– И как в Дружине по деньгам получается? – Подул прохладный ветерок, и я вновь застегнул куртку.
– У всех по-разному, – ушел от прямого ответа Григорий. – Тебе жалованье Илья закрывать будет, так что думаю – не обидит.
– Ну а в среднем сколько получается?
– Да как тебе сказать? Ну назову я тебе среднепотолочный доход, но это все равно что средняя температура по больнице.
В этот момент дверь лавки с вывеской «Ремонт часов» со стеклянным звоном распахнулась, из нее выскочил молодой парень и, отшвырнув с дороги лотошника, побежал по улице. Он уже проскочил расположенную на первом этаже углового дома закусочную и немного замешкался на перекрестке, когда появившийся в дверях лавки часовщик с широкой ссадиной на лбу выстрелил ему в спину из пневматической винтовки. Парень несся прямо на нас, и поэтому мы увидели, как из груди у него ударила тоненькая струйка крови, будто заряд старенькой воздушки прострелил его насквозь. Ноги у беглеца заплелись, и он упал на брусчатку.
– Ну и что здесь происходит? – ткнув бляху в лицо переломившему ИЖ-38 часовщику, ледяным тоном поинтересовался Григорий.
– Грабитель это. – Невысокий мужичонка сплюнул кровавую слюну на камни мостовой и спокойно объяснил: – Дал мне по морде, сволочь, сгреб часы подороже и тикать. Ну я его вот…
– Разрешение на оружие, – уже спокойней попросил Конопатый, но руку от пояса не убрал.
– Чем ружье заряжали? – полюбопытствовал я, глядя на растекающуюся под телом грабителя лужу крови.
– Энергоиглой. – Часовщик достал из переднего кармана синего фартука замызганную книжицу. – Да вы не сомневайтесь, все разрешения оформлены. И кристаллы сертифицированные, все как положено…
Даже не посмотрев документы, Григорий забрал у часовщика коробочку с кристаллами и провел над ней бляхой.
– За трупом присмотрите, пока дружинники не появятся, – вернул он коробочку часовщику. – Им все объясните.
– Вон наш околоточный уже идет, – указал тот на спешившего к перекрестку дружинника.
– Вот и замечательно, – кивнул Гриша, вкратце пересказал увиденное околоточному, и мы отправились дальше.
Вскоре вместо чистеньких домиков потянулись обшарпанные бараки с пустыми провалами окон, а потом и вовсе показался железнодорожный мост, за которым возвышались серые развалины промышленных корпусов.
Я остановился под мостом завязать шнурок, а, догнав Григория, решил прояснить один весьма интересовавший меня вопрос:
– Те энергоиглы против нас не сработали бы?
– Нет, блокировка бы не позволила.
– Да я в курсе. Блокировка в артефакты прошивается, деактивирующий код в бляху. А что мешает взломать код и начать запихивать в левые амулеты?
– Ну, ты спросил! Я такими тонкостями никогда не интересовался, – почесал Григорий затылок под повязкой. – Это тебе с гимназистами поговорить надо.
Скрипя колесами, нас обогнала остановившаяся у ворот ближайшего цеха телега. Во всю стену двухэтажного здания красовался плакат с надписью: «Колбасные заводы Освальда Штейнберга». Сразу же открылись ворота, и грузчики начали перегружать на телегу картонные ящики.
Как ни странно, по мере углубления в промзону количество обжитых зданий не уменьшалось. Там цех, тут мастерская. Я и не знал, что здесь столько народу работает. Интересно, чем они все занимаются?
Блин, да здесь не только цех по производству мозговертов, здесь и заводик по обогащению урана разместить можно. Хотя лично я бы поставил на какой-нибудь глухой уголок Северной промзоны.
Целая вереница нагруженных кусками серого мха телег свернула в тупичок между двумя высокими заборами. Проходя мимо, я заглянул туда и покачал головой: перед закрытыми воротами скопилось уже возов двадцать. Не только с серым мхом, но и незрелыми снежными ягодами и какими-то водорослями. Приемщики внимательно оценивали качество товара и только после этого пропускали телеги внутрь.
– Это что еще такое? – покрутил я головой по сторонам.
– А вон то здание видишь? Вон, из труб дым идет. Это Ферма.
– Что?
– Птицефабрика. Птичники отсюда не видать.
– И эту гадость им в корм привезли?
– А ты как хотел? Бройлерных цыплят за три недели без престартеров никак не откормить, – видимо, профессионально разбираясь в теме, просветил меня Гриша.
– Не, я это не ем. – Все же мои познания о сельском хозяйстве оставляют желать лучшего. Над лошадьми Мишки Ряхина смеялся, а, оказывается, серый мох и снежные ягоды и в Форте в качестве пищевых добавок применяют.
– Зря. На вкус от обычных не отличить. Вот говядину и свинину есть невозможно. А курятина вполне…
Ферма осталась уже далеко позади, когда в воздухе запахло химикатами. Аж в горле запершило. Неудивительно, что здесь даже трава почти не растет – юго-восток традиционно считался промышленным районом. Это уже дальше к югу начинался небольшой спальный район.
– И куда нам теперь? – спросил я у Григория, когда мы остановились на развилке между тремя площадками, огороженными высокими заборами.
– Третья Металлургов, дом двенадцать.
– Это где? – Лично мне название улицы ни о чем не говорило.
– Почти у перекрестка со Сталелитейной.
– Ты хоть знаешь, куда идти? – тяжело вздохнул я.
– Знаю. Сейчас до развилки на Польскую, а оттуда рукой подать, – уверенно заявил Гриша. – Вроде бы так. Я туда только с проспекта Терешковой заходил.
Мне б его уверенность. И точно – ни через пятнадцать минут, ни через двадцать нужного поворота найти не удалось. Плюнув на гордость, Гриша пошел узнавать дорогу у охранников заводика по производству заготовок для колдовских амулетов – понятно, что сами колдуны здесь появлялись крайне редко, а чары накладывались в лабораториях Гимназии в куда более комфортных условиях.
Пока Гриша разговаривал с охранниками, ветер подул от цехов, и я чуть не задохнулся от пронзительной вони химикатов. И как там только люди работают?
– Что говорят? – Я прикрыл лицо ладонью и дернул за рукав Григория, который, натянув на нос ворот свитера, бегом возвращался от проходной.
– Раньше свернуть надо было, сейчас срежем.
– Может, не надо? – заволновался я.
Гриша меня не послушал. А стоило бы. Следующие двадцать минут мы потратили, пытаясь переулками выйти на соседнюю улицу, но всякий раз упирались в стены складов, завалы, закрытые ворота и заборы с колючей проволокой поверху. Не знаю, сколько бы мы так еще бродили, если бы охранявшие закрытый цех братья не объяснили, что напрямик прохода нет.
Пришлось вернуться обратно на дорогу.
– А чего это у Братства цех остановился? Они же здесь прессовкой и отливкой амулетов занимались?
