Однако некоторые члены секты предвидели изгнание: небольшая группа прорицателей ослушалась приказа и скрылась в лабиринтах Чертога. С тех пор прошли сотни зим — беглецы работали тайно. С помощью Ордена или без него, они приблизят рассвет, ведь хифай никогда не уклонится от выполнения своего долга.
Морис отнял руку от серебряной звезды и вошел в зал. Много зим назад самому могущественному прорицателю по имени Грэшим было видение о создании Кровавого Дневника. Он пожертвовал жизнью ради этой книги, собственной кровью доказал истинность пророчества. Морис готов повторить его путь.
Он приблизился к могучему корню и опустился на колени. Сегодня он сам говорил о видении — о том, что Рагнар'к расшевелится и кровь дракона послужит сигналом к началу битвы за А'лоа Глен.
Книга третья
ТЕНИСТЫЙ ПОТОК
Элена едва не вздрогнула, когда к ней устремились кинжалы. Сверкнув в лучах полуденного солнца, два наточенных клинка просвистели над головами зрителей. Эр'рил стоял на дальнем конце рыночной площади с завязанными глазами. Девушка знала, что искусно разрезанная ткань воину не помеха, но всякий раз, глядя на летящую сталь, задерживала дыхание.
Она услышала слова одного из горожан:
— Ну и глупый мальчишка! Стоит, точно корова, а в него ножи метают.
Его сосед согласился.
— Вопрос только в том, кто глупее: мальчишка или его отец? Ты бы бросил нож в родного сына?
Вскоре все закончилось.
Занк-занк — клинки глубоко вошли в дубовую дверь по обе стороны от головы Элены, рядом с ушами. Она облегченно вздохнула и шагнула вперед. Девушка согнулась в поклоне, и, скатившись с носа, на сцену упала капелька пота, и полуденная жара была тут ни при чем. Элена выпрямилась и помахала Эр'рилу.
Последние три луны отряд продвигался по небольшим поселениям, устраивая цирковые представления. На этот раз они впервые заехали в крупный город, значительно превосходивший ее родной Уинтерфелл. Он назывался Тенистым Потоком в честь реки, протекавшей через центр, и входил в число трех портовых городов, стоявших на главных водных артериях равнины. Из Тенистого Потока баржи, груженные тюками листового табака, мешками ржи, склянками ароматических масел, добытых из уникальных местных растений, отправлялись на побережье, где добро обменивали на другие товары. Богатства со всех концов равнины стекались сюда, и Эр'рил рассчитывал заработать достаточно, чтобы нанять корабль до побережья. Чутье его не подвело: вот уже четвертый день представление пользовалось успехом.
Бурные аплодисменты ознаменовали окончание номера. У края сцены в черно-красном костюме охотника стоял Могвид, рядом сидел Фардейл. Детишки показывали на огромного зверя, в их широко раскрытых глазах мешались восторг и страх. Могвид со своим «дрессированным волком» снискал огромную популярность — братья зарабатывали даже больше, чем «отец и сын» с ножами.
Соскочив со сцены, Элена провела рукой по коротко остриженным черным волосам. Несколько молоденьких горожанок, с интересом наблюдавших за Фардейлом, посматривали и в ее сторону. Их смущенные взгляды и шепот свидетельствовали об интересе к «мальчишке» из цирка. Элена вздохнула, ей изрядно надоела роль юноши. Впрочем, так она не привлекала к себе лишнего внимания.
Тысячи трюкачей бродили по широким равнинам Станди, зарабатывая на жизнь, пока созревал урожай. К зиме, одновременно с солнечным теплом, поток медяков иссякнет, но пока по окрестностям в разноцветных фургонах колесили самые разные артисты, и среди них не составляло труда затеряться.
Порой встречались небольшие вооруженные патрули Гал'готы, и каждый спутник Элены знал, кого они ищут. Однажды вечером пришлось даже устроить представление для отряда солдат, но те ничего не заподозрили. Более того, капитан заплатил серебряной монетой. До сих пор их никто не раскрыл.
Со временем ужасы, пережитые в горах, поглотила память, но слезы по Ни'лан не иссякали. Ее лютня путешествовала с ними, как напоминание о погибшем друге, как укор: они не сумели ее защитить. На удивление, именно Мерик настоял на том, чтобы взять с собой хрупкий инструмент.
— Прежде мы были врагами, — объяснил он. — Но еще раньше наши народы жили дружно. Я бы хотел показать элв'инам лютню, символ красоты и благородства нифай. Быть может, Ни'лан возродится в музыке.
Однажды Мерик заиграл, и на мгновение Элене показалось, что элв'ин прав: в звучании слышалась песня Ни'лан. Слезы и печальные улыбки появились на лицах тех, кто собрался в тот вечер возле костра, и всем впервые за долгое время стало немного легче.
Сначала путники вздохнули с облегчением — никто не пытался атаковать маленький отряд, никто не шел по следу. Но по мере того как уходили дни, а под колесами фургона исчезали лиги, странники все чаще поглядывали через плечо и вздрагивали от резких звуков. Теперь вечерами они подбрасывали в костер побольше хвороста, чтобы разогнать окружающий мрак. Казалось, все затаили дыхание, дожидаясь нового нападения. Мир и покой становились тревожными.
Элена вздохнула, приходя в себя после представления. Она откинула легкую занавеску и едва не столкнулась с Мериком, дожидавшимся своей очереди. Смущенно посмотрев на девушку, он сунул воробья в просторный рукав своего одеяния. Его номер редко принимали хорошо, к тому же нескрываемое высокомерие раздражало зрителей. Только в самом конце, когда с помощью магии стихии он поднимался над сценой, толпа отдавала ему должное.
Элв'ин отступил в сторону и грациозно поклонился.
— Миледи.
Элена нахмурилась.
— Перестань. — Она неожиданно почувствовала раздражение. — Не забывай, я сын Эр'рила, а не твоя королева.
Он небрежно взмахнул тонкой ладонью, и из рукава вылетело несколько птичьих перьев. Его бледное лицо слегка покраснело.
— Мне пора, — пробормотал он. — Могвид скоро закончит.
Она кивнула и направилась к фургону. Занавес закрывал заднюю часть сцены и доходил до повозки, так что Элене не грозила встреча с докучливыми зрителями. Справа располагался пустой амбар под будущий урожай. Идеальное место для цирковых выступлений, защищенное от взглядов зевак.
Мерик исчез за занавесом, и Элена осталась одна; все ее друзья были чем-то заняты. Она слышала, как завывает на сцене Фардейл, а зрители нервно посмеиваются. В дальнем конце площадки стояла занавешенная клетка. Желающие могли, заплатив медяк, взглянуть на плененного огра, которого сторожил Крал. Большинство посетителей аттракциона хохотали, увидев «чудовище»: Тол'чак носил фальшивые козлиные рога и накладные усы. Никому и в голову не приходило, что они видят настоящего огра, — но именно к этому и стремился Эр'рил. Если пойдут слухи, что огр настоящий, труппа будет привлекать слишком много внимания, поэтому он и придумал ради смеха дополнительные детали. Рядом стоял огромный Крал с топором, а на клетке висела табличка: «РАДИ БЕЗОПАСНОСТИ ЗРИТЕЛЕЙ», и люди уходили вполне удовлетворенные зрелищем.
