Ознакомительная версия.
На сердце у Руты было легко и весело. Она справилась. Ореол Власти лежит у нее в корзинке, и Рута скорее расстанется с жизнью, чем отдаст его кому-нибудь. Она представила себе улыбчивое лицо Лагина и улыбнулась сама – господин будет доволен!
4
Суета и неразбериха в покоях царила страшная. Охоронцы то и дело входили и выходили, хлопая дверьми, лекари отзывали другу друга в угол и там монотонно шушукались – бу-бу-бу. Холопы бестолково метались по покоям, многие из них плакали, кое-кто даже в голос.
Когда в покои вошла княгиня Наталья, поначалу на нее даже никто не обратил внимания. Но вот она оттолкнула от себя холопа, который преграждал дорогу, и сурово крикнула:
– Где он?
Тотчас суета прекратилась, все уставились на княгиню.
– Ох, матушка княгиня… – первым выдохнул лакей Липок. – Беда-то какая!
И тут снова все загалдели. Наталья поморщилась и крикнула:
– Тише вы, окаянные!
Дождавшись тишины, она прошла к кровати мужа, остановилась в шаге, глянула на притихших лекарей и сухо спросила:
– Что с ним?
Лекари переглянулись. Заговорил самый старший из них.
– Пресветлая княгина, – старчески забормотал он, – случилось великое горе. Советник Велигор опоил князя ядовитым зельем и похитил камень Ореол.
Черные брови Натальи сошлись на переносице.
– Велигора схватили? – спросила она.
Вперед выступил начальник охоронцев Ратмир.
– Пресветлая княгина, Велигора мы не поймали, – хмуро сказал он.
По лицу Натальи пробежала тень.
– Почему? – угрюмо спросила она.
– Он убил четырех охоронцев и сбежал. Мои люди обыскали все, но не нашли его следа.
Несколько секунд Наталья размышляла, затем тряхнула головой и грозно приказала:
– Всем прочь! Остаться только лекарям!
Верзила Ратмир, возвышающийся над Натальей на две головы, сдвинул брови и строго проговорил:
– Мы не можем оставить князя, княгиня. Мы должны его охранять.
– Вы его уже охоронили, – ледяным голосом отчеканила Наталья. – А теперь прочь отсюда! Прочь, или я велю растянуть тебя на дыбе!
Ратмир еще несколько мгновений постоял, переминаясь на месте, затем громко приказал:
– Делайте, как велит княгиня!
И первым зашагал к двери.
Когда охоронцы и лакеи вышли из покоев, Наталья присела на скамью, взяла большую руку князя Егры и поднесла ее к своей щеке.
– Что же ты? – тихо проговорила она, прижав руку Егры к своей щеке. – Учил меня осторожности, а сам…
Наталья замолчала. На ее длинных ресницах заблестели слезы.
Старый лекарь кашлянул в кулак и заговорил:
– Пресветлая княгиня, мы…
– Вы исцелите его? – вскинула ломкую бровь Наталья.
Лекарь рассеянно глянул на своих собратьев. Те быстро отвели глаза. Он вновь посмотрел на княгиню и сказал:
– Мы сделали все, что положено делать в таких случаях. Но лучше князю не стало. Теперь мы уповаем лишь на помощь богов. На капищах уже разожгли жертвенные костры.
Княгиня вгляделась в обострившееся и овосковевшее лицо мужа. Затем властно приказала:
– Лекари, вон отсюда!
Лекари поспешно поднялись с лавки и, не произнеся ни слова, гуськом вышли из покоев.
Долго Наталья сидела молча, держа князя Егру за руку и разглядывая его лицо. Пять лет они были мужем и женой, делили радость и печаль. За пять лет Наталья так и не смогла родить князю наследника, и это было ее незатухающей болью.
И вот Егра лежит при смерти, а Наталья только сейчас поняла, как дорог ей муж.
Она помнила еще ту далекую пору, когда он был статен и красив. Он и теперь был красив, несмотря на грузность и лысину. Тот же чеканный, горделивый профиль, что и несколько лет назад. Те же черные, вразлет, брови. Так же гордо и надменно сомкнуты его губы. Человек, который никогда и никому не проигрывал. И вот теперь он проиграл. Или… еще нет?
Внезапно в душе княгини вскипела ярость. Почему этот красивый, мудрый и гордый мужчина должен умереть? Только потому, что какой-то негодяй решил завладеть Ореолом?
Лекари сказали, что уповать теперь можно лишь на богов.
Полноте, так ли это на самом деле? А что, если боги решили понаблюдать, что будет делать княгиня Наталья – и в зависимости от этого вынести свой приговор – наградить или погубить.
Наталья поднялась с лавки и громко позвала:
– Лекари и Ратмир – ко мне!
Дверь отворилась, и в покои вошли три тихих, настороженных лекаря и долговязый угрюмый Ратмир.
– Слушаю тебя, пресветлая княгиня, – пробасил он, хмуря брови.
Наталья указала охоронцу на лекарей:
– Ратмир, видишь этих людей?
– Да, княгиня. Это целители.
– Ты прав. Они целители и исцелят моего мужа. А если нет, то я сама их «исцелю». Приставь к ним своих людей и гляди, чтобы не сбежали. За каждого отвечаешь головой.
– Княгиня, да как же это! – запричитал пожилой лекарь.
– Сжалься, матушка! – хором возопили другие.
Наталья на них даже не взглянула.
– Ратмир, ты все слышал? – холодно спросила она.
– Все, княгиня, – отозвался начальник охоронцев.
– Что до Велигора – то советника поймать и бросить в темницу! – еще суше и холоднее проговорила Наталья. – Коли через три дни не поймаешь, отправишься на дыбу сам. Это все.
Княгиня повернулась и вышла из покоев. Несколько мгновений все стояли молча, пораженные переменой, произошедшей в княгине. Потом Ратмир сверкнул глазами на лекарей и грозно проговорил:
– Чего рты разинули, целители? Исцеляйте!
Он хотел выйти, но старый лекарь схватил его за рукав и сказал:
– Расскажи обо всем жрецам, охоронец.
– Умоляем, расскажи, – проблеял второй лекарь.
– Пусть посодействуют, – шмыгнув носом, попросил третий.
Ратмир хмыкнул и угрюмо произнес:
– Слышали ведь – сам хожу под топором ката. Исцелите – одарит, не исцелите – не сидеть нашим головам на плечах. Лечите и молитесь, братья. На все воля богов!
И он вышел из покоев, оставив лекарей наедине с умирающим князем.
5
Рута, прижав к груди корзинку с черным камнем, опрометью неслась по сумеречному лесу.
И вдруг из-за дерева вышел оборотень. Он был обращен лишь наполовину – вышел на двух ногах и руки имел растопыренные, человечьи, однако на сутулых, поросших серой шерстью плечах его красовалась волчья голова.
Рута остановилась и испуганно прижала к себе корзинку.
Оборотень раскрыл утыканную зубами пасть и сипло пролаял:
– Куда… путь держишь… девица?
– Шла к родичам в Топлево, да заблудилась, – пробормотала Рута. Потом набралась смелости и спросила дрогнувшим голосом: – Дяденька, а ты волк или человек?
Оборотень засмеялся хриплым, лающим смехом.
– А я, девица, ни то и ни другое.
Оборотень «отлип» от дерева и шагнул к Руте. Она, прижимая к груди корзинку, отступила.
Ознакомительная версия.
