Летательные аппараты, которые он вывел из строя, стояли на местах, но открытые капоты двигателей и разбросанные инструменты свидетельствовали о том, что здесь шла работа. Почему она не была закончена, оставалось еще одной загадкой. Саймон приказал четверым солдатам охранять крышу и веревочную дорогу, а с остальными начал вторжение в крепость.
Та же тишина, что господствовала в мертвом городе, окружала их и здесь. Они прошли по коридору, спустились по лестнице, миновали двери и слышали только биение собственных сердец. Неужели крепость покинута?
Они шли в самое сердце слепого, закрытого здания, ожидая каждую минуту нападения отряда одержимых. Свет становился ярче; в воздухе чувствовалось какое-то неуловимое изменение, которое свидетельствовало о том, что эти уровни покинуты.
Наконец отряд Саймона подошел к каменным ступеням, которые он так хорошо помнил. В конце лестницы начинается серое колдерское покрытие стен. Саймон наклонился, прислушиваясь. Далеко внизу он услышал звук, гудение, такое же ритмичное, как удары его сердца.
— Капитан, — к Саймону подошел Танстон, — что нас ждет внизу?
— Ты знаешь столько же, сколько и я, — с отсутствующим видом ответил Саймон: именно в этот момент он осознал, что не ощущает опасности, даже в таком смертоносном месте. Но внизу было что-то, иначе они не слышали бы звуков.
Он осторожно, но быстро начал спускаться по ступеням, подготовив самострел. Все двери внизу были закрыты и не поддавались их попыткам. Наконец отряд подошел к комнате с картой.
Здесь гудение, доносившееся из-за пола, стало громким и отдавалось ритмичной дрожью в телах солдат.
Огоньки на карте погасли. На длинном столе не было машин, хотя провода и металлические крепления показывали, где они раньше стояли. Не было и людей в серой одежде. Но перед меньшим столом по-прежнему виднелась фигура в шапке, с закрытыми глазами, неподвижная, точно в такой же позе, как и когда Саймон видел ее в первый раз.
Вначале Саймон подумал, что этот человек мертв. Он подошел к столу, с опаской поглядывая на сидящего колдера. Это был тот самый человек, чью внешность он пытался вспомнить для волшебниц Эсткарпа. И теперь Саймон почувствовал мимолетное удовлетворение от точности своего воспоминания.
Только — Саймон остановился. Человек не был мертв, хотя глаза его оставались закрытыми, а тело неподвижным. Одна рука лежала на контрольном щите, вделанном в поверхность стола, и Саймон заметил, как шевельнулся палец, нажимая кнопку.
Трегарт прыгнул. На мгновение он увидел открытые глаза, лицо под шапкой, искаженное гневом — и, возможно, страхом. Тут руки Саймона сомкнулись вокруг провода, который отходил от металлической шапки и углублялся в стену. Он рванул, порвав сразу несколько кабелей. Кто-то предупреждающе крикнул, и Саймон увидел, что какое-то бочкообразное оружие направлено прямо на него: колдер перешел к действиям.
Только потому, что шапка с ее проволочным хвостом стесняла действия колдера, Саймон остался жив. Он ударил самострелом по плоскому лицу с искривленным ртом, не произнесшим ни звука, с темными, полными ненависти глазами. Удар порвал кожу, из щеки и носа потекла кровь. Саймон перехватил руку противника и вывернул ее, так что тонкий луч ударил в потолок, а не ему в лицо.
Они повалились в кресло, с которого встал колдер. Послышался резкий щелчок, плечо и шею Саймона обожгло огнем. Крик, приглушенный и сдавленный, прозвучал в его ушах. Окровавленное лицо исказилось агонией, но колдер продолжал сопротивляться со страшной силой.
Глаза его, и так огромные, все увеличивались, заполняя зал, — Саймон падал в эти глаза. И вот это уже не глаза, а затянутое туманом окно в иной мир, может быть, в другое время. Между колоннами виднелась группа людей в ярких одеждах, они на странных машинах двигались ему навстречу. При этом они отстреливались, несомненно, от какой-то погони.
Они двигались узкой колонной, и Саймон ощутил такое охватившее их отчаяние и такой страх, какого никогда не испытывал и даже не подозревал, что его может вынести мозг и тело. Ворота, они должны добраться до ворот — это даст им время для восстановления, для того, чтобы снова стать такими, какими они хотят быть. Разбитая империя и разграбленный мир оставались за ними, а впереди — новый мир, свободный и богатый.
Окруженные беглецы отступили в сторону. Саймон снова увидел окровавленное лицо, по которому нанес удар. В воздухе висел запах горелой ткани. Долго ли продолжалось это видение? Не больше доли секунды! Саймон продолжал бороться, прижимая противника к креслу. Он еще дважды ударил, только тогда пальцы разжались и лучевое ружье выпало из них.
Впервые колдер издал слабый звук. Секундное видение бегущих людей, мгновенная вспышка страха и ненависти, подействовавшая на невольного свидетеля как удар. Подбежавшие солдаты усадили колдера в кресло. В последний раз почувствовал Саймон какую-то невидимую связь с этим человеком и с тем далеким временем и пространством, откуда пришли колдеры. И все кончилось. Саймон отошел от обмякшего тела.
Танстон наклонился и попытался снять металлическую шапку. Они были поражены, обнаружив, что это вовсе не шапка, а, по-видимому, неотделимая часть тела.
— Оставьте его! — сказал Саймон. — И пусть никто не касается этих проводов.
И тут он понял, что ритмичное гудение, оживлявшее помещение, замолкло. Должно быть, колдер в шапке сам был сердцем, которое, перестав биться, убило крепость так же, как колдеры в свое время убили Сиппар.
Саймон направился к алькову, где был лифт. Если перестали работать все механизмы, можно ли добраться до нижних этажей? Но дверь в клетку лифта была открыта. Саймон передал командование Танстону и в сопровождении двух гвардейцев вошел в лифт, закрыв за собой дверь.
Бойцам Эсткарпа продолжало везти: закрытая дверь привела в действие механизм лифта. Саймон ожидал оказаться на уровне лаборатории, когда дверь снова открылась. Но увидел он нечто совсем иное и некоторое время смотрел недоуменно, в то время как сопровождавшие его гвардейцы изумленно вскрикнули.
Они находились на берегу подземной гавани. Сильно пахло морем и еще чем-то. Освещенный мостик уходил прямо в темную воду. На берегу лежали тела людей, таких же, как они, без серых одежд.
В то время как живые мертвецы, встретившие их на улицах, были вооружены и снаряжены, эти были обнажены и одеты в какие-то лохмотья.
Некоторые лежали около небольших экипажей, груженных ящиками и контейнерами. Другие — рядами, как будто выстроились перед тем, как упасть. Саймон прошел к ближайшему телу и наклонился, вглядываясь. Человек был мертв по крайней мере уже сутки.
