Ознакомительная версия.
– Я смогу наполнить его снова, – под конец произнесла она. – Мне хватит суток, чтобы прийти в себя.
– Сомневаюсь, Ники, у тебя vis-вены ходуном ходят, пульсируют, а это признак сильной перетруженности и истощения.
Я погрузилась в раздумья, столкнувшись с совершенно новыми для себя возможностями. Нет, я знала, что руны и прочая графика используется для работы с vis. Но я привыкла относиться к этому как к забаве слепоглухонемых – мне это не нужно, я все вижу и могу. А пойди ж ты – создали псевдо vis-центр в волке. После такого поверишь, что и с людьми можно нечто подобное творить. Я подробно расспросила о рисунке, о том, как она наносила его, Ники принялась объяснять детали. Я слушала и, как говорят люди, шизела: девочка, слабо видящая силу, смогла провернуть такое, на что и я бы не решилась.
Волки-оборотни в vis-диапазоне представляли собой почти однородный темно-зеленый туман с красными всполохами эмоций. Причем красный vis был расцвечен примесями обычного людского спектра: оранжевая радость, бело-стальная жалость, грязно-синяя хандра, багровая ненависть и так далее. Собственно из-за этой людской vis-подкраски волки и считались почти людьми. Виденные мной селки (морской котик) и лебедин разноцветностью не отсвечивали и воспринимались не только мною как слабые зеленые divinitas, несмотря на отсутствие vis-центров и вен. А волки – люди. И vis-метаболизм у них людской, а не как у divinitas. И вот, глупышка Ники из такого-то «материала» вслепую слепила этакий «Подарок Уту». Только древний бог не рисовал ничего на Шоне и каким-то образом обеспечил наполнение и умопомрачительную стабильность своего подарочка. В случае же с Тони стабильность обеспечивал рисунок – татуировка, и если ее каким-то образом повредить, то на Тони это скажется. И очень плохо.
Я подошла к псу, он сам все понял и перевернулся на спину, подставив мне брюхо на осмотр. Рисунок, естественно, сохранялся во всех ипостасях, и хоть шерсть скрадывала мелкие детали, было видно, что это руна «волк», заключенная в круг, а из причинного места в круг упиралась стрела.
– «Ох, и больно ему было», – подумалось мне, – а может быть, боль была частью ритуала?
– Как же ты узнала обо всем этом? – вырвалась у меня мысль вслух.
– Мой владелец… бывший… зарабатывал на этом. Делал из людей оборотней. Но он гиен делал. А руну волка подсказал Шон.
Я, отвалив челюсть, таращилась на нее. Секунд через двадцать я взяла себя в руки.
– Ники, обязательно расскажи мне все о своем… бывшем господине. Как только этот дурдом кончится. А я надеюсь, что он кончится через двое суток. Слышишь, псина, при таких габаритах ты обязан растерзать Сугаву как крота!
– Бав! – радостно отозвался наш боец. – Бав-Бав!
– Угу, но самоуверенным всё равно не будь, ты ж у нас Обманчивый, вот и действуй так, не забывай.
Тони улыбнулся. Как он ухитрялся улыбаться в песьем обличье, ума не приложу, но и будучи хаски, и сейчас он скалился в улыбке. Я даже потрепала его за ухом: он вполне мил, если не облизывает и не лает.
Я рассталась с Ники, почти больная от всех этих волнений и переизбытка новой информации, мечтая о сне и покое.
В полудреме я поднималась по лестнице к себе домой, когда почувствовала… волну. Что-то неслось и грозило смести всё на своем пути; если бы я не была такой уставшей, то сообразила бы быстрее, а тут не успела. Меня накрыло. Боль, невыносимая и чудовищная скрутила меня, бросила на ступени, я утонула в ней. Меня спасло лишь стремление Шона закрыться, он отчаянно старался погасить эту волну, поставить заслон на ее пути. Это дало мне мгновенную передышку и я из последних сил «задраила» нашу связь. Очнулась я внизу, на асфальте. Ныла челюсть, и руку разрывало болью. Ко мне бежал Родж.
– Пати, что случилось? – он не рисковал трогать меня, не зная серьезность повреждений, – Я вызову врачей.
– Не надо, Родж, – прохрипела я.
Он тут же все вспомнил: врачи – это не для меня.
– Помоги дойти домой.
– Что ты ушибла?
– Только лицо и руку.
Он аккуратно помог мне подняться на ноги
– Что это было, Пати?
– Несчастный случай.
– Оступилась? – тон был полон скептицизма.
– Нет. Но проявила еще большую неосторожность. Сама виновата, – прошептала я чистую правду.
Ослабила контроль и приоткрыла связь. И не вина Шона, что заслон с его стороны не выдержал.
– Господи, Пати, куда ты влипла, а? – вырвалось у Роджа в сердцах. Мы медленно поднимались по лестнице.
– Между прочим, я попадала и в худшие переделки… наверное худшие. До тебя. Раньше.
– Угу. Ну конечно, ты же живешь целую прорву лет. Дункан МакЛауд в юбке.
– Кхе-кхе, – засмеявшись, я поняла что ребра тоже не в порядке, – Я младше Горца, мне не больше двухсот лет.
Мы подошли к двери, и я принялась неловко открывать ее левой рукой
– Дай я, – не выдержал Родж.
– Нельзя. И входить нельзя. Прости, Родж, и спасибо за помощь.
В ответ он посмотрел на меня как на малолетнюю дуру, попавшую в полицейский участок, и, покачав головой каким-то своим мыслям, развернулся и молча ушел. Вот и чудно.
Я прямиком отправилась в флерсную, желание оказаться между Лианом и Пижмой было до истерики сильным. Если бы кто-то встал на моем коротком пути, не знаю, чем бы это кончилось для нас обоих.
Пижма в полусне сам подвинулся, уступая мне место и обнял. Лиан почувствовав соперника даже сквозь сон тут же прижался сильнее.
«Ну вот теперь можно отключиться…»
Проснулась я не от свежести утреннего луга, как обычно, а от голосов.
– Я вижу, что она закрылась. Почему? Почему? – и в вопросе звучала жгучая обида.
– У нее рука сломана. Может, на нее напали, – какой все же у Пижмы приятный и глубокий голос.
– Как же ее лечить, когда она так закрылась?! – мой дурашка был полон отчаяния от невозможности мне помочь.
– Лиан…
Я сняла щиты, которыми вчера с перепугу оплелась, но открывать связь с кем-либо не рисковала.
– Пати, что случилось? Почему ты закрылась? От нас! – в его тоне звучало обвинение. Распустила я его. Ох, распустила. Пижма, словно слыша мои мысли, успокаивающе погладил по руке, заработав ревнивый взгляд от Лиана и проигнорировав его.
– Я не от вас закрылась. Шону сейчас очень плохо, и я боюсь открыться и нарваться на него.
– От инкубов одни проблемы, – буркнул Лиан, но тут же переключился. – Нам надо тебя лечить.
– Лечите, – с улыбкой согласилась я.
Лиан все сделал сам, раскачал нас и наполнил меня бело-зеленым. Не составило никакого труда отдать приказ силе и вылечить тело.
Пижма, сидевший рядышком на тахте все это время, выдохнул восхищенно:
Ознакомительная версия.
