Видоизмененные люди приобрели силу, ловкость, улучшенный слух и зрение. Заполучили способность к манипулированию магической энергией. Однако внешность подвела. Что-то пошло не так, как задумывалось и на свет часто появлялись всякие уродцы. И руководитель проекта (по легенде этим руководителем был сам Близор) решил, что они никому не нужны, ибо отталкивающий вид имеют. Недолго думая "материал" решили пустить в расход и начать все заново, используя сложившиеся наработки.
На счастье началась очередная война и на лабораторию с лагерем, где содержали прошедших обработку подопытных, было совершенно нападение противника. Несчастные воспользовались предоставленным судьбой шансом и разбежались кто куда. Поначалу на них никто в империи не обращал особого внимания. Мутантов было слишком мало и в большие группы они не объединялись. Бродили по стране в поисках работы и пропитания. Некоторых охотно брали на военную службу, так как по параметрам они превосходили обычных воинов.
За измененных взялись всерьез после войны. История умалчивает, кто первым начал гонения. Храмовники или маги, и что послужило тому причиной. Скорее всего, совокупность факторов: непохожесть на людей, физическое превосходство, большее количество рождающихся одаренных в семьях мутантов, ну и конечно репутация создателя — мага жизни Близора, на которого к тому времени списали всевозможные грехи.
Охотники за головами отлавливали мутантов по всему государству. И так продолжалось до тех пор, пока остатки измененных людей не покинули пределов империи. Уцелевшие поселились там, где ни один здравомыслящий человек не захочет жить — рядом с темными тварями. Последние оказались лучшими соседями, чем те же храмовники. Постоянно и целенаправленно не стремились уничтожить беглецов. И у мутантов появилась возможность увеличить численность и даже успеть создать племенные сообщества.
Что не завершили создатели-маги, завершил естественный отбор. Постепенно уродцы и слабые вымирали или были убиты собственными родителями во младенчестве. Невольно помогли в становлении лесного народа угнанные в результате набегов женщины. Здоровые пленницы рожали детей с меньшими отклонениями. Через пару столетий такой селекции окончательно сформировалась новая сильная раса. Раса с ненавистью к людям в крови.
Эту душещипательную историю поведал мне Бран Хитрец. Правда лично я никакой такой ненависти не ощущаю, да и по отношению к своим подданным негативного проявления не наблюдал. Ни в замке, ни во время путешествия в Родхол. Я бы сказал, что мутанты воспринимают людей скорее как объект охоты, чем как врагов. Соответственно и отношение больше смахивает на хладнокровно-презрительное. Но это мое, сугубо личное наблюдение. Со сколькими мутантами я знаком? Раз, два и обчелся. Так что трудно судить объективно. Вдруг остальные, в самом деле, испытывают ненависть?
Мои же подданные боятся лесных жителей, но при этом с неким налетом брезгливости. Так относятся к змеям. Они опасны и склизкие на вид. При удобном случае лучше змею убить. Вот так и живут столетиями. От души веселятся короче.
— Внутрь иду я и господин барон. Десятник караулит у двери. Лард и Флард, за вами контроль улицы, — счел необходимым повторить Бран, обговоренный перед выходом порядок действий. Я терпеливо выслушал наставление, потому как сам же и отдал бразды правления более опытному Хитрецу.
— Если не выйдем в оговоренный срок, попытайтесь нас оттуда вытащить, — закончил старший измененный.
Фиш кивнул, близнецы остались абсолютно неподвижными. Бран зыркнул на нас из-под края капюшона и больше не произнеся ни слова, забарабанил кулаков в дверь. Шум дождя приглушал звук ударов, но внутри прекрасно услышали. Крохотное окошко, исполняющее функции глазка, отворилось и до слуха донеслось недовольное ворчание.
— Чего надо?!
— Открывай, Безух. Гости к вам пожаловали.
— Это кто тут у нас раскомандовался? Ишь важный какой!
— Безух, тебе что, Мара сегодня не дала? Рычишь почем зря, под крышу не пускаешь.
— Узнаю этот голос. С чем пожаловал на этот раз, Хитрец?
— Ты нас так и будешь на улице под дождем держать или все же впустишь? Дело есть.
— Дело у него, видите ли, — продолжали ворчать за дверью, но недолго. Послышалось звяканье ключей, звук отодвигаемого засова и нам, наконец, открыли, явив взгляду массивную фигуру пожилого бородатого привратника в одежке, какую предпочитают носить бедные горожане. Ой, что-то я сомневаюсь, что у этого хмыря нет денег на лучший прикид.
— Кто это с тобой? — пропуская нас внутрь, спросил Безух.
Я вошел следом за Браном. В конце коридора взгляд выхватил двух молодцев в кольчугах и с арбалетами в руках. Наконечники болтов направлены, казалось, точно мне в голову. Я невольно поежился. Ощущение, когда в тебя целятся не из приятных.
— Друга привел, — ответил Бран.
— Друг это хорошо, — разглядывая меня, протянул Безух.
Я в это время пытался высмотреть под нечесаными патлами отсутствующие ухо. Хитрец рассказывал, что привратнику в молодости палач отрезал его по приговору суда за мошенничество. Тогда-то он и получил свое прозвище. Безух заметил направление моего интереса, расплылся в улыбке и отодвинул рукой волосы, показывая жуткий шрам.
— Доволен? — вопрос заставил покраснеть от неловкости.
— Извините, — прошептал я.
— О! Да мы вежливые! — привратник расхохотался. — Хитрец, ты где его откопал?
— Там где откопал таких больше нет, — ответил Бран, и в свою очередь поинтересовался. — Хозяин у себя?
— У себя, — Безух дал сигнал охранникам опустить оружие, чем вызвал у меня вздох облегчения. — Следуйте за мной. Ваши ребятки пускай чуток помокнут.
И повел нас по коридору. Я думал мы поднимемся наверх, но не угадал. В одной из комнат обнаружились каменные ступени винтовой лестницы, ведущей в подпол. Еще какое-то время мы пробирались по кишке туннеля, явно ведущего за пределы здания, пока не остановились у непримечательной двери. Привратник остановился, постучал и заглянул в комнату.
— К тебе мутант. С другом, — сообщил он ехидно, а я покосился на Брана. Не обиделся ли? Измененные болезненно реагируют, когда их так называют. Однако понять какие эмоции бушуют в сердце Хитреца, не получилось. Морда, что называется кирпичом. Хоть бы уголком губ дернул недовольно, что ли.
— Пропусти, — послышался хриплый голос и привратник посторонился.
Комната на поверку оказалась шикарным кабинетом. На обшитых дорогой тканью стенах висели картины с пасторальными пейзажами. На полу красовался ковер. Имелся даже книжный шкаф. В кабинете стояли несколько глубоких кожаных кресел. За массивным столом восседал седовласый мужчина с примечательным лицом, покрытым сеткой мелких шрамов. Когда Хитрец описывал внешность главы контрабандистов, то об этих шрамах упомянул особо, заметив, что если один раз увидишь, то запомнишь на всю жизнь. И, верно, такую физиономию забыть затруднительно. Интересно, чем его так?
