Ректор передал мне чек на тысячу золотых иллиров и пожелал быть осторожным. Он не объяснял, а я не спрашивал, за что мне перепали золотые.
Зато "снежки" после случая с их "лесными братьями" прониклись ко мне доверием. Одна из красавиц, по моему Вита'ила пригласила меня к ним в беседку и высказалась, что по их всеобщему мнению мне пора получать уроки хорошего воспитания. Даже Аре'ил согласно покивал головой. И теперь девушки в плотную мной займутся.
— Вплотную, это я люблю. — Я изобразил огромную радость на своем лице.
— Вы теперь будете со мной спать? А кто первая? Я, не скрывая интереса, стал их рассматривать, чем ввел девушек в сильную краску.
— Ты наглый сквоч! — В сильнейшей ярости произнесла Тора'ила, собрал себе гарем и нас туда тянешь!
— Ясно, спокойно ответил я. Ты Тора меня воспитывать не будешь. Потом печально как Пьеро произнес.
Горька моя судьба,
Уж мочи нет!
Коль гонишь ты меня.
То дай ответ!
За что отвергнут, я?
За свой вопрос?
Но он возник
из горьких слез…
Аре'ил засмеялся и сказал: — они тебя не гонят. Но и спать с тобой не будут, даже не мечтай. Они быстрей тебя зарежут, за твои слова. Девочки хотят разбудить в тебе… Эээ. Чувство прекрасного. — Быстро нашелся он.
Вообще я стал проникаться к Аре'илу, которого про себя я называл "Ара", уважением. Парень мог держать удар и смирять свою гордость. Возможно, по отношению к нему я был не прав.
— Девушки сама красота и само совершенство. Они прекрасны, Поэтому скажи мне кудесник, любимец богов. Я очень серьезно посмотрел на "Ару". — Как я познаю чувство прекрасного, если к нему не прикоснусь?
После моего стихотворного экспромта и запутанной речи, все в беседке впали в глубокомысленное раздумье. Молча переваривая и хлопая глазами.
— Ну, что поделаешь не искушенные нелюди!
А я решил развить мысль дальше. Вот оно — прекрасное передо мной и я хочу его познать! — Я встал, протянул руки к ближайшей, замершей ‘снежной королеве’ с намерением ее обнять.
Девушка пришла в себя, громко и испуганно завизжала, сорвалась с места, и мелькнув длинной темно-голубой юбкой, пулей вылетела из беседки. И уже оттуда, с безопасного расстояния проговорила:
— Не надо познавать меня. Познавай лучше Вита'илу, это она тебя позвала. Или Тору, ты ей нравишься. Все это она выпалила на одном дыхании. А потом испугано зажала рот ладошкой.
— Дура! Становясь еще краснее, прошипела Тора'ила. А Вита'ила недобро сощурила глаза и медленно припечатала:
— Девочки! Да он. Над нами, просто смеется. А давайте мы покажем ему, какие мы прекрасные! Так как мы это умеем!
Я с подозрением смотрел на девушку и мне ее предложение не очень понравилось.
Шиза забила тревогу.
= Ну за что мне это!? — мне показалось, что она даже заломила руки в мольбе. = У всех люди как люди, а у меня самоубийца. Беги дурень! Пожалей хотя бы деток.
Пока остальные ‘снегурочки’ собирались с мыслями, я последовал совету ‘матери одиночки’. И стал боком двигаться на выход. Заметив мое движение первой, опомнилась Тора. В ее прекрасных глазах синего неба, на меня смотрела жуткая месть. За страхи и унижение, которое она испытала. За непонятную ревность, которой она мучилась. И теперь у нее появилась возможность, все это выплеснуть на очень наглого и непонятного хумана.
Шиза включила сирену.
— Куда собрался? — Гадкий сквоч. (вот дался им этот зверек) Держите его девочки! — во все горло закричала Тора.
Снежные эльфарки, как стая гончих сорвались со своих мест.
— Ой мама! — вскрикнул я.
Перелетел ограду беседки, обогнул девушку ранее убежавшую от меня и под крик мужиков эльфаров.
— “Ату его Ату.”
Понесся в сторону столовой. Надеясь, что там они не будут прививать мне чувство прекрасного.
Моя интуиция мне подсказывала, что ни чем хорошим для меня это не закончится. Я не знал и знать не хотел, что могут разозленные снежные бабы. А-то, что у них есть способ проучить зарвавшегося паренька, я почему-то ни капельки не сомневался.
Девочки были очень быстры. Они подтянули повыше юбки и гнали меня как волчицы загоняют оленя, грамотно отсекая от поворотов, что бы нигде я не мог затеряться. Я бежал, не переходя на ускорение, еле успевая быть чуть впереди. Разъяренные и впавшие в охотничий азарт, девушки не знали устали, покрикивая мне в след: — “Стой. Мы тебе покажем Прекрасное.”
- “Сволочь такая”. — Это уже голос Торы.
На мои слова: — Девочки я больше не буду!
— Конечно, не будешь! — с яростью отвечала опять Тора. Мы тебе оторвем то, чем ты хотел познать Прекрасное.
— Точно, — согласилась другая. — Оторвем.
— УУУУ! это уже было серьезно.
Я бежал мимо студентов, которые быстро уходили с дороги, уступая место снежным бестиям. Мимо замершего старичка и проходной.
— Вот охальник! Услышал я вслед: — и тут наследил.
Я забежал в столовую и остановился. Но мои преследовательницы даже и не думали. Увернувшись от захвата, я продолжил бег по кругу. Снежинки были под стать мне, они и не думали отставать.
Я уже пробегал третий раз, мимо странного старичка, когда взмолился.
— Спасай отец!
— От чего? с интересом спросил он.
— Но ответить я уже не успевал, уходя на четвертый круг.
— Старый козел! возмущенно подумал я. — Еще издевается.
Вдоль алее собрались почти все студенты академии. Зрители живо комментировали наш забег, выдвигая различные версии. Но большинство склонялось к тому, что я переспал и бросил одну из них. Преследовательницы тоже это слышали и злились еще больше.
Где-то стали принимать ставки. Пробегая мимо старикана выдохнул: — От смерти и позора.
— Старый пень только удивленно переспросил: — Ась?
— Спасай! Говорю! — заорал я.
— А-а-а. — Вслед протянул дед. К ректору беги, он поможет. — Догнал меня его крик.
… Мессир Кронвальд в благодушном настроении сидел у себя в кабинете. Неприятности рассасывались, а деньги пребывали. Когда он наливал себе бокал вина, в кабинете внезапно возник его начальник службы безопасности. У господина ректора от неожиданности дрогнула рука, и он пролил вино на стол.
— Да что б тебя… старый хрыч, — ругнулся он. — Чего приперся? — и стал вытирать стол.
— Да к тебе наша надежа и опора направляется. Хочу послушать его, вместе с тобой.
— Ты чего мелешь? Какая опора? — возмутился Архимаг.
— Ирридар та Аббаи со свитой, — значительно произнес безопасник и сел в свое любимое кресло.
Мессир прекрасно знал своего начальника службы безопасности, поэтому с подозрением посмотрел на него.
— Что он опять натворил?
— Не знаю. Он сам расскажет. Мне тоже это очень хочется знать.
