Хелла поставила провинцию под удар, из-за её интриг погибли десятки людей, а могли погибнуть и сотни. Возможно, мне стоило её ненавидеть, но я по-прежнему старательно обходила стороной библиотеку с оранжереей, словно, если я туда войду, то увижу, как всё: стены, потолок, пол и я сама – уже пропиталось ужасом и смертью. От этого не отмыться.
Я проскользнула на один из огромных балконов в отдалённом крыле замка. Слуга, поливавший огромные цветы, украшающие это место, приветливо поздоровался со мной.
Устроившись в дальнем углу на небольшой качеле, я скинула туфли, закинула ноги поудобнее и принялась раскачиваться взад-вперёд. Несмотря на то, что я качалась достаточно медленно, петли периодически издавали тихий скрип.
Дверь на балкон резко отворилась и шумно ударилась о стену. Реймонд Мордейл влетел на балкон, схватился руками за перила, затем яростно ударил по ним:
– Демоново копыто! Будь оно всё проклято!
Заметив оторопевшего слугу, он ледяным тоном приказал:
– Оставьте меня.
Слуга поклонился и проворно покинул балкон.
Я сжалась в комочек, понимая, что мужчина попросту не заметил меня. Забавно. Кажется, тот чувствует себя здесь как дома. А я ощущаю себя лишней, когда маг рядом. Хотя это мой дом, а не его. Здесь тысячи квадратных метров, но в его присутствии весь замок сужается до пары сантиметров между нами.
Мордейл повернулся на тихий скрип качели с таким лицом, словно это был самый раздражающий звук, который он слышал в жизни.
Мы молча уставились друг на друга. Спустя пару секунд я отвела взгляд, вскочила и прямо босиком, забыв про туфли, понеслась к выходу, чувствуя, как мои щёки и шея покрываются красными пятнами.
– Ничего не забыла? – донеслось мне вслед.
Я остановилась, обернулась, уже медленнее двинулась к своей брошенной обуви.
– Сегодня ты прилично одета, – теперь мужчина стоял в небрежной позе, прислонившись к перилам, непробиваемо-надменный, словно это не он только что бросался проклятиями и хотел раскрошить кулаком мрамор.
Я посмотрела на своё простое чёрное платье. Почти уверена, в нём у меня ещё более бледный и болезненный вид, чем обычно. Затем сглотнула, замерла на секунду и выдавила:
– Я сейчас уйду.
– Мне нужно отвлечься, – произнёс он хрипло и с какой-то желчью в голосе. – Почему ты такая грустная? Ну же, расскажи мне о бедах юных дев. Модистка прислала платье не того цвета, или ты узнала, что отменили какой-нибудь бал на этой неделе?
Сквозь сжатые зубы я выдавила:
– Я убила человека.
Достаточно ли это легкомысленная тема для тебя, Мордейл? Или такой, как ты, убивающий людей пачками, уже и не обращает на это внимание?
– Это… Должно быть довольно болезненно, когда происходит впервые… – брови мага поползли вверх, и он растерянно моргнул. – Это ведь у тебя впервые?
– Ну, разумеется!
Зачем я, вообще, ему об этом сказала? Какая муха меня укусила? Но, кажется, мне удалось смутить лорда Реймонда Мордейла. Маленькая победа, но стоила ли она того?
– Мир жесток, Аделаида. Удивительно, как после того, что с тобой произошло, ты смогла сохранить в себе эту… непосредственность… – Реймонд пренебрежительно поморщился, подбирая слова.
То, как он произнёс свою речь, заставило меня гордо вскинуть голову и прожечь его взглядом. Колдун говорит так, будто непосредственность – это порок. Будто со мной что-то не так: я неправильная, чужеродная для него самого и его мировосприятия.
– Я всё ещё остаюсь человеком, Реймонд. В том числе и благодаря тебе, – напомнила я ему.
Всполохи в его глазах подсказали мне, что мужчина тоже думает об этом. О том, что было между нами в той маленькой гостиной… Наша магия переплелась друг с другом, идеально подходя, идеально сращиваясь. Отпускать её было почти что больно. Отпускать его было почти что больно.
Теперь между нами есть что-то личное, что-то, чем не хочется делиться с посторонними. И сейчас здесь только я и он. Ощущал ли Реймонд то же самое, или это лишь в моём воображении? И сейчас в его глазах я прочитала, что да. Реймонд Мордейл ощущал то же самое.
– Ты должна прекратить жалеть себя, – безэмоционально сказал колдун.
– Что? – прошептала я, ударяясь о ледяную стену его взгляда.
– Всё очевидно, птичка. Ты ведь защищалась? Какой-то оборотень пытался причинить тебе вред, и ты случайно прикончила его? Нет смысла жалеть того, кто хотел убить тебя. Либо ты, либо он. Ты ведь не дура, должна это понимать. Значит, ты жалеешь себя. Жалеешь, что замарала себя этим. Прекрати так делать. Это выглядит жалко и отвратительно, – в его тоне сквозило безразличие. Он отвернулся, вперив взгляд в виднеющееся вдалеке море, давая мне понять, что разговор окончен.
Мне не ясна эта резкая перемена настроения. Пошёл ты, Реймонд Мордейл! Я наклонилась, гневно схватила туфли и покинула балкон. В последний момент услышала громкий мучительный полустон-полувыдох колдуна. Он просто ненормальный! Но в чём-то он прав. Нужно прекратить жалеть себя.
Глава 25.
На мне было пышное красное платье без бретелей, оно так низко сидело на груди, что я постоянно поднимала руку, безуспешно пытаясь подтянуть его повыше. На моей шее и в ушах алые рубины. Сегодня даже позволила горничной заняться моими волосами, Анна говорит, что я должна привыкнуть к этому: быть леди, выглядеть как леди.
Но на данный момент всё это было ради этого загадочного Оруана Виндроуза, главы высшего совета вампиров.
Мне надоело бояться. Сегодня всё решится, и я готова. Я почти желаю этого. Невозможно постоянно жить в страхе и ожидании.
Вся эта суматоха в замке мне непривычна: она угнетает, хочется спрятаться в своей комнате и никуда не выходить.
– Я закончила с причёской, госпожа. Уверена, сегодня вы покорите всех, – горничная расплылась в улыбке.
Я вежливо кивнула ей в ответ, но мне не хотелось покорять сегодня никого. В моём облике что-то неуловимо изменилось, смотрела в зеркало и не узнавала себя. И дело совсем не в роскошном платье, драгоценностях и умелом макияже. Я просто была другой.
Я была похожа на Хеллу. Растянула губы, изображая улыбку, и увидела в себе её: чувственный рот, притягивающие взгляд тонкие черты. Это страшно. Хочется содрать ногтями со своего лица эту инородность и идеальность. Это я и не я одновременно. Вот то, о чём говорил Лорд Сторм. Вот что значит забрать силу у волшебного создания. Никогда больше это не должно повториться. Я не такая.
– Аделаида, – Лорд Сторм кивнул мне, входя.
– Добрый вечер, – улыбнулась в ответ.
– Всевидящий Амони! Как же ты похожа на неё! – воскликнул Лансель.
Моё сердце свалилось куда-то под рёбра и забилось там в отчаянном, диком темпе. Неужели даже он это заметил?
– На… на кого? – выдавила севшим голосом.
– На свою мать, конечно же. И на мою мать. На женщин из рода Сторм, – он положил свою холодную руку мне на плечо. – Ты не боишься.
Я накрыла руку вампира своей:
– Я прошу тебя… Если Виндроуз скажет, что я опасна, что мне здесь не место… Смирись с этим. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня.
Лансель нахмурился:
– Ты не должна думать о таких вещах. Не должна считать, что ты обречена. Я обещал, что смогу защитить тебя, и я это сделаю, чего бы мне ни стоило.
Решимость в его взгляде пугала меня.
– Всё будет хорошо, – слабо улыбнулась я. Такие глупые дежурные слова; их говорят, когда больше нет аргументов, когда сказать нечего, и ты просто надеешься. И веришь.
– Будет приём. Танцы, какая-то программа… – Лансель прочистил горло. – Людей приглашено очень много, не думаю, что Виндроуз захочет уделять тебе время в такой шумной обстановке. Затем ужин для более узкого круга лиц, здесь уже следует быть осторожней. Думай, что ты говоришь, будь вежлива, и, умоляю, не суй нос в его дела. Если не знаешь, что ответить, или не уверена, то лучше просто молчи и улыбайся. Он коварен и хитёр, каждое его слово или действие чётко выверено. Позволь мне решить наши проблемы, хорошо?
