— Сукины дети… — услышал я за спиной шепот Поттера и поднял голову.
Волдеморт был там. Он сидел на массивной железной конструкции, напоминающей электрический стул; руки и ноги были прикованы тяжелыми металлическими цепями к толстым кольцам на концах подлокотников и передних ножек. Тело от шеи до пят укрывало серое одеяние, и я видел лишь белые пальцы рук, вцепившиеся в кольца. Лицо мага было спокойным и выжидающим. Глаза открыты. На стенах, потолке и на полу у его ног было начертано несколько охраняющих печатей.
Мы молча приблизились; даже Тао, навидавшаяся мертвецов в Пирамидах, оказалась поражена этим зрелищем.
— Зачем им это! — процедил Поттер, ткнув палочкой в сторону прикованного тела. — Они с ним… что они вообще могут с ним делать?
— Разговаривать, задавать вопросы, — предположил я. — Как ни крути, он был великим магом.
— Какие вопросы! О чем с ним говорить? — воскликнул Поттер. — Он террорист и психопат! Его сжечь надо и по ветру развеять, а они тут с ним, видите ли, беседы ведут! И не говори мне, что он великий — это звучит как оправдание его делам!
— Ты прекрасно знаешь — я его не оправдываю. Но нельзя отрицать, что Риддл многого достиг. Колдуны, совершавшие подобную трансформу, встречаются раз в несколько столетий. Да, у него были бредовые идеи, но он не боевой маг и если бы занимался своей мистикой, а не лез в политику, то до сих пор…
— В политику? — рявкнул Поттер, окончательно выходя из себя. — Это не политика была, а разбой и убийства! И хватит об этом! Его надо оттуда вытащить и сжечь ко всем чертям!.. Проклятье!
Он резко повернулся и отошел к выходу. Я взглянул на Тао. Она не сводила глаз с мертвеца, а тот смотрел на нас, словно зритель в театре.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила Тао, не поворачиваясь. — Хочешь с ним поговорить? Это несложно.
— Мне не о чем с ним разговаривать. Я просто поищу здесь энергетические сгустки или коридоры, которые к ним ведут.
— Вряд ли тут есть коридоры, — с сомнением произнесла Тао. — Такие объемы энергии их не создают. Но… — она поджала губы, — что ты будешь делать потом? Даже если ты что‑то найдешь, то не сможешь с этим общаться — такая энергия слишком примитивна, я же рассказывала…
— Не стоит его недооценивать, — я кивнул на сидевший перед нами труп. — Давай просто выясним все, что можно, и тогда подумаем, как поступить. Иди к дверям.
Тао послушно вернулась к выходу, где, прислонившись плечом к стене, стоял Поттер, демонстративно глядя в коридор. Я вышел на середину комнаты и вызвал патронуса.
Работать с ним меня начали учить только в Академии. В училище вызов патронуса–тени не поощрялся, а в первые годы службы был даже запрещен, но в ходе боевых действий я иногда игнорировал этот запрет, поскольку с помощью заклинания можно было безопасно отслеживать магическую работу врага, не боясь себя обнаружить. Научившись использовать его в полную силу, я обрел нечто вроде дистанционной волшебной палочки или прибора удаленного видения, который можно было посылать бегать по джунглям или по пустыне в поисках ловушек, следов колдовства или даже самих колдунов — если, конечно, они не умели его нейтрализовывать.
Зал с Волдемортом оказался погружен в подвижную туманную субстанцию, как если бы мы все находились в медленно текущей, немного мутной воде. Яркие серебристые контуры печатей испускали тонкие нити, пересекавшие торец комнаты, где стоял железный стул, сверху вниз, справа налево и спереди назад, проходя сквозь тело Риддла, оказавшееся словно внутри трехмерной решетки. Я осматривался в поисках нарушений структуры, посторонних вкраплений и сгустков, нитей, уходящих за пределы клетки или границы комнаты, но ничего подобного не находил: кроме чар печатей, никакой другой энергии в зале не было.
Я направил патронуса в коридор; косясь на посторонившуюся Тао, я заметил на ее предплечье свечение знака Тишины. Надо же, она успела узнать что‑то, о чем нельзя рассказывать никому, кроме других посвященных… Впрочем, неудивительно — большинство серьезных работ, проводившихся в Пирамидах, имели ту или иную степень секретности или какую‑то область закрытых исследований. Тао все еще была студенткой, но знак говорил о том, что она достигла больших успехов, получив возможность принимать участие в секретных проектах.
Коридор был полон отблесков и аур заклятий, напоминая утонувший корабль, сквозь который движется вода. Ничего, что могло бы походить на энергетического вампира или прогрызенные им коридоры, я так и не нашел.
— Пусто, — сказал я, убирая патронуса. — Ничего, никаких следов. Риддл соврал.
— Не обязательно, — неохотно ответил Поттер. — Он не говорил, что его душа рядом с телом — только то, что ее, возможно, кто‑то пленил.
— Ты говорила, подобные фрагменты слишком слабы, чтобы освободиться от тела и уйти… куда они там обычно уходят, — я посмотрел на Тао.
— В принципе, ее могли и оторвать, — ответила она без особой уверенности, — но раз вашего колдуна убили в бою, то есть специально не готовили никаких ритуалов, вряд ли ее остаток успели поймать сразу после смерти. С другой стороны, ее могли заметить здесь и запечатать в какой‑нибудь предмет. Но это невероятно сложный процесс, и тот, кто его выполняет, должен обладать такой волей и силой, что редкий маг на это способен. К тому же, все манипуляции с душой — преступление, в том числе и создание крестражей.
Поттер оттолкнулся плечом от стены и приблизился к железному стулу. Одно преступление, по его мнению, находилось прямо перед нами, и вряд ли знание закона могло помешать невыразимцам совершить второе.
— Они способны вернуть ее обратно в тело?
— Нет. Это тело мертво, оно не примет душу назад.
— А другое примет? — Поттер повернулся к Тао. — Если оно еще живо.
Тао молчала. Потом вздохнула и произнесла:
— То, о чем вы говорите, запрещено. Запрещено магически разделять душу и живое тело…
— Дементоры разделяют, — перебил ее Поттер.
— Дементоры — вампиры, они питаются тонкими энергиями, но то, что они высасывают души — это… это, скорее всего, фигура речи. Никто не знает, что происходит с душой после их поцелуя. Возможно, они пленяют ее лишь на то время, пока тело остается в живых, а потом… — под нашими взглядами Тао замялась и вернулась к основной теме. — В общем, если не брать во внимание дементоров, речь идет об особом ритуале, но магов, способных его совершить, на Земле единицы, и никто из них на него не пойдет, поскольку это очень плохо повлияет на их жизнь… и на их другую жизнь… и вообще много на что еще. Неужели этот ваш колдун был настолько важен, что кому‑то могло не хватить общения с его трупом? Ведь душа — это не сознание, не те его схемы, что остаются в мертвеце. Если, рассуждая гипотетически, вы пересадите его душу в живое тело, то не получите вашего Риддла обратно. Так что если кому‑то потребуются его знания, он будет использовать труп. Что, собственно, здесь и происходит. Его душа никому не нужна; даже для него самого она не представляла особой ценности.
