Ахира кивнул.
– И потом, кони могут пригодиться нам в Мелав… ох ты!
– В Мелавохте?
– Взгляни-ка вон на того здоровяка. Вон там, судно с прямыми парусами. Взгляни, кто им командует.
Уолтер взглянул. Судно действительно было большим – разумеется, по здешним меркам. Не считая трехмачтовика у дальнего пирса – самым большим в порту. С дюжину матросов суетилось на нем у журавля, выгружая на причал сетки с холщовыми мешками. Командовал ими бритоголовый человек – если и не капитан, то кто-то очень на корабле важный.
– Вижу. И что?
– Открой глаза, человече.
– Открыл – во всю ширь. Не вижу ничего нового.
А видел он корабль с прямыми парусами, которому – ясно как день – нужен экипаж не менее дюжины моряков. В отличие от суденышек с латинским вооружением тут матросов, чтобы управлять парусами, надо гонять по вантам. Хорошие обводы оставляли много места на палубе и позволяли перевозить большой груз в трюме, но управление таким судном требовало большого, хорошо сработавшегося и опытного экипажа под руководством того, кто хорошо знает Киррик и свой корабль, а не капитана, размахивающего взведенным пистолетом.
– По-прежнему не вижу ничего полезного. – Уолтер пожал плечами.
Брен Адахан кивнул:
– Вынужден согласиться. Этот корабль – не из тех, на которые нам стоит рассчитывать.
– Эйя, Тэннети, – проговорил гном. – Приглядитесь к тому кораблю. Видите его?
– Нет, и корабль не выглядит знак… – Эйя хмыкнула. – Он.
– Угу.
Тэннети усмехнулась уголком губ.
– Он выбрил голову. И здорово переделал корабль – с тех пор как мы виделись. Поменял мачты, добавил палубу на корме… Все переоделись, да?
– Все переоделись. За мной. – Гном направился к кораблю.
Когда капитан увидел их, его темное лицо сделалось почти белым; он пошатнулся и вцепился в борт – но промахнулся и, изрыгая проклятия, полетел в вонючую воду. Через миг, все еще ругаясь, он показался из-под нее, вцепившись в одну из свай причала.
Лицо его под слоем зеленого ила было бледным как смерть.
Уолтер Словотский сверху вниз улыбнулся Аваиру Ганнесу.
– Похоже, ребята, мы таки нашли перевозчика.
Аваир Ганнес яростно тер себя, а два палубных матроса выливали ему на голову мех за мехом. Они все собрались на корме за штурвалом. Позади них, на приподнятом юте, стояла парочка скорпионов, были сложены стрелы к ним и марлини. Уолтер Словотский сбросил сапоги. Дерево палубы было горячим и гладким.
– Мало что воняет – так от нее еще и чешешься. А ведь когда-то здешнюю воду можно было пить. Теперь же – будь моя воля – я вообще не заводил бы сюда «Сына удачи». Думать противно, что с ним станется в этакой жиже.
Ахира не позволил ему уйти от темы.
– Вернемся к нашим баранам, капитан Ган…
Ганнес зашипел.
– Греннет. Ворен Греннет. И по-другому не зовите. Меня здесь любят не больше, чем вас. У меня нет ни малейшего желания быть главным блюдом в Колизеевой чаше; казни там не становятся легче.
Уолтер пожал плечами.
– Весь вопрос в том, как быстро ты можешь поднять якорь и отплыть в Мелавэй. Ты знаешь – зачем.
– Знаю. Новости до меня доходят. – Капитан перестал скрести себя и влез в широкие моряцкие штаны.
– Вот, глотни. – Уолтер вытащил из мешка флягу «Отменного Рикетти», сделал добрый глоток и протянул ее Ганнесу.
Капитан подозрительно воззрился на флягу. Эйя нахмурилась, отобрала у него фляжку, отпила и вернула ему.
– Вот. Теперь, если ты выпьешь, отравимся все втроем. Если оно отравлено, а это не так.
– Когда ты была поменьше, девочка, то не встревала в разговоры старших. – Ганнес окинул Эйю мрачным взглядом, сделал глоток – и распахнул глаза в восторженном изумлении. – Отлично. – Он помолчал. – Вы так же не рискнете сообщить никому, кто я такой, как я – сообщить, кто вы.
На палубе стало вдруг очень тихо. Не сделав ни единого угрожающего движения, возможно – по какому-то тайному знаку, большая часть Ганнесовой команды умудрилась сойтись у кормы. Атмосфера на палубе похолодала сразу градусов на двадцать.
Уолтер Словотский открыл было рот, но Брен Адахан поднял руку.
– Позвольте мне, – проговорил он. – Я разберусь.
Эйя приподняла бровь; Тэннети глянула на Уолтера и чуть заметно кивнула. Словотский переадресовал кивок гному.
– Действуй, – разрешил Ахира.
Адахан повернулся к Ганнесу.
– Твоя позиция мне ясна, капитан… Греннет. Тот, чье имя мы не станем упоминать здесь, всегда с похвалой отзывался о тебе и не раз говорил мне, как жалеет, что из-за него ты лишился двух своих кораблей. Но тебе известны наши нужды, и ты понимаешь, насколько серьезно мы настроены. Мы должны исполнить свой замысел – и мы исполним его.
Ганнес оглядел Тэннети, Ахиру и Словотского – все постарались принять как можно более угрожающий вид. Правая рука Эйи поглаживала торбу – там лежал заряженный пистолет.
– Я понимаю, – сказал Ганнес.
– Мы не просим милостыни, – продолжал Адахан. – У нас с собой груз дамасской стали – заплатить за проезд. К тому же, как тебе известно, есть места, где подателя грамоты, подписанной Ахирой или Уолтером Словотским, встретят с большим уважением. Но взамен нам нужна твоя помощь. Нам нужно попасть в Мелавэй.
– Не просто попасть, – тряхнула головой Эйя. – Нам нужно проскользнуть в Мелавэй – обычные пути скорей всего перекрыты работорговцами. Возможно, конечно, ты не такой хороший мореход, каким считает тебя Карл…
Ганнес крякнул.
– Да, я лучше многих изучил берега Мелавэя; если кто и может доплыть туда неизвестным никому путем, то это я. Но я не настолько глуп, чтобы попасться на лживую лесть.
– Капитан, капитан! – Эйя пустила в ход самую обаятельную из своих улыбок. – Это, может, и лесть, но не ложь. И я искренна.
Ганнес выглядел так, словно идет по лезвию. Уолтер заставил себя рассмеяться.
– К чему так волноваться, капитан? Ты ведешь себя так, словно… – он выдержал паузу, – словно мы не знаем, что делаем.
– Ах… вы, разумеется, это знаете. – Ганнес улыбнулся и оттаял. – Да уж, вы вряд ли действуете без плана. Ну…
– Ну?
– У вас, говорите, есть сталь? Я могу выгодно пристроить ее в Скифорте: там добрая приютская сталь идет неплохо. Сколько ее у вас?
– Ага, – пробормотал по-английски Ахира, – вот и пришло время торговаться… Идем к нашей повозке, – сказал он уже на эрендра. – Посмотришь товар.
Когда гном и моряк ушли, Словотский повернулся к Брену Адахану.
– Не раз?… У Карла на руках столько крови, что мне как-то не верится, чтобы он так уж переживал по поводу пары-другой лодчонок.
