Странно, я даже понять не могла — стою я или лежу. Такое ощущение, что парю над землёй. Но как понять, что именно происходит? Паника где-то в глубине души, вспыхнула и также мгновенно угасла. А страх, даже не пытался овладеть разумом…
Я вновь опустила голову, желая закрыть кровоточащую рану руками, но не смогла — в груди, по самую рукоять, был воткнут нож…
И опять я не испугалась… Словно что-то удерживало чувства, не давая мне вырваться из мёртвого тумана, обволакивающего разум… затем, я услышала слова — на чужом наречии, не понятном мне. Кто-то тонким женским голоском, пел или говорил? Какая разница… Но голос укутывал разум в ещё более мутный кокон, а мысли уже текли в каком-то своём направлении…
И, внезапно, мне стало всё равно… Что со мной будет. Кто эта женщина, поющая так сладко… время замедлило свой бег, лишь для того, чтобы я услышала свой последний стук сердца…
Я проснулась, обливаясь холодным потом, и тут же стала ощупывать перебинтованную грудь — повязка была немного тёплой от выступившей крови, но в ней не торчал кинжал…
Солнце ещё не поднялось, но небо уже озарилось предрассветными лучами, став нежно — розовым. Я не стала перебинтовывать рану снова — это обычно делал Эдер, поэтому, просто накинула рубашку, брюки, и босиком вышла на улицу. Проходя мимо гостиной, я с удивлением обнаружила, что титана нет на диване. Отчего, тут же в голове возник вопрос: «И где же он ночует?» По-сути, мне было всё равно — где шляется Эдер, но одна нехорошая мыслишка не давала покоя — «А вдруг он у моей сестры?» но развиваться своей паранойе я не дала, а просто вышла на улицу…
Горизонт окрасился во все оттенки розового — от лилового до сиреневого… Я вдохнула свежий воздух полной грудью, от чего последняя тут же начала неметь. Что — ж, ещё не пришло время моего полного выздоровления, но я знаю, что рано или поздно — поправлюсь. И магия вновь заструится по венам…
Песок тихо шуршал под ногами, а я невольно ёжилась — всё-таки в предрассветные часы довольно холодно.
А море, расстилавшееся перед моими глазами, играло свою, только ему понятную мелодию… Тихо шуршат волны, ударяясь о скалы, гладят песок, оставляя на нём кратковременный след своего пребывания… Редкие чайки кричат над водой, о чём-то прося или, может, ругаясь?
Я засмотрелась на синюю гладь, которая также меняла цвет, как и небо — сейчас, она была с лёгким оттенком лилового цвета…
Кто-то нежно обнял меня, зарываясь в волосы, я же откинулась на грудь титана. Знакомый запах, знакомые ощущения от прикосновений. На грудь упал ярко-рыжий локон, и я принялась накручивать его на палец.
Аслан появлялся в моей жизни слишком неожиданно, но всегда он что-то приносил в неё — последний раз, это была боль и разочарование… Я столько раз репетировала в уме, наш разговор, после того, как узнала, что он женат, да и Эдер его сын. В нашей стране воспитывали так, что величайшим преступлением считалось увести чужого мужа. Но я не хотела этого. Даже тогда, когда Эдер сказал, что мы обручены с его отцом… А сейчас, я просто не знала, что сказать. Да и слова, казались в этот момент лишними.
Незаметно, я перестала дрожать и ближе прижалась к тёплому телу Аслана. На секунду, в голове промелькнула мысль, что так хорошо, мне не было никогда — память о том, что было со мной плохого, казалось, просто уходит на второй план. Куда-то вглубь сознания, вытесняясь теплотой и сладкой негой.
Наверное, это и есть любовь — когда ты таешь от одного прикосновения, когда не хочется, чтобы кольцо рук, замкнутых на талии, разомкнулось…
Солнце медленно поднималось над горизонтом, озаряя мир ярким светом, птицы в лесу за домом, заголосили так, что даже отсюда было слышно. А я так и не нашла в себе сил вырваться и уйти.
— Ты скучала — наконец, нарушил тишину, Аслан. Он прошептал слова на самое ухо, но тут же, стайка мурашек побежала по спине.
— Нет — ответила я, скорее из природной вредности.
Титан резко повернул меня к себе лицом, коснувшись подбородка кончиками пальцев, заглянул в глаза и спросил:
— Правда?
Солгу — он узнает, а скажу правду — обреку себя на вечную несвободную жизнь…
Поэтому, я просто промолчала…
А он и не стал выпытывать…
— Скажи — хриплым голосом, начала я, — Зачем всё это… Обручение…
Аслан осмотрел мне в глаза, словно ища в них что-то, но не найдя, ответил:
— Далиара пойдёт на всё, лишь бы убить тебя. А это — был единственный шанс дать хоть какую-то защиту.
— Но что я сделала ей? — недоумевала я.
На самом деле, я действительно не понимала, зачем понадобилась титанам. Ладно, Эдер — у меня к нему должок. Но правительнице-то это зачем? Не на ком больше потешить своё самолюбие?
— Ты всего однажды, но довольно по-крупному, перешла ей дорогу. — Тихо ответил Аслан, больше не смотря мне в глаза.
— А точнее? — уже с нарастающей злостью, спросила я.
— Помнишь, ты спасла несколько циклопов?
— Ну…да.
— Так вот, принести их в жертву должны были люди именно с прямого приказа Далиары. Она долго вынашивала план по уничтожению циклопов и первая операция прошла не успешно, как раз из-за одной очень доброй и любопытной ведьмочки… — Аслан провёл рукой по моей щеке, но в его глазах я нашла что-то похожее на…грусть?
— Аслан — внутренне холодея от собственной догадки, спросила я, — Тот мужчина, в пещере — их главарь. Он — твой сын?
Несколько секунд я размышляла над абсурдностью этой ситуации, ровно столько, пока не услышала короткое и ёмкое «Да».
— Он мой сын… Был моим сыном.
Первые мгновения, мне очень сильно захотелось упасть в обморок — лишь бы не видеть глаза Аслана. В них слишком много грусти — и в большей части этого виновата я.
Закрыть глаза, что бы злые слёзы не выкатились наружу. Но Аслан слишком проницателен.
— Ты плачешь? Поверь мне, не стоит. — Он нежно стёр предательскую слезинку, бегущую по щеке. — Если кто и виноват — так это я. Не углядел. Не смог вовремя распознать лживость своей жёнушки, и не смог уберечь от неё сына…
— Скажи, но зачем тебе в обузу я? Теперь Далиара точно удвоит усилия — по сживанию меня со свету.
Так уж природа распорядилась, что я не удивилась, когда узнала, что именно Далиара устроила переворот. Странно, но женщин у нас притесняют чаще всего, но именно они становятся главными зачинщицами переворотов в стране!
Аслан несколько секунд молчал, вглядываясь в море за моей спиной, затем, резко перевёл взгляд на меня.
— Ты — не обуза. И никогда ею не будешь.
— Да — улыбнулась я. — Что её заставить тебя говорить проклятье, сидящее во мне? Как там оно называется? Метка Вералы?
