Повернув налево, коридор кончился такой же стальной дверью, тоже приоткрытой, только здесь замок был целым Очевидно, снаружи ворота нельзя было закрыть, и имперцу уходя, просто притворили их.
— Валиен, тебе как бывшему солдату не кажется странным, что в военном замке не хватает самого важного — продовольственных складов? — спросил Таниус, когда мы повернули назад.
И правда, мы не нашли ни одного. Вот почему здесь нет ни одной крысы — они давно ушли отсюда, спасаясь от голодной смерти. И по той же причине имперские солдаты бросили эту неприступную цитадель. Значит, Лусар изначально не был предназначен не только для военных целей, но и вообще для жилья. Тогда для чего же, что охраняют эти высокие башни и неприступные врата?
Теперь нам предстояло обыскать надстройки, а также найти тайные двери, если таковые здесь есть, благо у нас имеется опытный специалист по этому делу. Впрочем, посмотрев на крутые винтовые лестницы, стремившиеся вверх сквозь скалу, я вспомнил про другую такую же — в чародейской обители покойного Аргхаша. И какого беса мне туда карабкаться? Там наверняка ничего нет, кроме боевых площадок и дозорных башен.
Гораздо больше сведений обещал дать церковный чертог. В отличие от прочих помещений замка, напоминавших скорее тюремные камеры, этот зал был отделан и обставлен в лучших имперских традициях. Стены были завешены тяжелыми бордовыми портьерами, пол украшен цветной мозаикой, а потолок — изящной глазурованной росписью. Но в первую очередь в глаза бросался золотой блеск: подсвечники вдоль стен, треноги для благовоний, витые узоры на рядах колонн и в особенности алтарь — все отливало позолотой. Девять узких стрельчатых окон прорезали стену над алтарем, каждое утро сквозь них светило восходящее солнце. Отражаясь в зеркалах противоположной стены, играя бликами на золоте, оно наполняло чертог ослепительным сиянием, чтобы восторженные прихожане могли воочию лицезреть мощь и красоту Света.
А в День Света, когда солнце стояло в зените, сквозь маленькое окно в крыше на алтарь опускался световой столб. Считалось, что этот свет излечивает как духовные, так и телесные травмы; ежегодно в священный день из храмов в Эйсе выбегали счастливчики с радостными криками: «Я снова могу ходить!», «Я опять вижу!», «Ко мне вернулся рассудок!», «Я воскрес!!!» и тому подобное. Я как-то подпоил одного такого «воскресшего», так он мне и сболтнул «под большим секретом», что ему некто накануне дал монетку и пообещал еще две, если облагодетельствованный Небесами доходяга будет орать на всех перекрестках о своем удивительном спасении. Да, таковы люди. Если они хотят поверить в чудо, то они будут верить в него, несмотря ни на что…
Полтора десятка лет забвения мало отразились на состоянии храма Лусара. Повсеместной паутины здесь почему-то не было, только все та же пыль на полу и портьерах, и еще позолота местами облупилась, и штукатурка с потолка отпала. А так — хоть сейчас службу проводи.
В портике зала, за занавесями, размещалось несколько служебных помещений. Штырь немедленно взялся исследовать их на наличие секретных ниш и дверей, Таниус стал обшаривать сами комнатки, а я направился к алтарю. Круглое возвышение являлось истинным произведением искусства — на нем были изображены коленопреклоненные мужчины и женщины, распустившиеся цветы, имперские руны и распятие [5] Лотоса в солнечном околе — символ счастья, мудрости и духовной гармонии. И все это — из самого настоящего золота! Странно, что его не забрали с собой имперцы, тем более странно, что обошли вниманием взломщики. Значит, они тоже искали что-то другое.
Снаружи начало темнеть. Нам пора было возвращаться, но мне почему-то не хотелось уходить отсюда. Что-то здесь было такое, что мне нужно, необходимо. Тем более что Штырь наконец-то отыскал потайную дверцу. Решено, завтра с утра мы отправимся осматривать подвалы храма, а сейчас — назад, на ту сторону моста. Думаю, никто из нас не пожелает остаться на ночь в пустом и мрачном замке.
Повторный перелаз через провал прошел гладко. Трейсин, полдня просидевший в одиночестве, весь извелся и издергался — то ли за нас волновался, то ли за себя боялся, а может, то и другое сразу. Но все же лагерь он развернул и ужин сварил, правда, пересолив его в лучших традициях зеленодольской кухни и к тому же съев чуть ли не половину по причине нервности.
В дикой и пустынной местности, нашпигованной разбойниками, как сдоба — изюмом, спать без ночного сторожа — совершеннейшее безрассудство. В этот раз мое дежурство было вторым, потому я и не особенно старался заснуть, слушая рваную и тоскливую песню ветра. Сигналка время от времени издавала глухие дребезжащие звуки — лишь к утру она сдохла окончательно.
Вновь и вновь мои мысли перескакивали через пропасть и устремлялись к Лусару. Что же я там упустил из внимания, в каком месте и почему? Терзаясь догадками и сомнениями, в полудреме я слышал, как у потрескивающего костра Штырь с кем-то разговаривает. Сам с собою, что ли? А может, ему просто скучно — решил выговориться воображаемому собеседнику? Я долго слушал его бормотание, но ничего не понял, а вставать не хотелось. Потом, когда малек пришел меня будить, в его руках оказался тот самый узорчатый сундучок, содержимое которого так и оставалось тайной для всех нас. Странно, неужто он с колдовским серебром решил словцом перемолвиться? А может, там у него живой гомункулус сидит и советы ценные дает взамен на кормежку теплой кровью? А может… Нет, хватит голову глупостями забивать, так можно что угодно напридумывать. Истина же, судя по моему немалому сыскному опыту, чаще всего бывает самой банальной и житейской. Так что лучше всего просто дождаться, пока Штырь утратит бдительность, и тогда я увижу все собственными глазами.
Свои два часа я просидел как на иголках. Тени от костра колыхались на камнях за моей спиной, и мне то и дело казалось, что, как только я отвожу взгляд, они начинают медленно подкрадываться. Время от времени возникало ощущение, что из темноты обрыва ко мне тянутся извивающиеся темные руки. Потом почудилось, что в стороне замка то ли кто-то плачет, то ли стонет, но я убедил себя, что это ветер сквозит в башенных бойницах. На минуту я прикрыл уставшие, смыкающиеся глаза, а когда их открыл, услышав какое-то непонятное шуршание, то вздрогнул всем телом — с неба прямо на меня стремительно падала огромная черная птица.
Реакция меня не подвела — я резко отмахнулся левой рукой, тут же кувыркнулся в расщелину между камнями и потом осторожно выглянул оттуда, уже держа нож наготове. На площадке не было не только ужасного монстра, которого я успел себе вообразить, — там не было вообще ничего!
