнул и, выронив оружие, попытался прикрыть рану. Я выдернул нож, который пробил бронежилет, как бумагу, и подхватил автомат бойца. Раз эти твари стреляли и задели демонессу, значит, они враги.
Со второго этажа донеслись крики и под ноги посыпались человеческие кости. Похоже, сражающиеся боги решили разделаться с дотошными стрелками. Или же их задело каким-нибудь заклинанием.
Я окинул взглядом цех. Кругом разбросаны истерзанные тела бойцов Свинцова и парочка тел в сером камуфляже. Надеюсь, полковник подох во время перестрелки или же рассыпался горсткой праха, хотя, я же слышал его голос. Лучше бы он сдох. Пригнувшись, я направился к окну. Выглянув, я поспешно спрятался обратно.
Бог войны и Палач сошлись в рукопашной схватке. Палач сформировал из крови четыре кривые сабли и атаковал противника, стараясь прорубить его энергетический щит. Бог ацтеков прикрывался от противника защитой, изредка отвечая на атаки длинным копьем, сотканным из божественной энергии.
«Я тут сижу как идиот, а у меня там демонесса вот-вот погибнет», — подумал я. Надо найти способ завалить этих уродов, может тогда приток силы позволит демонессе выжить.
Пока сражение идет на равных. Уицилопочтли сковал противника боем, не давая ему возможности пополнить запас сил.
А что если полученная мной татуировка дает не только защиту от этой твари, но и возможность ее убить?
Огненная завеса, окружающая богов постепенно угасала. Похоже, оба противника сражались из последних сил. Череп Уицилопочтли лишился десятка зубов, а одна рука палача превратилась в бесформенный кусок мяса.
Наконец, Палач сумел вбить один из клинков в брюхо своего врага и торжествующе завизжал, предчувствуя свою скорую победу. Но визг палача захлебнулся от удара энерго-щитом по его пасти. Бог войны сделал выпад и буквально нанизал своего соперника на копьё. Раздавшийся нечеловеческий вопль разнесся по улице.
Стекла задрожали, а затем повылетали из окон от жуткой вибрации.
Окружающие здания начали складываться, как карточные домики. Меня отбросило от окна. Здание фабрики жалобно застонало и начало рушиться.
Вокруг падали балки и кирпичи.
Я, скорчившись от боли в сломанных конечностях, пытался ползти к выходу, но не успел. По голове что-то ударило, и сознание заволокла тьма.
Мой разум парил в бесконечной мгле, казалось, целую вечность.
«Давай уже, просыпайся, у тебя есть шанс», — в голове раздался тихий голос демонессы. Мгла, окружавшая меня, разлетелась на сотни обломков. Я проморгался и дождался, пока зрение придет в норму.
На улице темно, идет снег, но, судя по визгу сирен и крикам, город пытается оправиться от произошедшего. Осмотревшись, заметил недалеко от себя весьма необычный предмет. В паре метров от меня на груде обломков лежал нож из обсидиана. Я его поднял и осмотрел. Похоже, то самое оружие, которым Грузенберг хотел прирезать Халфассу. «Странно, как будто специально кто-то оставил», — подумал я.
Перебравшись через груды кирпича, я оказался за пределами разрушенной фабрики. В воздухе пахло гарью. Город был погружен во мрак, в некоторых местах было видно зарево множества пожаров. В том месте, где сражались боги, асфальт был оплавлен, а в центре улицы зияла огромная воронка.
Я поднял голову к небу и увидел переливающийся купол какого-то барьера. Похоже, кто-то решил прикрыть происходящее в центре города от посторонних глаз. С большим трудом перебравшись через очередной завал, я оказался у края котлована. Судя по всему, сейчас палач был на последнем издыхании. Одного брошенного на тело монстра взгляда было достаточно, чтобы понять, что тварь вот-вот исчезнет. Его трепыхающееся туша все еще дергалась и пыталась отринуть от себя смерть. Но торчащее из груди нечисти копье бога войны пульсировало синим светом. Рана в груди монстра все расширялась, и казалось, что копьё пожирает еще теплую плоть.
