— Отец Полин нас уверял… — начал было Лиор.
— Да, знаю. И Альберт его поддерживал. — Ран вздохнул и потер лицо руками. Затем оперся локтями о стол. — Ладно. Не будем сейчас обсуждать, что мог Димитрий натворить в прошлом, — произнес он. — Подумаем лучше о том, что он сделал за последнее время, и как это может на нас повлиять. Если не брать в расчет то, что он мог исподволь влиять на всех тех, с кем имел дело за эти годы, разумно предположить, что, помимо этого, он регулярно докладывал Миклосу обо всем, что происходило в Гвиннеде. И, наверняка, делал это с помощью магии. Это означает, что Миклос слово в слово узнал, о чем говорили при дворе после прибытия его герольда и задолго до того, как посланец к нему вернулся.
Галлард де Бреффни, презрительно поморщившись, отодвинул свой кубок.
— Обычные соглядатаи сделали бы то же самое. И почти столь же быстро, если бы посылали донесения с голубиной почтой. В любом случае, какие преимущества это дает Миклосу? Он и без того знает, что мы уже в пути.
— Возможно и так. Но остается вопрос, какие новые указания получил из Торента Димитрий, после того как доложил, что видел и слышал?
— Начать устранение ключевых фигур в обороне Гвиннеда. Насколько я понимаю, вы теперь убеждены, что смерть Удаута была вызвана отнюдь не несчастным случаем?
— Да, но с какой стати Миклосу Торентскому желать гибели Удаута, — удивился Стеванус. — Ведь тот отнюдь не был блестящим военачальником, и его утрата никоим образом нам не повредила. Более того, он и не собирался отправляться в поход вместе с нами.
— Верно, однако его пришлось заменить на Ричарда Мердока, — возразил Ран. — А вот он-то точно пригодился бы нам в этой войне. Кроме того, теперь я убежден, что на переправе утонуть должен был именно Альберт.
— Димитрий все равно до него добрался, — заметил Манфред. — Это просто заняло чуть больше времени. И Полина он также прихватил с собой. Я бы не сказал, что это были самые ключевые фигуры в этой кампании… Вот если бы мы потеряли тебя и Альберта — это было бы куда хуже… Однако для Custodes теперь возникли серьезные проблемы.
Аббат Кимболл кивнул с огорченным видом.
— Отец Полин был основателем нашего ордена и искренне верующим человеком. И найти ему замену будет не так-то просто.
После чего обсуждение перешло, в основном, на повседневные орденские заботы, хотя собеседники все равно оставались на взводе. О короле, вообще, словно позабыли, и он понемногу успокоился, осознав, что выбрался из этого приключения без особых потерь. В то время как Лиор с Маганом начали горячий философский спор, присуще ли зло всем Дерини с самого рождения или нет, Райса-Майкла постепенно начала одолевать сонливость, и он даже пару раз зевнул. Аббат заметил это первым и, дождавшись паузы в разговоре, произнес:
— Я думаю, мы можем позволить его величеству удалиться. — Он и сам прикрыл зевок рукой. — Полагаю, что мы будем вести разговор в основном о делах ордена. Сэр Галлард, не будете ли вы столь любезны, чтобы показать королю и его оруженосцам новые покои, здесь, в этом крыле здания. Сир, я сомневаюсь, что вам хотелось бы вернуться в прежнюю комнату, и потому взял на себя смелость перенести сюда ваши вещи.
Райсу-Майклу и впрямь менее всего хотелось бы возвращаться на то место, где нашли ужасную смерть два человека, а третьего постигла не менее страшная участь, и потому он мог лишь любезно поблагодарить аббата за его предусмотрительность. Выбор эскорта пришелся ему по душе куда меньше, но он старательно скрывал свои чувства и позволил сэру Галларду де Бреффни препроводить его по короткому коридору в гостевые покои, чуть меньшие по размеру, чем та комната, где сейчас заседали сановники.
— Могли бы с самого начала поместить нас сюда, — заметил Фульк, когда Галлард наконец закрыл за собой дверь. — Та, первая комната совсем не подходила для короля.
— О, вы только доведите меня до ближайшей постели, — пробормотал Райс-Майкл. — Мне совершенно все равно, где спать, лишь бы не в пыточной.
Катан снял с него сапоги, и какое то время король еще ухитрился продержаться на ногах, пока с него стягивали походную одежду и доспехи, и все-таки он заснул даже раньше, чем голова его коснулась подушки.
Однако до самого рассвета его терзали дурные сны. Яркие видения искалеченного тела Димитрия мешались с другими воспоминаниями, более давними, но от того не менее жгучими: вот Галлард де Бреффни пронзает клинком сэра Томейса в день дворцового переворота… а вот сэр Сорль и мастер Ориэль падают, пронзенные стрелами…
И стрелы впиваются в тело его брата… Джаван падает на руки верному сэру Карлану, который погиб, когда один из рыцарей Custodes, по приказу Альберта, ударил его в спину… и кровь хлынула у него изо рта.
И кровь льется изо рта у Полина, когда Стеванус лезет пальцами ему в глотку, чтобы высвободить язык, прокушенный почти насквозь… Сверкает нож в руке Стевануса, который отрезает язык Полину, чтобы тот не подавился обрубком. И Полин кричит, вопит бездумно, в то время как Димитрий безжалостно сжигает и сжигает его разум…
Глава XIV
Видел я, как глупец укореняется.[15]
Утро началось с мрачного ритмичного перезвона колоколов, который и вырвал Райса-Майкла из объятий сна. Этот тоскливый звук все равно не дал бы ему спать, но как только в воспоминаниях опять всплыли картины минувшего дня, Райс-Майкл окончательно пришел в себя и сел на постели.
Катан загодя выложил для него чистую тунику, которую следовало одеть под походную одежду и доспехи. Сам он уже был вооружен и готов к отъезду.
— Вас спрашивал лорд Манфред, — сказал ему Катан, в то время как Фульк внес таз с горячей водой и полотенца. — Альберта похоронят здесь, сегодня утром, прежде чем мы двинемся дальше. Месса начнется, как только все соберутся.
Райс-Майкл со стоном откинулся на подушки, потер глаза, затем с неохотой вновь уселся и, наконец, поднялся на ноги, прекрасно сознавая, сколь тщетны все его надежды избежать этого испытания.
— А есть ли какие-то вести насчет Полина? — спросил он, направляясь в уборную. — Он пережил ночь?
— Ад, он еще жив, — сухо отозвался Фульк, — однако трудно сказать, хорошо ли это. Разумеется, он останется здесь, в монастыре, под присмотром собратьев. Он до сих пор даже не шелохнулся, не пришел в себя, и отец Лиор говорит, что шансов на это очень немного.
Выйдя из уборной, Райс-Майкл стянул через голову вчерашнюю тунику и бросил ее Катану, а сам отправился умываться.
Поскольку он сам был свидетелем того, как Димитрий напал на Полина, то готов был предположить, что отец Лиор еще слишком оптимистичен в своих прогнозах. Новообретенная мудрость Халдейнов подсказывала, что те немногие, кому удалось выжить после того, как с ними обошлись таким образом, как Димитрий с Полином, могли протянуть еще несколько недель или месяцев, но ни о каком возвращении в сознание тут и речи идти не могло. Он не знал, заслуживает ли такой судьбы даже человек, подобный Полину… Хотя после всего, что пережил вчера Димитрий, чаши весов, должно быть, вернулись в равновесие. Смерть для Полина была бы истинным милосердием, точно так же, как и для Дерини.
