– За его слова? А кто это – он? – взволновался Фродо.
– Ах ты, батюшки, забыл сказать: да приятель мой, Гэндальф. Вообще-то он маг, но мы с ним всегда были в дружбе. А теперь вот я даже и не знаю, чего от него ждать: или все пиво мне сквасит, или вообще меня самого в чурбан превратит – у него это мигом, он на расправу-то скор. Может, потом и пожалеет, да ведь сделанного не разделаешь.
– Так что же вы натворили? – нетерпеливо спросил Фродо.
– О чем бишь я? – задумался трактирщик, щелкнув пальцами. – Ах, ну да, старина Гэндальф. Месяца три тому останавливался он у меня в трактире. И вот однажды влетает на ночь глядя прямо ко мне в комнату – даже постучать забыл – и говорит: «Утром, Лаврик, мы уже не увидимся, я до свету уйду. У меня к тебе поручение». – «Слушаю, – говорю, – хоть десять». А он мне: «Ты сможешь отправить с оказией письмо в Хоббитанию? Сможешь передать с кем ненадежнее?» – «Уж подыщу кого-нибудь, – отвечаю, – завтра или послезавтра». – «На послезавтра, – говорит, – не откладывай». И дал мне письмо. Надписано-то оно проще простого, – сказал Лавр Наркисс.
Он достал письмо из кармана, принял важный вид (ибо очень гордился своей грамотностью) и зачитал по складам:
– "ХОББИТАНИЯ, ТОРБА-НА-КРУЧЕ, ФРОДО ТОРБИНСУ".
– Письмо – мне – от Гэндальфа! – воскликнул Фродо.
– Так, стало быть, настоящая-то ваша фамилия – Торбинс? – спросил трактирщик.
– Сами ведь знаете, – сказал Фродо. – Отдавайте-ка мне это письмо и объясните, пожалуйста, почему вы его не отправили вовремя. За тем ведь, наверно, и пришли? Долго, однако, раскачивались!
– Ваша правда, сударь, – виновато признал бедняга Лавр, – и опять же прощенья просим. Что мне будет от Гэндальфа – прямо страшно и подумать. Только я ведь без задней мысли: схоронил его понадежнее до подходящего случая, а случая нет и нет – ну и вылетело оно за хлопотами у меня из головы. Зато уж теперь обо всем постараюсь, я оплошал, с меня и спрос: что смогу – только скажите, – сразу сделаю. Да и помимо письма у меня был какой уговор с Гэндальфом? Он мне: «Лавр, тут к тебе явится один мой друг из Хоббитании – а может, и не один, – назовется Накручинсом. Лишних вопросов ему не задавай. Будет в беде – выручай, не жалей ни сил, ни денег, сам знаешь, за мной не пропадет». Вот, значит, и вы, а беда-то рядом ходит.
– Это вы о чем? – осведомился Фродо.
– Да об этих черных, – объяснил хозяин, понизив голос. – Они ведь спрашивали Торбинса, и хоббитом буду, если подобру спрашивали. В понедельник заезжали – собаки скулят и воют, гуси галдят и гогочут – жуть какая-то, честное слово! Двое сунулись в дверь и сопят: подавай им Торбинса! У Ноба аж волосы дыбом. Я-то их кой-как спровадил: езжайте, мол, дальше, там вам и Торбинс, и что хотите. А они уехать уехали, но спрашивали вас, слышно, до самого Арчета. Этот, как его, из Следопытов, ну Бродяжник-то, – он тоже все про вас спрашивал и прямо рвался сюда: ни вам поужинать, ни отдохнуть!
– Верно говоришь, рвался! – вдруг промолвил Бродяжник, выступив из темноты. – И зря ты, Лавр, не пустил меня – тебе же было бы меньше хлопот!
– А ты, значит, уж тут как тут! – мячиком подпрыгнул трактирщик. – Пролез-таки! Теперь-то чего тебе надо, скажи на милость?
– Теперь он здесь с моего ведома, – объявил Фродо. – Он пришел предложить свою помощь.
– Ну, вам, как говорится, виднее, – пожал плечами господин Наркисс, окинув Бродяжника подозрительным взглядом. – Только я бы на вашем месте со Следопытами из Глухоманья, знаете, не связывался.
– А с кем прикажешь ему связываться? – сквозь зубы процедил Бродяжник. – С жирным кабатчиком, который и свое-то имя еле помнит, даром что его день напролет окликают? Они ведь не могут навечно запереться у тебя в «Пони», а домой им путь заказан. Им надо ехать или идти – дальше, очень далеко. Или, может, ты сам с, ними пойдешь, отобьешься от Черных Всадников?
– Я-то? Чтоб я из Пригорья? Да ни за какие деньги! – до смерти перепугался толстяк, будто ему и правда это предложили. – Ну а если вам, господин Накручинс, и в самом деле переждать у меня? Какая спешка? Что вообще за катавасия с этими черными страхолюдами? Откуда они взялись?
– Они из Мордора, Лавр. Понимаешь? Из Мордора, – вполголоса вымолвил Бродяжник.
– Ох ты, спаси и сохрани! – побледнел от страха Лавр Наркисс. Видно, слово «Мордор» тяжело лежало у него на памяти. – Давно у нас в Пригорье хуже ничего не слыхали!
– Услышите еще, – сказал Фродо. – Ну а помочь-то мне вы все-таки согласны?
– Да как же не помочь, помогу, – шепотливой скороговоркой заверил господин Наркисс. – Хоть и не знаю, что толку от меня и таких, как я, против… против… – он запнулся.
– Против Тьмы с Востока, – твердо выговорил Бродяжник. – Толку не много, Лавр, но уж какой ни на есть. Ты, например, можешь бесстрашно оставить у себя на ночь господина Накручинса – и не припоминать его настоящее имя.
– Еще бы, еще бы, – с видимым испугом, но тем решительнее закивал трактирщик. – Но черные, они-то ведь знают, что я вам не в помощь. Ох, какая, правда, жалость, что господин Торбинс нынче так себя обнаружил. Про Бильбо-то здесь давно уж слышали-переслышали. Ноб и тот, видать, понял, а ведь есть у нас и которые побыстрее соображают.
– Что ж, надо надеяться, Всадники покамест не нагрянут, – сказал Фродо.
– Конечно, конечно, надо надеяться, – поспешно поддакнул Лавр. – Тем более, будь они хоть сто раз призраки, в «Пони» нахрапом не проберешься. До утра спите спокойно, Ноб про вас слова лишнего не скажет, а мы уж всем домом приглядим, чтоб разные страхолюды здесь не шастали.
– Только на рассвете чтоб нас разбудили, – наказал Фродо. – Надо выйти в самую рань. Завтра, будьте добры, в полседьмого.
– Дело! Заказ есть заказ! – обрадовался трактирщик. – Доброй ночи, господин Торбинс, то есть, простите, Накручинс! А, да, вот только – где же господин Брендизайк?
– Не знаю, – мгновенно встревожившись, отозвался Фродо. Про Мерри они как-то позабыли, а время было позднее. – Гуляет, наверно. Он сказал, пойдет подышит воздухом.
– Да, за вами глаз да глаз! – со вздохом заметил господин Наркисс, – Пойду-ка велю запереть все двери – когда ваш приятель, конечно, вернется, – пусть за этим Ноб приглядит.
Наконец хозяин покинул их, снова бегло прищурившись на Бродяжника и покачав головой. Шаги его в коридоре удалились и стихли.
– Ну как, письмо-то будешь читать? – спросил Бродяжник.
Фродо внимательно рассмотрел печать – да, печать Гэндальфа, бесспорно, – потом сломал ее. Лист был исписан скорым и четким почерком:
"ГАРЦУЮЩИЙ ПОНИ", ПРИГОРЬЕ. Равноденствие, год по Летосчислению Хоббитании 1418-й.
