— Доброго денёчка, мисс. В Бирмингем, я полагаю? — вытянутое лицо мужчины, обрамлённое аккуратно подстриженной щегольской бородкой, выражало дружелюбие и интерес.
Смущённая Агнесса неуверенно улыбнулась в ответ, цепко сжимая в руках саквояж и корзинку:
— Д-да, сэр. Я вам помешала? Извините, ради Бога!
Возница негромко рассмеялся, покачав головой:
— Ну что вы. Как такая прелестная молодая леди может помешать? — в тёмных глазах его, сощуренных от улыбки, не было и следа враждебности или раздражения. — Напротив, хотел предложить подбросить. Всё равно в ту сторону едем, так отчего бы не помочь человеку?
Внутри кабины Агнесса различила лёгкое движение, и в застеклённом окошке на миг показалось девичье личико — по-детски округлое, курносое и весьма раздражённое.
— Почему мы остановились?! — громкий и пронзительный голос с незнакомым акцентом вспорол сонный воздух.
Агнесса слегка поёжилась от тембра и с сомнением посмотрела на кучера, виновато пожав плечами:
— Я не уверена, что это будет правильно...
— Пустяки! — хлопнул ладонью по скамье рядом с собой мужчина, а затем постучал кулаком в стенку кабины:
— Эй, господа хорошие, вы же не возражаете? Негоже в Мёртвом поле живого бросать. Аукнется.
— С какой радости?! — возмутилась девчонка, высунувшись из окна и смерив взглядом поочерёдно Агнессу и возницу. — Я вам за что платила? Чтобы всяких оборванок подбирать по дороге?!
Агнесса вздрогнула, подавив желание сделать ещё шаг назад — она совершенно не собиралась набиваться в попутчики, а теперь и подавно. Пассажирка действительно выглядела весьма богатой барышней: в каштановых волосах с лихвой хватало золотых нитей, скреплявших сложную причёску, а видимая одежда, хоть и дорожного кроя, сшита была явно из очень дорогой ткани.
Что, однако, не делало эпитет «оборванка» приятным.
— Простите, я... — заикнулась было Агнесса, но кучер неожиданно прервал её, без тени почтительности рыкнув в сторону «благородной особы»:
— Вы заплатили за то, чтобы добраться в срок до Бирмингема, юная госпожа Виленская, — последнее, почему-то, прозвучало едва ли не как оскорбление, что девица, безусловно, отметила и открыла уже рот, чтобы заорать в ответ, как мужчина бесцеремонно махнул рукой, отметая ещё невысказанные слова. — И вы попадёте туда вовремя. Как — моя забота. Всё ясно?
Круглое лицо «госпожи Виленской» потемнело от гнева:
— Ты ещё перечить мне, будешь, мра...
— Да пускай садится и поехали уже, — низкий, с рычащими нотками мужской голос донёсся изнутри, прерывая яростную тираду — видимо, спутник круглолицей.
Скандалистка скрылась в глубине кабины, и оттуда до Агнессы донёсся шипящий спор, кажется, на чужом языке, — прислушиваться к которому она не стала. Кучер же, однобоко улыбнувшись, подмигнул ей и протянул руку:
— Забирайтесь, леди. Тут задерживаться — дурная примета.
И Агнесса, не в силах поверить своей удаче, с предложенной помощью забралась на козлы, предварительно тщательно обстучав каблуки от налипших чёрных песчинок.
Мужчина, убедившись, что новая пассажирка устроилась как надо, отпустил поводья и негромко цокнул языком, понукая лошадей идти. Животные безропотно подчинились, довольно быстро вернувшись к первоначальному темпу, и Агнесса с восторгом ощутила, что на такой скорости то самое подавляющее чувство просто исчезло. Или, может, это объяснялось тем, что у неё появился шанс добраться до Бирмингема дотемна.
— Из Пэйлвуда идёте? — первым заговорил возница, и Агнесса быстро улыбнулась ему в ответ, кивнув:
— Да, сэр. А вы работаете в тамошней транспортной компании? — вежливо уточнила девушка, и удивилась, когда собеседник, вместо ответа расхохотался.
Возможно, ей показалось, но со стороны кабины с пассажирами она, кажется, тоже уловила тихий и низкий смешок. Впрочем, уточнять — что же такого смешного она сказала, девушка постеснялась.
— Уф-ф, да. Можно и так сказать, работаю, — отсмеявшись, кивнул мужчина, теперь глядя в большей мере на Агнессу, чем на дорогу, что немало смущало. — И как вам... путешествие?
Девушка замялась, прикидывая — о чём стоит рассказывать первому встречному, а что стоит замолчать: начиная с украденного барашка и заканчивая её странным провожатым, Честером. О, вот, кажется, что можно рассказать!
— Очень увлекательно, сэр! А вы знали, что пудинг, на самом деле, не нужно есть? — с сияющими глазами повернулась она к вознице. — Оказывается, именно его надо использовать, чтобы пройти через лес, а не животных!
В тёмных — чёрных, как теперь уже вернее рассмотрела Агнесса, — глазах отразились интерес и лёгкая подозрительность. При этом — почудилось, нет? — мужчина быстро глянул в сторону кабинки:
— Кто сказал? — чуть понизил голос, но не угрожающе, а заговорщицки.
Девушка, изрядно озадаченная, машинально принялась перебирать пальцами ткань юбки и разглаживать её. Что, если как раз об этом и стоило умолчать? Ведь, если вдуматься, это совершенно логичная связка — торговая компания и заводчик барашков! Продавать животных как «пропуск»... вполне возможно, что хозяин несчастного ягнёнка тоже носил фамилию «Смит». Мысленно она судорожно пыталась придумать или найти себе оправдание, но, как на зло, ничего в голову не приходило.
— Никто... — вздохнула виновато. — Я сама догадалась. Там же на камне написано — «малая жизнь». А пудинг ваш — и есть она.
— Точно поступите, — вынес вердикт возница, откинувшись на спинку диванчика и лениво подстегнув лошадей.
Агнесса только заморгала часто:
— Простите?
— Вы же в Университет податься решили? — снова посмотрел он на неё, но уже с оттенком снисходительности.
— Ну... вообще-то да. А как вы поняли? — простодушно спросила девушка.
— А зачем же ещё в Бирмингем идти? — резонно удивился мужчина.
Агнесса задумалась.
— А если я работу искать собиралась? — с вызовом выпалила, снова в ответ услышав взрыв смеха.
— Леди, в Бирмингем не едут и не идут работать. Там нет работы, что бы вы не придумали себе там, в Лондоне, — теперь снисхождения было ещё больше, что уже слегка задело Агнессу.
— Не припомню, что бы я говорила, откуда прибыла, — чопорно заметила девушка.
В душе её воцарилось смятение — с одной стороны, конечно, ей польстило замечание, что, мол, она непременно поступит. С другой — весьма огорчили слова возницы, касательно работы. С третьей и четвёртой — недоверие и лёгкий страх, касательно осведомлённости обычного кучера о таких вещах.
— А разве я не прав? — спросил мужчина, не предполагая о мятущихся мыслях Агнессы.
— Правы, — нехотя признала она. — Тоже догадались?
— Конечно. Интуиция, — подмигнул возница ей. — И опыт. Я уж сколько лет туда-обратно катаюсь, дорогу знаю, людей вижу. Говор слышу.
Последнее было произнесено со значением, и девушка вновь зарделась, сетуя на свою подозрительность. Ну конечно! Выговор обитателей Нижнего, высмеиваемый выходцами из Верхнего. Причины насмешек Агнесса не понимала, но склонна была согласиться, что речь приезжих звучала иначе.
Город, маячивший где-то на горизонте, постепенно приближался, но марево никуда не девалось. Зато теперь можно было отчётливо разглядеть «купол», сформированный неестественно дрожащим воздухом.
— Простите, а вы знаете, что это такое? Какая-то защита? — спросила Агнесса у кучера, указав в сторону Бирмингема.
Мужчина, тоже смотревший в том направлении, лениво кивнул:
— В некотором роде. Подъедем ближе — увидите, леди.
Не то, что бы такое «пояснение» удовлетворило девушку, но настаивать она не стала, вновь ощутив то самое волнующее предвкушение. Совсем скоро, может быть — ещё даже до заката, решится её ближайшая судьба! И Мельхиора, между прочим, тоже.
Спохватившись, Агнесса полезла в кошель, подаренный Ши, и достала оттуда кольцо. Камень всё так же безжизненно чернел и как будто даже потускнел. Девушка, вздохнув, надела бессмысленное украшение на палец, и только сейчас заметила, как странно на неё смотрел возница — смесь ужаса и отвращения слегка исказила правильные, в общем-то, черты, сделав те почти неприятными.
