Мы наспех попрощались с парнями, и учитель куда-то нас телепортировал. Меня и Пряника. Место это, чего греха таить, странное. Несмотря на то, что сейчас было раннее утро, здесь царил мрак. Вокруг нас возвышались горы, состоящие из жёлто-зелёного материала, похожего на застывший песок. Чёрные тучи летали низко, и из них покрапывал острый дождик. Пахло чем-то зловонно-ядовитым.
— Учитель, где мы? — Спросил я.
Казалось, что даже Прянику немного не по себе. Пофигист по жизни, сейчас он имел слегка тревожное выражение лица.
— Мы в том месте, где директор создаёт своих сородичей.
Только сейчас до меня дошло, чем это пахнет. Я всегда ощущал запах скверны на каком-то интуитивном уровне, но теперь он предстал передо мной в первозданном виде. И это — отвратительно.
— Серьёзно? А как мы так просто сюда попали…? — Не понимал я.
— Так просто — это для тебя. Мне же пришлось потратить на это ни один месяц. Т-с-с… — Учитель поднёс палец ко рту, когда услышал, что где-то неподалёку случился мини взрыв. — Нам нельзя упустить этого шанса. Дождитесь меня, я скоро вернусь. — И маленький учитель, пригнувшись, побежал между скал.
Мы с Пряником немного осмотрелись, и решили, что безопаснее всего было бы спрятаться вон за тем небольшим пригорком. Если кто-то выйдет с другой стороны, то нас не будет за ним видно.
Спустившись чуть ниже по склону, зашли за пригорок.
Я сел на землю и прислонил спину к камню. Пряник поступил точно так же. Только сейчас заметил, что метрах в пятистах от нас, дальше по склону, лежало болото. Чёрт. Если бы это было обычное болото. Нет — это болото целиком и полностью состояло из скверны. Текучая субстанция страшно зловонила и медленно бурлила. Иногда на её поверхности надувались полупрозрачные пузыри, которые через секунду лопались.
— Какая мерзость… — Сказал Пряник.
Забавно. Человек, творящий самые мерзкие вещи, что я только видел, брезгует скверны. Настолько она ужасна…
Мы дожидались учителя уже минут десять. Я устал. Хотелось побыстрее покончить со всем этим и вернуться домой. Отчего-то появилась дикая тоска по родным. Вот бы сейчас отведать очередной тортик вместе с Татьяной и Евой. Господи, да я бы и не отказался от невкусного хрючева Алины.
Чёртова война.
И тут случилось странное. Пряник, сидящий рядом со мной, стал лихорадочно трястись. Я повернул на него голову и увидел абсолютно белые глазные яблоки.
Сука. Припадков нам не хватало.
Я схватил Пряника за плечи и стал негромко звать его. А что можно сделать в такой ситуации? Не помогало. Может, ему нужно охладиться?
Создав небольшую ледышку, приложил её ко лбу Пряника. Спустя минуту криотерапии он успокоился. Перестал трястись, и к нему вернулось сознание.
— Не замечал за тобой приступов эпилепсии. — Вытерев пот со лба, сказал я.
— Мне явилось новое откровение. — Тревожно произнёс Пряник.
— Чего? Откровение? Но ведь ты даже ничего не смотрел…
— Сразу после директора — тебе нужно убить учителя.
— Чего… — Я поднялся на ноги и сделал несколько шагов в сторону. — Что ты несёшь? — Я поскользнулся на песке и упал. Случайно вылез за пределы пригорка и увидел, как к нам спускается учитель.
Я поднялся на ноги, сглотнул слюну, и поглядел на Пряника. Он кивнул мне, и больше ничего не говорил.
— Я нашел его. — Негромко сказал нам учитель, подойдя поближе. — Пойдёмте. У нас не так много времени.
— По…пошлите. — Сказал я, продолжая поглядывать на Пряника.
Учитель шёл впереди нас, а мы плелись за ним сзади. Мы лазили между горами, минуя специально вытоптанную дорожку. Пролезали через пещеры, и перепрыгивали через обваленные камни.
Наконец, в скором времени добрались до нужного места. Мы стояли на возвышенности, а под нами виднелась глубокая пропасть. В самом её низу текла скверна. Через пропасть пролегал каменный мост, соединяющий возвышенности.
— Спрячьтесь! — Шепнул директор и все мы присели за камень.
С той стороны моста появился он. Я не успел толком разглядеть, но, почему-то, была стопроцентная уверенность в том, что это директор. Когда я аккуратно выдвинулся из-за камня, то в этом убедился.
Директор прошагал до середины моста и остановился. В этом месте располагалась каменная статуя. Ростом она была чуть больше директора. По внешности походила на какое-то древнее японское божество. Я в них не разбираюсь, но точно могу сказать, что оно — жуткое. Щупальца, огромные глаза и рот, покрытая чешуёй кожа. Скульптор постарался на славу.
Директор поднял руки вверх, и они загорелись зелёным огнём. Он произнёс несколько японских фраз и приложил ладони к лицу статуи. В таком положении директор простоял секунд двадцать, а потом отошёл в сторону.
Рот статуи вдруг открылся, и из него высунулась чья-то рука. Оголённая, красная, на ней отсутствовала кожа.
«Господи, какая же это мерзость».
Потом изо рта показалась вторая рука, после неё и лицо. Когда чудовище выбралось полностью, директор что-то ему сказал, поклонился, и голая мразь пошла по мосту в ту сторону, откуда пришёл директор.
— Это наш шанс. — Шептал директор. — Когда он будет занят призывом, мы должны этим воспользоваться и убить его.
Мы кивнули.
И вот, директор снова поднимает руки к небу, ладони его загораются скверной, и он прикладывает их к лицу статуи.
Мы срываемся с места и бежим к директору. Пряник кидает в него желе, которое, достигнув тела, тут же покрывает его с ног до головы. Это выигрывает для меня несколько секунд. Я ускоряюсь, создаю под собой ледяную дорогу, качусь вперёд, и когда налетаю на скользкий бугорок, подлетаю вверх.
В полёте создаю осквернённый кол, и по приземлении втыкаю его в район солнечного сплетения.
«Чёрт, а метил в сердце».
Директор вырывается из желе и создаёт у себя в руках инфернальную сферу. Он замахивается для того, чтобы ударить меня ею, но сбоку появляется учитель и пальцами выкалывает директору глаза.
Я пользуюсь дарованной возможностью и создаю осквернённый меч. Замахиваюсь, и отрубаю им голову директора. Она глухо падает на мост, а следом за ней и массивное тело в плаще.
«И это…всё…?»
Учитель пинает бледную голову с открытым ртом, и она летит прямо в открытый за секунду до этого портал. Туда же директор отправляет и остальное тело. Я успеваю заметить — что это межпространственный карман учителя.
Не от усталости, а, скорее, от волнения, я упираюсь руками в колени и тяжело дышу. Неужели мы это сделали?
Неужели…
Поворачиваю голову на Пряника. Он смотрит прямо мне в глаза.
— Учитель, ну что, телепортируйте нас обратно. — С нескрываемой тревогой в голосе произношу я. Во мне всё ещё сохраняется надежда…
Но учитель ничего мне не отвечает. Он заворожённо смотрит на статую. Вдруг, учитель подпрыгивает и оказывается у статуи на плечах. Он кладёт руки ей на голову, и закрывает глаза.
Тело учителя начинает дрожать, и я вижу, как от статуи к нему передаётся энергия.
«Сука…»
Да чёрт бы тебя побрал. Долбаный Шрек. Откуда ты всё это знаешь? Откуда?!
Ненавижу…
Я на секунду закрываю глаза, сосредотачиваюсь, и начинаю создавать у себя в ладонях огромный снежок, наполненный скверной. Когда он достигает нужных размеров, я замахиваюсь, и, напрягая все свои мышцы, бросаю снежок прямо в учителя.
Соприкоснувшись с небольшим телом учителя, снежок отбрасывает его назад, и беспомощный старик, вертя руками, летит в озеро скверны. Я успеваю заметить на его лице недоумение, и тело некогда величайшего человека пропадает в зловонной пучине.
/Полтора месяца спустя/
Мы с Пряником сидим в аэропорту Киото. По телевизору идёт репортаж о ходе японско-русской войны. Мы слабо понимаем по-японски, но, судя по видеоряду, положение у вражеской армии самое плачевное.
И, несмотря на воодушевлённый голос диктора, умному человеку сразу становится понятно, что если армия отступает из очередного города у самой границы — это плохо.
