– …трое оказались вполне обычными заключенными, а вот четвертый был более интересной фигурой. Кроме всего прочего, у Шева Сакриста была еще одна работа. Он вербовал тех подонков, которые упали ниже некуда – доносили на своих же товарищей.
– Правда, что ли? – удивился я. – Ай-яй, какие ужасные люди.
Пива в кружке было до жалости мало: впиться бы в бочонок зубами, нахлестаться, а то и захлебнуться в горьковатой жидкости. Отогнать ознобную память: пальцы молодого «ската» на плече, вкрадчивый шепот: «Вы же расскажете мне всё, господин Гроски?»
– Вряд ли всё же это его настоящее имя, – разочарованно заметил Тербенно. – Сакрист – распространенная фамилия в Вольной Тильвии, но оттуда не допросишься данных. И, как я понял, на Рифах с непростительным спокойствием относятся к подделанным документам. Я бы сказал – феноменальная расхлябанность, удивительная для места с таким количеством опасных элементов.
– Ужас, что творится, – поддакнул я. – Побеги всякие.
– …однако кое-что узнать все же удалось. Я говорил с главой восточного блока, господином Джайви – он помнит тот случай и Нэйша… или Сакриста. Говорит, что новичка распределили к ним, потому что в блоке «смертников» всегда недостаток персонала: нет желающих служить. По его словам, он сначала подумал, что новичок попросту растяпа и не успел избежать назначения или хотя бы опротестовать. Говорит, даже сам хотел попросить о переводе этого Сакриста: тот показался ему слишком тихим.
Я безрадостно хрюкнул в пиво. Тербенно покосился хмуро и полез сверяться с какими-то своими записями.
– Да, слишком тихим. Впрочем, с обязанностями он справлялся неплохо, так что заключенные… э, не жаловались? Он выразился именно так. Словом, господин Джайви был достаточно доволен новым подчиненным, но о других охранниках такого сказать нельзя: у новичка с ними, как бы это сказать, возникло непонимание.
Я изобразил глубочайшее потрясение этим невероятным фактом, припоминая – по какой дуге старались обходить Нэйша в северном блоке. Хотел бы я увидеть – с кем у этого-то могло возникнуть понимание.
– Господин Джайви не стал вдаваться в подробности. Впрочем, легко представить – если он вел себя так же, как и сейчас…
– …то ты зря полагаешь, что Рифы кишат дружелюбными, открытыми охранниками, каждый из которых тебя облобызать готов. Для «ската» он себя вел еще вменяемо, уж можешь поверить: там через одного были и похуже, а бывало – так и полные психи попадались. Думаю, дело тут было малость в другом.
Злобная Берта завела сладкозвучные рулады, тряся за грудки какого-то мужичка из деревни. Мужичок имел наглость притащиться просить в долг и теперь философски качался в мощных лапищах трактирщицы. Крысолов поглядывал на это с явным намерением вмешаться от имени властей. Я подумывал, как деликатнее донести до законника ту истину, что он еще не все узнал о нравах Рифов.
– В общем, не знаю, заметил ты или нет, но Рифы как-то не изобилуют публичными домами. А женский корпус, конечно, имеется, но уж очень в стороне. Словом, они, как бы это тебе сказать, там все мужики. А «холодилки» на всех не напасешься, да и стоит зелье недешево. Вот и получается, что среди охраны как-то… популярны симпатичные мальчики. Из заключенных не особо заберешь: они внутри бараков тоже довольно быстро расходятся… по рукам.
Судя по всему – я таки обрушил на Тербенно неподъемную истину. Крысолов позеленел так стремительно, что я как-то невольно подвинул к нему свою полупустую кружку.
Тербенно протестующе замычал и с негодованием кружку отверг. Потом что-то вспомнил и кружку торопливо потянул к себе. Видать, кто-то на Рифах все же ляпнул ему, что таких как он тут вечно нехватка. Ну, и смысл дошел только сейчас.
– Ну, а поскольку ни у кого из новичков обычно как-то нет желания делить койку с двумя-тремя старшими коллегами – то тут ты тоже представил правильно. Обычно собирается трое-четверо, новичку как следует дают по почкам, а потом уж… кх… по графику.
«Морских коньков» у нашего корпуса было немного. Я успел увидеть четырех, так, мельком, к заключенным их близко не ставили, гоняли по курьерским поручениям. Да и что на них смотреть – навидался «коньков» барачных. Бледные, с выпитыми взглядами – те, которые не смирились. Бывает, прыгают в море или еще как-то кончают с собой. Могут и покончить с каким-нибудь из своих мучителей. Гибкие, развязные, с улыбкой шлюх – те, которые смирились и научились ценить преимущества.
И зная, что Нэйш не выглядел ни тем, ни другим…
– Скольких он положил?
– Четверых. Господин Джарви сказал, что потом вмешались еще двое… но этим попало, так сказать, от двух сторон, так что они, скорее всего, разнимали. Господин Джарви занимался последствиями драки лично. И решил не докладывать наверх, поскольку повреждений было немного. Строго говоря, повреждения были только у Сакриста: разбит нос, синяки, что-то вроде того. У остальных каких-либо ран не наблюдалось – вот только они не сразу смогли разогнуться от боли. Пришлось привлекать целителей с серьезными зельями. Но самое странное – то, чем кончилось разбирательство. Остальные охранники утверждали, что новенький их спровоцировал и он был зачинщиком драки. Но у господина Джарви явно были сомнения по этому поводу, так что он предложил Сакристу рассказать – что произошло, и по желанию перевестись в другой блок, раз уж возникла такая… м-м, ситуация. На что Шев Сакрист ответил, что все в порядке, и небольшое недоразумение – тут я цитирую – свое небольшое недоразумение они разрешат с другими охранниками сами.
Я не выдержал и загоготал, вызвав в Злобной Берте поток недовольного бухтения из-за стойки. Боженьки – могу себе вообразить, как это прозвучало! И с какой ухмылочкой было сказано.
– Хороший способ сказать «вы все уже завтра перевидитесь с вашими покойными пра-пра!»
– Если это тебя веселит, – желчно выдал Крысолов, – то вот еще: остальные участники драки настаивали, чтобы его перевели. Господин Джарви удовлетворил эту просьбу – так Шев Сакрист попал на Северные Рифы, прослужил там год с лишним… и, как я понимаю, просто исчез куда-то однажды. Не вернулся из увольнительной на берег – насколько я сумел понять, со «скатами» такое случается.
– Нашел себе другую работёнку или вовсе наплевал, – я всё подносил запись к глазу, так и этак, силился рассмотреть – что же там может быть. – В его стиле. Ты, случайно, не припомнишь – этот господин Джайви не обмолвился насчёт его Дара?
– Шева Сакриста?
– Нет, Эвальда Шеннетского – мне всегда было интересно, что у Хромого Магистра под перчаткой. Само-то собой, Сакриста. Ты не спрашивал? Тут ни шнырка не разберешь, а начальник мог бы помнить: Дар Щита – редкая штуковина.
С Крысолова слегка облетела торжественная позолота.
– Это разве первостепенно?
– Вроде бы нет.
Только я вот уже больше девятницы пытаюсь вспомнить – и не могу: он носил перчатки? Должна же быть какая-то причина – почему ни я, ни остальные не обратили внимание… такой редкий Дар. Заключенные должны бы обсуждать в бараках…
Может, и носил – двенадцать лет прошло, кто теперь разберёт. «Скаты» на Рифах часто перчатки надевают. Магия всё равно используется только при бунтах, а перемазаться о заключённых в кровищу и грязищу – то ещё удовольствие.
А на допросах? Ладно, на допросах я был больше сосредоточен на том, чтобы визжать от боли… да и Нэйш предпочитал оставаться в роли зловещего голоса из-за плеч. Но когда я уже начал доносить на своих – он же то расхаживал по допросной, то присаживался за стол напротив… и почему мне кажется, что я помню пальцы на своём плече?
– Просто странно, что с такими данными его не взяли в охрану дедули Детраска. Слушай, что ты вообще знаешь о Даре Щита и ребятах, которые его получают?
Тербенно оттопырил верхнюю губу с надменно-обиженным выражением. Наверняка решил, что это – здоровая каменюка в его огород. Милое напоминание о его собственном музыкальном Даре.
– Щит считается одним из Даров, которые вложил в Камень Хорот-Мечник. Несмотря на то, что все прочие редкие дарования обычно относятся к Дарам Перекрестницы… – он чуть дернул своей правой ладонью, – это исключение. Дар неуязвимости – один из редчайших: во всей Кайетте сейчас едва ли две дюжины людей с этим видом магии.
