Вероника Иванова - Вернуться и вернуть

— Ты этого хочешь?

Девчонка вздрогнула и удивлённо посмотрела на меня.

— Чего?

— Учиться. В Академии.

— Я... я мечтаю об этом! — вспыхнули восторженно расширенные глаза.

— Мечта — это замечательно, — подтвердил я, пряча ладони в карманах полушубка. — Без мечты нет смысла жить. Но далеко не всякая мечта возникает для того, чтобы осуществиться.

Светлые брови непонимающе сдвинулись.

— Ты хочешь стать воином, верно? — слабый, но вполне уверенный кивок. — А ты понимаешь, каких жертв потребует эта мечта?

— Жертв?

— Видишь ли, не всё так просто, как кажется... Становясь воином, человек начинает другую жизнь. Жизнь, в которой нет места для всего, что было до неё.

— Как это?

Думаешь, я тебя пугаю, милая? Есть немного. Но — для твоего же блага.

— Очень просто. Совершенствуя себя, воин готовится к тому, чтобы нести совершенство в мир, и когда наступает срок, отрекается от ценностей, ранее занимавших сердце. Отрекается, в первую очередь, от привязанности к малой группе людей.

— Но почему? — ещё чуть-чуть, и Леф заплачет, а я не хочу это допустить.

— Потому что его Путь предполагает служение всем, а не кому-то одному. У воина нет дома и нет семьи. Ты желаешь такой участи — стать одинокой?

— Н-нет...

— Хочешь бросить на произвол судьбы всех этих людей? — обвожу взглядом двор. — Ты рождена, чтобы заботиться о них, нравится это тебе или нет. Почему же ты хочешь убежать от своего Предназначения?

Я вижу ответ в дрожащих глазах. Вижу. Но такой ответ меня не устраивает.

— Считаешь управление Двором постыдным делом? Зря. Почётен любой труд. Если, конечно, человек относится к нему серьёзно и ответственно. А труд, связанный с заботой о других людях, почётен вдвойне. Твой отец готов рискнуть жизнью, чтобы исполнить твою мечту. Разве ты не любишь его? Разве ты не хочешь, чтобы, уходя на покой, он был спокоен за дело рук своих? Посмотри на этих людей, Леф: они нуждаются в тебе. Это высшее счастье и высшая честь — быть нужным. Поверь мне, пожалуйста... Даже если сейчас всё, что я говорю, кажется странным и глупым, пройдёт совсем немного времени, и ты поймёшь, что имелось в виду. Подумай ещё раз, Леф — хочешь ли ты стать Воином или примешь на себя бремя Хозяйки?

И я двинулся вниз по ступенькам. Вниз, к Рогару и «милорду Ректору». И где-то совсем рядом с каменными плитами двора меня догнало решение девчонки. Нет, простите — решение взрослой женщины:

— Не надо, па... Это слишком дорогой подарок. Слишком дорогой и... не нужный.

Я усмехнулся и продолжил путь. Но в шаге от тех, кто пришёл во Двор Длинных Ножей за мной, поневоле пришлось остановиться и обернуться, потому что Леф крикнула мне вслед:

— Скажи... Ты — Воин?

— О, нет! Я чрезмерно ленив для этого... Я — не воин, милая!

— Да, девочка, он — не Воин... Он — Мастер, — тихо подвёл итог Рогар. Ксо возмущённо фыркнул, но ничего не сказал, предоставляя Хозяину Двора право испросить прощения за содеянное. Блондин и собирался этим заняться, благо напряжённая ситуация разрешилась без убытка для всех сторон, но обстоятельства в который раз решили привнести в только что затихшее течение жизни немного огонька:

— Хозяин... — задыхаясь от волнения, доложил прибежавший от ворот дозорный. — Там, на улице... «коротышки»!

Весь Двор пришёл в движение, напомнившее с виду беспорядочный, но на деле — подчинённый строгим правилам бег мурашей. То есть, те, кто не был вооружён, вооружались, а те, кто уже отяготил себя наточенной сталью, проверяли, насколько легко клинки выходят из ножен.

Ксаррон вздохнул и, поймав конец болтающегося шарфа, дёрнул меня к себе:

— Если ты втравил всех нас в маленькую междоусобную войну...

— Это не я, клянусь! Я тут совершенно ни при чём!

— Почему я не верю ни единому твоему слову? — спросил кузен у первых снежинок, решивших просыпаться из туч в ночном небе.

— Я не хотел...

— Вот это уже больше похоже на правду, — удовлетворённый кивок. — Придём домой — получишь... что заслужил, а пока, умоляю: не высовывайся! Тебя, Киан, это тоже касается!

Волк обиженно спрятал клыки и сел, даже кончиком хвоста показывая, насколько оскорблён приказом своего хозяина.

Тем временем выяснилось, что «коротышки» вовсе не собирались штурмовать Двор Длинных Ножей, напротив: прислали высокопоставленную делегацию для переговоров. В состав делегации входили тот самый мужик, по которому всласть потоптался Киан, и молодой человек яркой внешности и не менее яркого поведения — наследник Двора Коротких Ножей.

Он смотрелся бы уместнее в королевском дворце, а не в окружении помятых и встревоженных физиономий Длинных Ножей. Гордая осанка, слегка переполненная снисходительным презрением, более подходила принцу, а не «коротышке», пусть и отпрыску Хозяину Двора. Впрочем, в своём роде он тоже являлся полновластным распорядителем чужих жизней.

Высокий и тонкий, но совсем не хрупкий: изящество фигуры несло в себе слабый, но явный отголосок эльфийской крови, как и картинно-красивые черты лица. Вот ведь, как получается: что в облике листоухих вызывает восхищение, смешиваясь с человеческой породой, порождает сочетание почти неприятное. Хотя, конкретно этому парню повезло: природа остановилась в шаге от той грани, за которой красота превращается в уродство. В шаге, но очень и очень крохотном: за молодостью лет высокомерно поджатые губы и заострившийся от гнева нос не вызывают отвращения, но с возрастом складки кожи будут расти и тем быстрее становиться безобразными, чем меньше света и тепла остаётся в сердце. Кстати, это справедливо не только для полукровок, но и для полноправных представителей той или иной расы. Вот, например...

— Что привело достойного Ригона в мои скромные владения? — елейным голосом поинтересовался блондин.

Юноша небрежно откинул со лба прядь иссиня-чёрных волос, выдержал паузу и ответил таким тоном, будто делал одолжение:

— Я пришёл принести извинения за действия моих людей и...

— Разве Ваш досточтимый отец уже отошёл от дел и вручил судьбу Коротких Ножей в Ваши руки? — не дослушав, бросился в атаку Хозяин Двора.

Светло-голубые глаза посла доброй (как хотелось бы верить) воли слегка сузились, но голос даже не дрогнул:

— Каждый из нас находится в своём Праве, и Вы, и я. У кого-то есть сомнения?

Сомнений не было. Судя по молчанию, в котором принял участие и отец Леф, лишний раз задевать Ригона было занятием, не совместимым с долгой и счастливой жизнью. Любопытно: неужели парень настолько опасен сам по себе, или же стоящие за ним силы слишком велики, чтобы кто-то решился щёлкнуть по этому горбатому носу?