Я активировала кольцо телепортации…
Куда я попала? Вокруг было темно, полная пустота, ничего вокруг, кроме пустоты и холод, холод замораживающий тебя вплоть до души. Я закуталась в плащ и попыталась сориентироваться, где то впереди была видна маленькая точка света, я двинулась к ней, не слыша своих шагов, не ощущая поверхности под ногами. Что здесь делает Безымень, я не знаю этого мира, а это очень странно. Маленькая точка постепенно увеличивалась, превращаясь в дверной проем. Я вошла. Как? Как я оказалась на Основе? Тонкий хрусталь звонко поприветствовал меня, колокольным перезвоном возвестив о моем прибытии. Но никто не спешил встречать меня и я огляделась. Все было так же как и в прошлый мой визит сюда: тонкие грани миров и те же порталы в во все миры. Интересно, Безымень живет здесь? Бегут всегда туда, где находится дом, но кажется это место даже хуже моего пропитанного пылью замка. И тут холодно, даже мне…
— Безымень, — тихо позвала я.
Мой голос эхом раскололся по тонким граням хрусталя и растворился в тишине.
— Даниил! — я громче крикнула в звенящую пустоту.
— Догадалась, — Безымень, нет — Создатель, появился передо мной и, материализовав два кресла, сел в одно из них, приглашающим жестом усадив во второе кресло меня.
— Серафимом был тот, кто Основу, Родмир создал мою сестру, а ты создал меня, значения ваших имен ясно говорят об этом. — спокойно проговорила я.
— Ты права…
— Чего ты хочешь? — спросила я. — Зачем ты затеял эту игру в кошки-мышки?
— Понимаешь, — в глазах Создателя я видела только боль. — Я устал, я живу вот уже более сотни тысяч лет. Я убил своих братьев ради того, что бы созданное нами не кануло вновь в хаос. Я все это время играл не свою роль. Закон есть для всех, тот кто создает, не может разрушать, это один из принципов равновесия вселенной, иначе, тот кто создает, разрушает себя. Я не имею право распоряжаться чужими жизнями, поэтому я создал тебя, ту, что может стать Аватарой Смерти и в одиночку держать в своих руках нити судеб всех существ во всех мирах. Как только я назову твое имя, ты станешь сильнее меня. Сильнее последнего из Создателей, иначе ты не сможешь справиться со своей миссией в мирах.
— Но это значит, что ты погибнешь, — я посмотрела на спокойное лицо мужа, как это непривычно звучит.
— Ты сможешь отправить меня на круг перерождения или просто подождать, когда меня сотрут. Это твой выбор, это твое право. — В его руках появился серебряный фолиант, я с ужасом поняла, что это моя Книга Жизни, в ней будет начертано мое настоящее имя.
Я почувствовала силу хаоса, окутавшую тело Создателя, и была поражена, настолько он был могуществен. Его магия обтекала меня, как бушующий поток обтекает одинокую скалу, не давая шевельнуться, что бы не исчезнуть в пучине. В Его руке появилось золотое перо, он вывел на обложке четыре буквы, ставшие моим истинным именем…
Хель…
Сила хаоса уже не обтекала, а впитывалась в меня, наделяя силой и преображая в Аватару Смерти. Волосы тяжелыми прядями хлестали по лицу, глаза разгорались зеленым огнем, а сумрак хаоса окутал меня черным бархатом длинного платья, вплетаясь в волосы серебряными лентами. В правой руке появился тяжелый фолиант, в коем были записаны все имена живущих в мирах Основы. В левой руке материализовалась серебряная секира, орудие смерти, наделенное своей силой За спиной с шелестом раскрылись два черных как ночь крыла.
— Вот и все, — Создатель устало сел на все тоже кресло. — Если ты хочешь убить меня, отправив на перерождение, то просто выпусти свою силу, но помни, не направляй силу смерти через свое тело, иначе ты навсегда лишишься возможности прикасаться к кому либо той частью тела, через которую прошла сила смерти. Свою силу ты можешь пропускать только через оружие, на это тебе и дана эта секира. Поняла?
— Да, — я чувствовала себя необычно, поэтому спрятала фолиант в подпространство, крылья кое-как замаскировала, а секиру оставила в руках.
— Ты решила?
— Я не хочу, что бы ты умирал, — на моих глазах появились слезы, не частые гости на моем лице. — Тем более навсегда…
— Тогда убей… я понимаю это жестоко…
— Ничего ты не понимаешь! — Я отвернулась от него, бросив секиру на пол. — Не могу я тебя убить.
— Прости, — я почувствовала как он подошел ближе и, развернув, прижал к себе, давая выплакаться, как маленькую гладя по голове. Муж называется! В моей непутевой голове в это время созрел самый глупый в моей жизни план! Я резко подняла голову и поцеловала его, выпуская силу смерти. Его глаза расширились от удивления, а губы прошептали «дурочка», да я такая, только дура могла влюбиться в создателя, да еще такого бестолкового как ты. А он исчезал…
Его силуэт разлетелся тысячью светящихся огоньков…
Ты обещал вернуться…
Помнишь?…
Не относись к чему-либо предвзято
Страдает объективность от того;
Не изучив простого, то, что рядом,
Ты не суди о том, что далеко.
Так, не познав еще своей отчизны,
Мы превозносим дальние миры.
Так в детстве к смерти злы и ненавистны,
А к жизни добродушны и милы.
Переоценка этих двух явлений
В отрочестве предъявит первый счет,
Когда жизнь будет ставить на колени,
Хотя ей этот номер не пройдет.
Порою жизнь, как Яго строит козни
И, как Отелло душит ни за что…
В период зрелых лет, иль боле поздний
Помянем мы о ней не хорошо.
С годами зла уже на смерть не держим,
А жизнь под старость больше все клянем,
Теряя убеждений юных стержень,
И, находя прозренье поздним днем.
Умом находим истины истоки,
Что жизнь и смерть родные две сестры:
Бывают одинаково жестоки,
Бывают одинаково добры!
(Юрий Юркий)
Сухой, горький ветер метался по улице. Он яростно дул в лицо, осыпал пыльными осколками, разгонял густое марево. Шаги звучали глухо, словно под ногами был песок. Но каждый услышавший их в этот час старался скрыться как можно дальше. Рядом тихое металлическое шуршание, неуловимый скрежет и сиплое дыхание пара. Он идет тихо. Знает, что уже скоро. Скоро, прозвучит неистовый звериный рев, послышится прерывистое шумное дыхание и нечеловеческий вой огласит улицу, вызывая дрожь и мерную барабанную дробь гнилых зубов окрестных оборванцев.
