Прозвенел звонок, и студенты стали рассаживаться за столы. Пришло время покинуть аудиторию. А как не хотелось! Линза почти в руках. Может, стоит стукнуть кулаком по стеклу, схватить камушек и делать ноги? И иметь неприятности с местными полицейскими. Нет, не будем торопиться, хотя время и дорого. Нужно все обдумать.
Алексей сел на скамейку в сквере недалеко от института и стал строить планы. Какая только чушь не лезла в голову! И спрятаться в туалете, и влезть ночью в окно и тэ дэ, и тэ пэ. Все это, увы, требовало взлома и конфликта с охраной, а стало быть, есть риск, что вмешается полиция.
И тут Алексей увидел этого парня. Тот сидел на соседней скамейке и кутался в пальто. Парень был явно болен. Болен той болезнью, которая все больше распространялась среди молодежи. Лехе были знакомы ее симптомы, многие его соратники, чтобы не сойти с ума перед атакой, или притупить боль раны принимали наркотики. Парень нуждался в дозе, его ломало, ему было очень плохо. Леха подошел к парню и тронул его за плечо.
– Шо прошем, пане? – буркнул тот, хмуро глянув на непрошенного визитера. Алексей вынул из кармана банкноту в пятьдесят долларов и показал парню.
– Шо прошем, пане? – повторил парень, более заинтересованно.
Леха махну ему рукой, мол, следуй за мной, и направился к корпусу института.
То, что камень приближается к нему по аллее парка, Алексей почувствовал сразу. С линзой у него установился какой-то непонятный контакт, будто она стала частью его организма, или он сам стал частью этой стекляшки, и теперь обе эти части стремятся воссоединиться воедино. Вскоре из ночной темноты показалась фигура его знакомого. Леха встал со скамейки и пошел навстречу. Однако парень вдруг остановился и крикнул что-то на своем не совсем понятном Алексею языке. Зато его жесты не вызывали сомнений. В руке у парня появился нож. К тому же Леха явно почувствовал у себя за спиной чье-то присутствие. Парень пришел не один, а с сообщником. И у того тоже был нож.
– Спокойно, спокойно, ребята, – сказал он и медленно вытащил из кармана банкноту, – Зачем так нервничать? Вот ваши деньги. Давайте мой камушек и расстанемся друзьями.
– Вси гроши, быдло москальське! – заорал наркоман и сделал то, что делать ему совсем не следовало. А именно, поднял линзу над головой и зашвырнул в кусты.
После армии и госпиталя психика у Алексея была расстроена полностью. Бывало, что на него накатывала волна бешенства. Детонатором могло быть что угодно: грубое слово, косой взгляд, наглое поведение или высокомерие в отношении его самого или его друзей. Тогда он мог сорваться в драку, скорее даже в жестокую бойню, вне зависимости от того, сколько перед ним противников, кто они такие и насколько сильно в данный момент болела голова. Сам он называл это состояние: «перемкнуло». У него несколько раз случались из-за этого неприятности. И, наверное, их было бы много больше, если бы не вмешательство в нужный момент его друзей. После врачевания Дока, казалось, психика наладилась полностью. «Перемыкания» прекратились. И вот теперь снова приступ бешенства накатил на него. Хотя, если подумать, не врал ли он самому себе, пытаясь оправдать свой поступок? Можно, ведь, было банально начистить хилым налетчикам их «сковородки». Можно, но что было бы, обратись они в полицию? Для польских полицаев он всегда чужак, в то время как наркоманы – конечно, сукины дети, но сукины дети польские. Нет, лучше не рисковать. Пускай уж, «перемкнуло».
– Что, мерзавцы, шляхетная кровь взыграла? – прошипел Алексей, улыбаясь беззубым ртом, – Я, значит, быдло, а вы, стало быть, герои трилогии – Кмитицы обколотые!
Камень в кустах он нашел довольно быстро. Как быстро удалось полиции найти трупы наркоманов, похороненных под канализационным люком, Алексею узнать так никогда и не пришлось.
Поезд пришел на станцию «Днепрозаводск-Пассажирский» около часу дня. Алексей вышел на перрон и плотнее застегнул куртку. Он много раз возвращался домой из своих многочисленных путешествий и поездок, и, как ни обидно, запомнилась пасмурная погода, которой почти всегда встречал его город. Это тем более было странно, потому что южная Украина – край солнечный, а летом и вовсе жаркий. Но, видно, не для него. Вот и сегодня небо нахмурилось смогом металлургических и выхлопных газов и швыряет в лицо мелкие капли холодного дождя вперемешку с жесткой снежной крупой. Город явно не любил своего блудного сына. Город не был ему рад, будто чувствовал, что не с добром тот прибыл на его землю.
– Погоди, каменное чудовище, – пробормотал Алексей, – Скоро ты от меня избавишься навсегда.
Он сел на скамейку в привокзальном сквере. Летом, обычно, в нем яблоку негде было упасть от прибывших и отъезжающих, встречающих и провожающих. Сейчас здесь пусто, грязно и холодно. И ни единого человека, только кучи мусора возле поломанных скамеек. Все предпочитали коротать время в теплом зале ожидания вокзала. Вокруг него космический вакуум. Кто бы мог подумать, что ему будет так пусто и неуютно на своей родине. Все, пора рассчитаться с долгами и покинуть эту землю. Даже если не удастся достать оружие, нужно возвращаться на Нолу. Лия ждет. Да и здесь скоро станет жарко, если вдруг всплывут его польские похождения. Он открыл кошелек. Осталось около тысячи двухсот долларов.
В ближайшем почтовом отделении он отправил сто долларов в Кировск водителю Барсукову. Почти тысячу положил в купленный здесь же конверт, на котором написал: «Саша и Лена, простите подлеца, потерял я вашу одежку. Купите что-нибудь взамен. Не поминайте лихом и прощайте. Привет моему крестнику. Ваш кум, Леха Корогод». Осталось отвезти конверт и ключ в малосемейку, и до семи вечера он совершенно свободен.
Вадька-Лето сказал важную вещь, когда рассказал, что чуть не сбил Светлану в районе площади Свердлова. Дело в том, что именно там находилась парикмахерская, в которой работала его бывшая. Значит Светка место работы не сменила. Если проследить за ней, можно узнать, где находится Штырь. А там… Лучше, до поры до времени об этом не думать.
Он прошел мимо дверей знакомой парикмахерской. Вот она, дорогая женушка. Стоит возле входа в пальтишке поверх халата, курит и поглядывает на прохожих, пытаясь угадать в них потенциальных клиентов. Изменилась, постарела, морщины возле губ, недовольное усталое выражение лица… И не скажешь, что ей всего двадцать четыре года. Да нет, не стоит себе врать, Светлана выглядит неплохо. Просто теперь почему-то вызывает не влечение, а наоборот, какое-то отвращение. Его она уже не привлекает. Даже больше, он ее просто ненавидит. Мерзавка и предательница, соучастница покушения на своего законного мужа. Ей придется тоже ответить, как и господину Штырю.
