Схватив умирающего на руки, он бросился в сторону колледжа, по пути зовя помощь. Любопытные студенты высыпали из своих комнат, а затем с типичным для джордайнов послушанием бросились на поиски своих наставников.
Маги, ответившие на призыв, едва ли могли сделать больше, чтобы остановить таинственный процесс. Наконец, они покачали головами и отошли в сторону, словно желали избежать прокаженного.
Вишна протянул руку к свободно болтавшемуся кинжалу Маттео.
Джордайн заколебался, понимая, что имеет в виду наставник. Маттео учили, что жизнь священна, но лучше быстрая смерть, чем ускользающая душа и медленно наползающее безумие, постигающее немертвых магов. Он вытащил свой кинжал и сжал слабые пальцы отца вокруг рукояти.
К удивлению Маттео, Вишна поднес лезвие к волосам и отрезал тонкий серый локон, который передал сыну. Он изо всех сил пытался что-то сказать.
- Басель, — прохрипел он. — Три. Наследие.
Маттео ободряюще кивнул, понимая, что сказал наставник. Очевидно, Басель связался с Вишной, своим старым мастером оружия и преемником на посту в колледже, чтобы заручиться помощью в поисках Маттео. Слова о наследии также не были загадкой. Вишна был согласен, что уничтожение Кабал станет способом искупить грехи. Но “три”?
Глаза джордайна расширились, когда он провел связь. Три мага создали рубиновую звезду, и Вишна предполагал, что трое потомков могли разрушить это мрачное наследие. Ахлаур, Вишна и Залаторм. Андрис, Маттео и…
Богиня! День и так стал днем откровений, но ни одна находка не поразила Маттео больше, чем эта.
- Принцесса Тзигона!
Вишна сделал слабый жест, показывая, что он просит Маттео уйти. На мгновение, их глаза встретились, а затем Вишна быстро переместил лезвие клинка к горлу. Его безмолвная просьба стала ясна. Он не желал, чтобы его сын видел, как он умирает от собственной руки.
С глубоким нежеланием, Маттео встал, чтобы выполнить последние желание старика. Быстро отойдя от отца, он посмотрел на прядь, зажатую в руке. Она больше не была редкой и серой. В ладони лежала прядь густых каштановых волос.
* * * * *
Ахлаур и эльфийка, вернувшиеся в башню, внимательно наблюдали, как пара скелетов мешают нечто, бурлящее в кипящем котле. Невыразимое зловоние поднималось в воздух, когда останки нескольких упырей всплыли на поверхность. На соседнем столе стояли полдюжины флаконов, готовые принять в себя готовые зелья. На дальней стороне комнаты несколько водянистых слуг Ахлаура изо всех сил пытались сдержать скованную виверну. Трое из них цеплялись за мечущийся хвост зверя, а четвертый бегал туда-сюда с флаконом, чтобы поймать капли яда, вытекающие из кончика жала. Время от времени один из бессмертных слуг оказывался пронзенным заостренным концом крыла или когтистой лапой. Жидкость, окружавшая старые кости, растекалась, словно вино из разбитой бочки. Новые немертвые слуги хватали швабры, чтобы очистить пол от останков своих товарищей.
Кива наблюдала за происходящим со спокойным лицом, хорошо скрывая отвращение. Башни и лес вокруг были переполнены нежитью. Даже Келемвор, человеческий Бог Мертвых, вероятно развлекался в более живой компании!
Внезапно, Ахлаура окружила аура мерцающего сине-зеленого огня. Хитрая улыбка коснулась тонких губ некроманта. Он порылся в длинном рукаве и извлек крошечный ларец из черного дерева. Светящаяся аура становилась все светлее и плотнее, словно сосредотачиваясь на ящичке, а затем начала уменьшаться, уходя вглубь маленького куба.
- А. Старое заклинание, наконец, приносит свои плоды, — с удовлетворение сказал Ахлаур. Он начал ритмично и атонально произносить заклинание призыва.
- Он создает лича, — пробормотала Кива со смесью ужаса и облегчения. Она видела, как много лет назад Ахлаур приготовил эту филактерию. Тогда она боялась, что он создал её для собственного превращения!
Она задержала дыхание, ожидая несчастного мага, обреченного явиться на призыв некроманта. Старый человек, выглядевший, словно обтянутый кожей скелет, и одетый в слишком большие для своего тела одежды джордайна, начал медленно возникать на каменном полу. Кива признала останки мага, который освободил её отсюда около двух веков назад, и совершавший с ней сделки более двадцати лет.
Наконец, мягкий свет погас, скрываясь в кубе, и старый маг повалился на пол, выглядя совершенно мертвым.
- Помнишь, как Вишна в последний раз вошел в эту башню? — предупредила эльфийка. — Он был могущественным магом. Он станет грозным личом.
Ахлаур успокоил её.
- Когда Вишна возродится в новой форме, он будет полностью под моим контролем, — заявил некромант, ужасно улыбаясь. — Вместе мы нанесем визит нашему другу Залаторму.
* * * * *
Король тихо сидел в комнате, располагавшейся на вершине высокой башни, с отчаянием наблюдая за своей любимой женой. Залаторм и прежде терял Беатрикс. Радость от воссоединения с женой была столь безгранична, что он слишком поздно задумался о странности приведших к этому обстоятельств. Сейчас эта мысль преследовала Залаторма, хотя он не был уверен, что стал бы вести себя по иному, вернись он в тот момент.
Беатрикс сидела, сложив руки на белом атласном платье. Её пустые подведенные глаза уставились в окно. Залаторм задался вопросом, что же видит там женщина. Несмотря на все свои магические умения, он никогда не мог миновать завесу, разделяющую их. Магия, которую он не был в состоянии рассеять, затуманивала сознание королевы. Рубиновая звезда, Кабал из легенд, обезопасила себя и своих создателей, окружая их завесой секретности или даже безумия.
Это была “защита” которой Залаторм не пожелал бы и злейшему врагу. Но тот не нуждался в подобных пожеланиях — ведь его злейший враг выжил благодаря силе того же артефакта, что продлял жизнь Залаторма.
Может быть потому, что его мысли задержались на артефакте, Залаторм почувствовал привычный прилив силы, протекающий сквозь него, словно внезапный прилив жара. Защитная магия и отчаянная борьба за исцеление опалили чувства короля. Потом послышался мучительный треск жизни, связанной с его собственной и прерванной, внезапно и жестоко.
- Вишна, — пробормотал он, чувствуя смерть своего старого друга. — Как такое возможно?
Беатрикс посмотрела на него ничего не выражающим взглядом. Король склонился, чтобы поцеловать её бледную щеку, а затем заспешил прочь. Он быстро возобновил свою магическую маскировку и, в виде загорелого юноши, спустился в подземелье, чтобы обратиться к Кабал.
Долгое время он безмолвно стоял перед малиновой звездой, изучая её светящиеся грани, и пытаясь понять, что произошло с другом. В конце концов, он упал на одно колено и успокоил свои скорбные мысли.
