подняв руку. Тёплая магия струилась из его запястья, окутывая все вокруг собой. Я с удовольствием окунулась в ее ауру, впитывая в себя ее эхо.
— Беатрис, ты уверена, что нам нужно провести ритуал именно сейчас? — серьезно спросил Клот, — Тут небезопасно, а такая магия, хм, привлечет внимание.
— Такая магия привлечет внимание в любом случаи! — фыркнула Беатрис и нервно, даже со злостью, закатала рукав своего синего, богато расшитого золотыми нитями, камзола, оголив татуировку непреложной клятвы.
Что-то внутри меня ойкнуло, а ужас открывшей картины расползся по всему телу, сковывая мышцы, не давая даже дышать. Вся рука была покрыта бинтами, а под ними сочилась кровь, бурая, почти чёрная. Там, где не было бинта проглядывали глубокие язвы, сочащиеся кровью и гноем. Я перевела взгляд на Беатрис: та стояла уверено, гордо, словно ее не заботило, что клятва убивает ее.
Клот хмурился, разглядывая откровение Беатрис. Другие колдуны с опаской озирались, стараясь не глядеть на неприятную картину. Только сын Клота и Жизель, Мартин, самый молодой из нас, проявлял здоровое любопытство присущее всем юным колдунам. Ещё чуть-чуть и он осмелеет и потрогает ее язвы грязными пальцами.
— Как далеко расползлись язвы? — серьезно спросил Клот.
— Достаточно далеко, чтобы поторопиться, — едко сказала Беатрис, поправляя рукав — пряча свой секрет.
— Ты не говорила об этом, — слегка расстроенно сказал Клот, проглядывая на Жизель, которая стояла белая как меловой камень.
— В смысле не говорила? — воскликнула Беатрис, потирая виски, — У тебя проблемы с памятью?!
— Полно, Беатрис! Ты упомянула вскользь, размазано, будто у тебя ещё есть куча времени! — Клот недовольно сморщился, — Могла бы быть и пооткровенней, ты мой друг, я беспокоюсь о тебе…
— Ничего не изменишь. Мы здесь. И не могли оказаться здесь раньше в силу адекватных обстоятельств, — холодно сказала Беатрис, меряя шагами удачную опушку леса, — Что говорит тебе чутьё?
— Переводишь тему мастерски, — фыркнула Жизель, оглядывая местность зорким глазном.
— Ой, успокойтесь, давайте займёмся делом. Либо идём дальше, либо проводим ритуал.
Самый простой способ разозлить кого-то, это сказать ему — успокойся!
Я буквально слышала, как у Клота скрипят зубы от раздражения. И он перевёл на меня свой пронзительный взгляд карих глаз:
— Тебе решать, Дейдре Беллигарде.
Я сразу стушевалась и бегло переводила взгляд то на Беатрис с Клотом, то на остальных. Девять пар глаз уставились от меня, ожидая реакции.
— Мне? Почему же? — растерянно спросила я, поёживаясь от такого внимания.
На опушке леса было тихо, лишь поскрипывание тяжелых ботинок по снегу больно резало слух. В ярко голубом небе висела воздушная луна. Через пару часов стемнеет. Я следила за Клотом, как он, сдерживает внутренний гнев, как быстро успокаивает слишком быстро стучащее сердце.
— До Южного дворца пять дней пути, это если без приключений, при этом нам никто не гарантирует, что ваш Александр Галлиган встретит нас радушно, а учитывая, что я знал его, уверен, он нам нервы потреплет, — Клот перевёл взгляд на Беатрис и продолжил: — У Беатрис серьёзные проблемы, она и трёх дней не протянет.
Беатрис закатила глаза:
— Ты преувеличиваешь, милый!
Клот посмотрел на неё так! Что Беатрис поджала хвост и опустила глаза.
— Если пойдём через перевал, то управимся за три дня! — влез в разговор Мартин.
Жизель бросила на него недовольный взгляд. Парню лет шестнадцать от силы, но он неплохо держится, страха нет совсем, учитывая, что он прожил во Франции пятнадцать лет, вырос в ней, а Аркерон для него незнаком, даже враждебен. Практиковаться в магии в механическом мире нельзя, так что его безопасность полностью в наших руках.
— Вот значит как, — я сложила руки на груди и гордо подняла подбородок, — Так не пойдёт, Клот.
— Ха, а я говорила, что легко не будет, — Беатрис подмигнула мужчине и не сводила с меня глаз.
— Что тебя не устраивает? — спросил Клот, не обратив на реплику Беатрис никакого внимания.
— Всё. Мы — команда, а я не ваш командир. Мы несём ответственность за наши жизни вместе. Я понимаю, времени мало, но так сложилось, по-другому не получилось бы. Мы можем провести ритуал и привлечь к себе внимание, а может пойти дальше и привлечь к себе внимание чуть позже. Это — фортуна. Может повезёт, может нет. Но есть другой вариант, — я сделала театральную паузу и продолжила: — Мы проведём ритуал сейчас, а вас я сразу отправлю назад. Встретимся позже, когда мы с Беатрис доберёмся до Галлигана.
Беатрис поперхнулась жвачкой, которую только что положила себе в рот.
— Ну уж нет, — сказал Игнат, долго державшийся в стороне от нас и наших разговоров, — Среди нас трусов нет, мы знали на что идём и бежать, поджав хвосты не станем.
Остальные согласились с ним, молчат только Клот.
— Хорошо, — согласилась я, — Если последний вариант нас не устраивает, то давайте сейчас решим, когда проведём ритуал. Что думаешь, Клот? Тик-так.
Клот устало потёр переносицу, прикрыв глаза. Суровый мужчина за тридцать лет, густые каштановые волосы, грубый нос, большие губы. Глубокие морщины прорезают кожу лица, особенно лоб.
— Беатрис дорога мне, — спокойно сказал он, — Если дальше что-то пойдёт не так, у неё не будет шансов спастись.
Как и у моего отца.
— Проведём ритуал здесь, место подходящее, не испорчено магией, возможно, останемся незамеченными, а дальше решим по ситуации. Все согласны?
Он внимательно оглядел друзей. Все кивали в ответ.
— Если хоть кто-то не согласен, не молчите.
— Клот, мы знали на что идём, покончим с этим, — твёрдо сказал Лорен.
— Тогда не будем медлить, — хлопнула в ладоши Беатрис и вытащила лавандовый порошок, затем медленно начала обсыпать круг на снегу.
Лорен зажег сушеный шалфей и раздал каждому по пучку, всем кроме меня и Беатрис.
— Достаточно пятерым участвовать в ритуале, — между делом сказала я.
— Если будет больше участников, ритуал пройдёт быстрее, — деловито сказал Игнат.
— И следов магии меньше, — добавил Лорен.
— Ммм… — протянула я, таких тонкостей в книге не было, тут сыграл их опыт.
Шалфей был брошен под ноги, а восемь колдунов встали на каемку лавандового круга, Беатрис и я в центре. Ее и моя правая рука сомкнулись вместе, крепко, уверенно. По доброй воле.
— Клятва и Вера непоколебимы, — серьезно сказала Беатрис.
— Клятва и Вера непоколебимы, — повторила я, — Я принимаю священство клятвы Джеймса Беллигарде.
Ладошку едва ощутимо зажгло.
— Тот, кто принимает клятву чист намерениями, — бубнит Беатрис не своим равнодушным голосом.
— Тот, кто делится клятвой искренен и благочестив.
Боль усиливается, держу крепко, не дергаясь.
— Мотивы принимающего чисты.
— Мотивы отдающего ясны, — продолжаю говорить я, стараясь не обращать внимание на боль, которая плавно переходит
