Туман полился из темноты под деревьями. Он двигался слишком быстро, окутал меня облаками, опутывая меня, унося по склону к чаще. Там были силуэты: королева в длинном платье, серебряный меч воина сверкал в тумане, дитя с большими глазами в лохмотьях, большая белая гончая. Они менялись, пока я поворачивала голову, никто не задерживал облик дольше, чем на удар сердца. Они вели меня, толкали, гнали в темноту под соснами, мое колотящееся сердце забилось медленнее, и я знала, что меня спрятали. Туман стал тонкую занавеску вокруг рощи, где я стояла. Я видела сквозь его, но инстинкты говорили мне, что меня никто не видит. Похоже, деревья были не совсем… деревьями. Я застыла, ноги стояли на ковре хвои, руки прижимались к стволу сосны. Я пыталась успокоить дыхание.
- Нерин! – он был там и звал. – Где ты? Выйди и поговори со мной!
Я слушала. Дышала. Молчала.
- Нерин, ты знаешь, что мне скоро уходить. Я не могу оставить тебя так. Я должен быть уверен, что ты в безопасности. Прошу, выйди и послушай меня. Нерин!
Его голос дрожал и прерывался, он шел по лесу в стороны, сжимая кулаки, лицо его было бледным.
«Если идти так важно, то иди, - безмолвно говорила я ему. – Я помолюсь всем богам, чтобы больше тебя не видеть».
Он долго искал меня, молил показаться. Он мог уже опоздать туда, куда шел. Он не найдет меня. У Северного поста были свои силы, и я была благодарна, что они ответили на мой зов.
Я смотрела, как Флинт сделал последний круг по чаще. Он последний раз позвал меня. Его голос охрип от крика. Я видела, как он вернулся в пещеру и вскоре вышел с сумкой на плече и мечом на поясе. Он в последний раз посмотрел на лес и ушел.
А я еще долго стояла среди деревьев, не двигаясь, едва дыша. Я ждала, пока солнце не встанет выше за вуалью тумана, пока птицы не закопошатся на ветках, а моя спина не заболит от усилий стоять ровно. Я ждала, пока не стану уверена, что Флинт ушел. А потом я прошептала:
- Мое почтение. Теперь я вас покину, - и деревья расступились, туман выпустил меня.
В пещере я оттерла платье. Я вычистила котелок, миску и ложку. Я аккуратно сложила одеяла. Еще ночью я лежала тут рядом с ним. Чувствовала тепло и уют. Не хотела вставать, ведь рядом с ним было хорошо, безопасно. Желудок сжался от таких мыслей, и предмет на его шее. Такой носили только Поработители. Как я могла не заметить его раньше?
Я разожгла костер и села рядом с ним. Я выпила немного воды из фляги. Снаружи было тусклое утро, и тепло в воздухе грозило приближением снега.
Волосы. Он срезал тот локон с моей головы в ночь на ферме в долине Раш, когда я пыталась распутать колтун. Но он мог применить ко мне свою дурную магию намного раньше, в первую ночь, когда мы были на холме у Темноводья. Он мог легко воспользоваться моей усталостью и заставить меня доверять ему. И я бы видела его не человеком короля, а тем, кто мог быть моим другом. Если не та ночь, то в одну из многих ночей в хижине у Леса воронов, когда я в лихорадке ничего не понимала. Как глупо и доверчиво я поступила! Конечно, мои сны были такими путанными, полными тьмы и угрожающих вещей, которые я не могла назвать. Конечно, мне часто снился Флинт как ребенок, как взрослый. Конечно, его история проникла в мой сон так, словно мы были частями целого. Я была готова простить его, видеть в нем хорошее, несмотря на то, кем он был и что делал. Он изменил мои мысли исправлением разума. Работой Поработителей было превращать людей с сильным духом, с дарами в верных подданных Кельдека. Заставлять их видеть в короле достойного лидера, которому почетно работать. Но скребку разума было легко заставить следовать за ним. Это сделал Флинт. Заставил волноваться о нем. Не видеть его грехи. Он завязал моими волосами свой кошмарный флакон, как трофеем.
- Как ты посмел приказывать мне выслушать меня! – пробормотала я. – Как посмел говорить, что твой дар – это что-то благородное! Как это возможно, если в каждой деревне есть разрушенная и испуганная жертва? Как ты посмел сказать, что не соврешь мне? Все твои слова и поступки были ложью!
Я сидела у костра, дрожа. Картинки заполняли разум: Флинт спускается по горе, Флинт смотрит в ночь со слезами, текущими по щекам, Флинт, что всегда был умелым, терзает добычу, проливая всюду кровь. Флинт, спящий и теплый рядом со мной. Красивые глаза Флинта сияли в свете огня. Флинт, кричащий мое имя сорванным голосом. В голове кружили слова обманщика: «Ты утерянных, убитых прости и освободи». Но слова не были связаны с Флинтом. Он не был потерян или убит. И его поступки нельзя было простить.
Я сидела у костра, а тот догорел. Я засыпала уголь землей. Сложила сумку. Я взяла с собой остатки каши, сухофрукты, кусочек твердого сыра, что мы забрали из хижины. Пусть Флинт ищет свою еду. Я свернула одно одеяло и прицепила к сумке. Я надела накидку. Пора идти.
- Делай, что хочешь, - прошептала я, оглядев напоследок пещеру. Мест было одиноким, как гробница, в углах было полно теней. – Внедряй в мои сны и голову свои дурные мысли. Я преодолею это. Я не буду ничьей куклой. Человек, что врал мне, никогда не станет моим другом. Ты мне не нужен. Я не хочу тебя здесь видеть. Я сама доберусь до Тенепада.
Глава пятнадцатая:
Добрый народец севера был крошечным. Я ощущала их, как шепоты на ледяном ветру, как трещины среди камней, как едва заметные, исчезающие через миг тени. Я не знала, увижу ли их лучше, когда устроюсь на ночлег. Но когда долгий дневной путь подошел к концу, и я устроилась в укрытии под корнями упавшего дерева, лучший вариант, что я нашла в сумерках. И никто не вышел ко мне.
Я не посмела разжигать огонь, ведь Флинт мог быть близко и найти меня. Утром пойдет снег, я чувствовала это в воздухе. Завтра мои следы не выйдет скрыть. Они будут на белом, показывая, что я была здесь, куда я шла. Но если ждать, если оставаться тут, можно застрять до весны, и здесь будет запутавшийся в корнях хладный труп. Или только кости, обглоданный волками, чьи голоса доносил до меня по пути ветер. Интересно, что почувствует Флинт, увидев мои останки? Расстроится или будет недоволен, что провалил задание, каким бы оно ни было?
Как же холодно! Зачем я оставила второе одеяло Флинту? Наверное, я была не в себе. Я представила, как делю укрытие с волками, в тепле, как их тела прижимаются к моему дрожащему телу. Но они бы съели меня. Они выли, потому что могли поймать тут только мышей или куниц. Они ужасно голодны.
Без огня не было и ужина. Я съела пригоршню сырого зерна, проглотила кусочек сухого яблока, выпила немного воды. Холодно было так, что к утру я могла окоченеть. Умереть из-за своей ошибки было бы печально.
