Фред Саберхаген - Восточная Империя [Разорённые земли + Чёрные горы + Мир Арднеха]

Хотя Томас непрестанно отдавал приказы, он не колеблясь и сам нагибался и поднимал бревна. Рядом с Томасом стояла незнакомая Рольфу девушка в широкополой фермерской шляпе. Там же желтоволосая Мэнка готовила еду в огромном котле — и там же стоял Лофорд, щеголяя яркой повязкой на правой руке повыше локтя.

У Рольфа тоже была повязка, на ране на спине. Несколько менее серьезных царапин саднили и болели. Но эти неудобства теперь не имели значения; с ним случались вещи и пострашнее.

Он до сих пор не имел представления, что произошло с его сестрой Лизой; он больше не надеялся, что ему когда-либо удастся узнать о ее судьбе.

Его пальцы продолжали сжимать во внутреннем кармане рубашки спрятанный там клубочек золотых волос. Он спросит об этом талисмане у Лофорда — да, когда ему представится такая возможность.

Рольф стоял на террасе, в одиночку провожая последние дневные лучи, глядя в пустыню. Горы Востока казались черными даже теперь, в лучах заходящего солнца, падающих прямо на них.

Огромный демон явился Чапу под завывания ветра в глухую осеннюю ночь. Он явился в центре воздушного вихря, чья воронка, казалось, образовалась единым вздохом или стоном теплящейся в нем жизни, и возвестил о своем появлении ударом, который потряс хижину Чапа, притулившуюся изнутри к стене Замка. Лежа без сна, страдая от боли, источником которой была его всегда мучительно ноющая рана, Чап снова и снова слышал гулкие звуки, словно от ударов воздушной волны. Поэтому он обратил мало внимания на первые сотрясания его укрытия, производимые демоном.

Но вскоре сотрясение усилилось. Продолжительные удары в стену его маленького прибежища заставили сучковатые доски биться об огромные камни стены. Приподняв верхнюю часть туловища на локтях, Чап посмотрел поверх своих парализованных ног туда, откуда доносился звук. И он увидел, как, словно дым, просачиваясь в щели его деревянной хибары, входит демон.

Он непроизвольно напрягся. Существо с Востока должно было бы быть его союзником, по крайней мере, в те времена, когда у него была власть; но какое дело могло бы быть у него к нему теперь, Чап не представлял. И даже сильный человек, считающий демонов своими союзниками, — даже такой человек, если демон возникал перед ним в ночи так близко, что протяни руку — и коснешься, мог считать себя достаточно сильным, если не поддавался побуждению убежать или закрыть глаза и распластаться на земле.

Что касается убежать, то боевой топор Мевика лишил его этой возможности. А что касается того, чтобы закрыть глаза — что ж, он все еще оставался Чапом. Приподнявшись на локтях, он решительно уставился на туманный образ, формирующийся прямо перед ним. Снаружи без умолку завывал ветер, помогая поверить в то, что явилось Чапу. По крыше навеса забарабанил дождь.

Внутри хибары туман начал принимать более отчетливые очертания — демон обретал свой облик. Чап с трудом мог рассмотреть в клубящейся дымке какие-либо человеческие черты, но все же он знал, что это лицо. Пока оно постепенно проявлялось, в Чапе просыпался страх, что он вдруг поймет, на что именно он смотрит, что в конце концов он может четко увидеть черты этого лица, и когда это произойдет, они окажутся слишком ужасны, чтобы на них смотреть.

Ничто, кроме демона, не могло его так потрясти. Теперь ему требовалось если не закрыть глаза, то по крайней мере утратить четкость видения. Вздохнув, он наконец позволил своему взору затуманиться.

Только тогда, словно он дожидался такого молчаливого вскрика, демон заговорил. Его голос напоминал шорох, с каким рука скелета шарит в сухих листьях:

— Господин Чап.

Могущество произнесения имени сделало изображение более отчетливым. Нахмурившись, Чап попытался взглянуть прямо в лицо жуткому существу и откинулся на грубую подстилку, прикрыв глаза рукой.

— Да, я Чап. Но больше не господин.

— Ты можешь снова стать господином. — Сухие листья шуршали, ворошимые костяшками пальцев. — Твоя несостоявшаяся супруга, высокородная Чармиана, шлет тебе свой привет.

— Привет — откуда?

— Оттуда, где у нее есть власть и безопасность, — из Черных гор.

Конечно, демон мог лгать. Он мог явиться просто помучить калеку, словно жестокий ребенок во время игры; порой демонам не нужно было на то никаких особых причин. Но нет, если подумать… Ему было не так уж просто прийти в этот замок, наводненный армией колдунов и воинов Запада; даже демонам приходится избегать некоторых опасностей. Следовательно, он явился по важному делу.

Не отрывая руки от глаз, Чап спросил:

— И чего же хочет от меня моя дама теперь?

Образ демона безжалостно начал формироваться непосредственно под веками Чапа, под рукой, которая не могла заслонить от него. Шевеля чем-то, что совсем не походило на губы, демон произнес:

— Она хочет разделить с тобой, как с единственным, кто ее достоин, свои нынешние могущество, величие и благополучие.

Теперь, поднимал ли Чап веки или опускал их, лицо демона, словно какое-то уродливое видение, неизменно маячило перед ним.

— Могущество? — Внезапно охваченный злостью, Чап поднял голову и бросил на посланца яростный взгляд. — Власть, со мной, ты говоришь? — Его враги в течение полугода не слышали от него ни стона, ни проклятия, но теперь вся глубина его отчаяния прорвалась наружу. — Так докажи мне, что у меня достаточно могущества, чтобы хотя бы пошевелить ногами — можешь ты сделать это?

Чуть ниже чудовищного лица мрак дрогнул. Появилась пара рук, отдаленно напоминающих человеческие, но уродливых и огромных. Их можно было различить в свете, ударившем наружу, когда был снят покров с предмета, находившегося в одной из них. Это был большой объемистый сосуд или кубок, сам по себе темный, но содержащий сияющий целой радугой красок жар. Это сияние пожрало мрак, и, казалось, почти изгнало из сознания Чапа образ демона, но не ослепляло, когда бывший сатрап смотрел прямо на него.

Свободная рука демона потянулась к Чапу. Тот издал непроизвольный стон, но не ощутил неприятного прикосновения, которого ожидал. Было только ощущение безликой силы, перевернувшей его тело. Теперь он лежал лицом вниз, омертвевшими ногами по-прежнему к демону. Чап почувствовал холодное липкое прикосновение к своей спине как раз в том месте, где ее поразила секира Мевика, словно на рану плеснули ледяной водой. Мгновением позже последовал своего рода шок, который мог бы причинить Чапу ужасную по силе боль, но был таким кратким, что едва ли заставил бы вскрикнуть даже самого слабого человека.