Мне как-то тепло на душе от всего этого. Я оттаиваю. И мне хорошо здесь. Немного царапает душу мысль о том, что, мальчишки считают меня мертвым, переживают. Приятно, что кого-то взволновала моя нелепая кончина. Вот будет здорово, когда я оживу. Обрадуются…
Слова шифровки складываются в какое-то нелепое стихотворение.
Под синевой небес,
на зелени травы
В тени сосны высокой,
на толстом одеяле
Возможно, как и я,
посиживали вы,
Но ничего о том,
что было здесь, не знали.
Кардагол увлекался поэзией? И эротикой? Нужно же было взять именно эту книгу в качестве базы.
Все так же найденные слова, будучи нанесенными на бумагу, видоизменяются и складываются в строки.
А стих получается длинным. Правда, от этого он не становится более осмысленным. Понятия не имею, как привязать чашу к описанию пейзажа. Может быть, имеется ввиду конкретное место, в которое стоит доставить артефакт? Тогда описание должно быть более четким. На траве под сосной. Это вполне может быть и здесь.
Он не был с нею груб.
Она была согласна.
Касанья рук и губ,
Его характер властный,
Все нравилось ей в нем
И трепетала дева.
Он думал лишь о том,
Что вновь сходил налево.
Его ждала жена,
прелестная маркиза,
как прежде влюблена
в него и то, что снизу,
ну и в его глаза,
еще, конечно, тоже.
Она была бы за,
но с ней он так не может.
Маркиза, это, интересно, кто? С маленькой буквы, стало быть, не имя. Возможно, титул или профессия. Или национальность. К чему гадать? Понять бы, зачем он здесь. Может быть, речь должна идти о каком-то конкретном государстве или даже мире?
— Кот, просыпайся, есть будешь?
— Муррр.
— Не мурр, ты рыбу какую будешь — сырую, вареную или жареную на углях?
"Сырую"
— Ну и хорошо. Мне меньше готовить.
не может он стонать,
быть слабым непристойно.
Приходится играть,
Что он — мужчина-воин.
Он сильный и большой,
А хочется отдаться
Под ласковой рукой
Рычать, стонать, метаться.
М-да, героя этого стихотворения впору пожалеть. Или великий и ужасный Кардагол писал о себе? Вот уж вряд ли. Отдаться ему хочется… Юморист.
Я уже отчаялся определить в этих строках хоть какой-то смысл. Одна надежда на Аргвара — возможно, он понимает, о чем идет речь. Впрочем, не исключаю и проявления особого извращенного чувства юмора у сочинителя опуса.
Забыть о всех делах,
Долгах и прочей мути.
Вот это здорово. Это я по себе понимаю. Забыть обо всем — редкая роскошь. Хорошо мне, хорошо. Почему Кот считает, что это место — неправильное?
Пожалуй, на сегодня хватит. Пора спать.
Кот устраивается в ногах, и я в сон проваливаюсь моментально. И снится мне блистательная айлиде. Только не такая, какой я увидел ее в серале. Она сейчас кажется совсем юной и беззащитной. Улыбается, что-то напевает. А потом подходит ко мне вплотную, кладет руки мне на плечи, а я отчего-то пошевелиться не могу. И тут она шепчет: "берегись, Ларрен, судьбу сломаешь, берегись, кровь у твоих ног". А дальше я уже не помню, что было.
Просыпаюсь в дурном настроении. Какая кровь? Почему у ног? По колено в крови, что ли? Так это не обо мне. Сроду особой кровожадностью не отличался. Людей убивать приходилось, конечно. А также прочих разумных. Но только по необходимости. И, конечно же, удовольствия это не доставило. Ни разу. Судьбу сломаешь… Наверное, у нас с Элиникой разные представления о судьбе. На мой-то взгляд, моя и так переломана, да все никак зажить не может.
Чушь. И вообще, почему я так серьезно отнесся к этому сну? Пифий в роду у меня не было, да и каннабис на меня не действует. Вот серьезно, никакого эффекта. Ни веселья, ни пророчеств.
Завтракаю вчерашней рыбой. Меня от нее уже тошнит. Сажусь за стол, открываю книгу.
Пускай в чужих руках,
Что не меняет сути.
Когда бы пред женой
Мог быть самим собою
Смирился бы с судьбой
Других не беспокоил
Желанием своим
Расслабиться, открыться.
Он был женой любим,
И так, как многим снится.
Но все же про покой
Пока он лишь мечтает.
А потому он с той,
Кого и сам не знает.
И это все? Смотрю на текст и ничего не понимаю. А в чем фокус? Что я должен сделать? Прочитать это стихотворение над артефактом?
Тщательно изучаю листок с шифром. Нет, других знаков на нем не наблюдается. Так что, я закончил свою работу?
Аргвар не заставляет себя долго ждать.
Сижу на берегу, камушки в воду бросаю. Кот рядом мурлычет.
— Ну что, закончил?
— Закончил, — отвечаю, не поворачивая голову в сторону морского божества.
— Что нужно делать?
— Не знаю.
— Ларик, — неожиданно взрывается он, — ты что-то обнаглел! Встань, когда с тобой разговаривают!
— Зачем?
Смотрю на него снизу вверх, и мне не страшно. Ну, бог, ну могущественный. Ну, убьет он меня. Так в третий раз уже. Я привык. А то, что он меня домогается, так это игры все, не имеющие под собой ничего, кроме желания вывести меня из равновесия. Ему не стоило давать мне эти дни покоя — я изменился.
Аргвар, уловив, видимо, мое настроение, вздыхает и присаживается рядом.
— Что там написано?
— Стишок. Про какого-то господина, который хочет, но не может.
— И все?
— И все. Ты выходы с острова закрыл?
— Я. Кто еще мог?
Пожимаю плечами. Действительно, кто? Сидим, на море любуемся. Оно сегодня спокойное и безжизненное какое-то.
— Ну что же, — вздыхает Аргвар, — пойдем, покажешь, что получилось.
Минут через десять он уже изучает плоды моих трудов.
— М-да… — произносит задумчиво. — Кардагол — затейник…
— Вы с ним знакомы?
— Заочно. А тебе-то, какое дело?
— Никакого. Что теперь?
— А теперь я тебя с твоей живностью перекину в Зулкибар. Артефакт, насколько я помню, в комнатах Лина?
— Должен быть там.
— Вот там и поэкспериментируешь со своим шифром. Учти, Ларрен, наш договор до сих пор в силе. Ты получишь обещанное, только если артефакт заработает. Понял меня?
— Да.
Только вот хочу ли я это обещанное? Нет, хочу, конечно. Я же пятнадцать лет к этому шел. Обидно было бы все бросить тогда, когда цель почти достигнута. Да и Аргвар не позволит.
— Не нравится мне твое настроение, мальчик! — вдруг раздраженно восклицает он. — Ты не забыл, надеюсь, с кем ты работаешь?
— Нет.
— Вот и отлично. Я к дворцовым воротам тебя перекину.
