Картина, открывшаяся взору, заставила варвара содрогнуться. Кони мирно щипали травку, но остальное… На поляне, окровавленные и обезображенные до неузнаваемости, лежали два трупа, а поодаль что-то обсуждали между собой три женщины из отряда сторонниц Акилы.
— Ты был у лагеря? — спросила одна из них.
— Да, — коротко ответил Конан, — но вашей королевы там нет.
— Мы знаем. Они нам все сказали.
«Да, — подумал киммериец. — Даже камень заговорит, если подвергнуть его таким пыткам».
Он подивился свирепости амазонок, но вслух ничего не сказал.
— Акилу отправили вперед. Хотят доставить её в Куюпху, пока мы не напали на них.
— Что это за Куюпха?
— Вон за тем хребтом, — амазонка указала на север, — в долине несколько больших селений. Самое ближайшее отсюда — Куюпха. Там Акилу посадят в клетку и под большой охраной повезут в столицу, к Бризейс. — Видимо она не питала надежды, что королеву удастся спасти, и это располагало её к непривычному многословию
— Сколько дней пути до этой Куюпхи? — отрывисто спросил варвар.
— Они опережают нас на день и завтра к вечеру будут у селения, — печально вздохнула девушка.
Амазонка отрицательно покачала головой.
— Здесь только одна караванная тропа.
— При чем здесь караван? — вспылил Конан. — Если с вами не будет Акилы, на что вам оружие?
— Вообще-то, у нас есть одна женщина, она знает горную тропу, по которой можно добраться до долины, но только пешком, без коней.
— Умница, — похвалил киммериец — в его голове уже созрел план. — Где ваша предводительница? Идем к ней.
План Конана состоял в следующем: в обход по горам догнать отряд, который везет пленниц, и любой ценой отбить их, потому что иначе все будет потеряно. Он предполагал, что Акилу смогут ввезти в селение только тайно, чтобы не взбудоражить её сторонниц, — скорее всего ночью, поэтому у Конана и Эниды есть два дня. Если они не успеют за этот срок, то игра будет проиграна.
— А вдруг они тоже выслали гонца по горной тропе? — задала вопрос Энида.
— Все может быть, — ответил киммериец, — но все равно надо поторопиться. Даже если они вышлют отряд нам навстречу, то он дойдет на конях только к вечеру.
Решили коней и тюки с оружием оставить в укромном месте и потом вернуться за ними, если все пройдет успешно.
— Теперь вперед, и пусть удача нас не оставит! — промолвил варвар. — А нет ли другой дороги туда?
Они двинулись в гору. Назвать тропой тот путь, которым они карабкались по скалам, можно было с большой натяжкой — по правде говоря, она годилась лишь для горных коз. Киммерийцу было не привыкать лазать по каменистым кручам, но он с удивлением отметил, что воительницы от него почти не отстают. К полудню они забрались на самую высокую точку кряжа и вышли на небольшое плато, покрытое редкой травой. Со всех сторон, кроме северной, были видны вершины окрестных гор.
— Там, впереди, — показала предводительница, — крутой обрыв, а дальше — долина.
Они шли быстро, почти бежали, по ровной твердой земле и скоро вышли к обрыву. Конан подошел к краю и поразился грандиозности открывшегося перед ним зрелища.
Словно гигантская пасть откусила край горного хребта и проглотила огромный кусок. Отвесная стена уходила прямо до самого дна долины и тянулась вправо и влево почти до горизонта.
— Смотри! — Энида указала на запад.
Варвар пригляделся и увидел, как между дальними холмами движутся несколько еле различимых точек, то скрываются в зарослях, то вновь появляются на открытых местах.
— Это они!
Проводница направилась к двум огромным черным камням, жестом позвав за собой остальных. Между камнями Конан увидел узкую расселину — по её крутым стенам им предстояло спуститься.
Путь был не из легких, то и дело приходилось повисать на вытянутых руках над бездной, но девушки справились со спуском, и отряд оказался в долине задолго до того, как солнце склонилось к горизонту.
— Быстрее, быстрее! — подгонял киммериец своих спутниц.
Они бежали по узкому ущелью вдоль неширокой речки, которая расширялась перед каждым порогом, так что почти все время приходилось идти по пояс в воде. Варвар часто поглядывал на девушек и замечал на их лицах признаки огромной усталости, хотя никому даже в голову не пришло пожаловаться вслух.
«Все-таки мужчина он и есть мужчина», — мелькнуло в голове у варвара, но потом он сообразил, что вряд ли кто, кроме него самого, выдержал бы такой переход, и он невольно проникся уважением к этим мрачным и немногословным воительницам.
Они выбежали из ущелья на небольшую полянку, и предводительница жестом велела остановиться.
— Караванная тропа в ста шагах отсюда, — бросила она в ответ на недоуменный взгляд Конана.
Теперь надо было действовать очень осторожно. Они вышли на тропу и тщательно осмотрелись. Скорее всего, отряд Бризейс прошел здесь недавно — следы конских копыт на участках, где среди каменных осыпей пробивалась редкая трава, были совсем свежи. Даже запах конского пота не успел рассеяться.
— Скорее всего, они заночуют у озера, — сказала Энида, — мы всегда разбиваем там лагерь.
— Это далеко? — спросил варвар.
— До сумерек как раз успеем.
— Тогда есть смысл немного отдохнуть и подумать, как мы них нападем.
— Согласна, — кивнула амазонка, и варвару показалось, что девушки смотрят на него уже без ненависти.
Все-таки общее дело и общие трудности сближают даже таких разных людей. Воительницы хорошо знали местность — как-никак, это была их земля. На песке начертили кроки: озеро, подходящие к нему тропы, лесок на берегу, река.
— Обычно лагерь разбивают здесь, — Энида ткнула острием кинжала в песок, — а караулы выставляют тут, тут и, — задумалась она на мгновение, — тут.
— Но их всего десять человек, — возразил киммериец, — поэтому столько караулов им не выставить. Скорее всего, они перекроют тропу вот здесь, — он показал на карту, — и здесь. С северной стороны они могут и не поставить никого, потому что оттуда они нас не ждут.
— Правильно, — взглянув ещё раз на рисунок, согласилась воительница, — тогда мы можем рассчитывать, что здесь и здесь, — она вновь ткнула в план концом кинжала, — будет по два человека.
— Почему по два? — не понял варвар.
— У нас такое правило: в карауле на каждом посту стоят двое, — отрезала предводительница.
Киммериец недоуменно почесал в затылке: двое так двое, ему все равно, но про себя решил, что когда людей слишком мало, устав можно и нарушить.
