Все проблемы отошли на второй план, когда юноша услыхал чей-то крик:
— Наш военачальник! Тройное ура Стеррену, Девятому Военачальнику Семмы!
Раздался нестройный вопль. Стеррен замер в дверях казармы, изумленный таким бурным приветствием. Поглощенный размышлениями о Вонде, он совершенно забыл о победе над Офкаром и Ксиналлионом. Солдаты вернули его к действительности. Они радовались снятию осады, уничтожению катапульты и тарана, окончанию унылых дежурств на стенах, а способы достижения всего этого их абсолютно не волновали.
Юноша улыбнулся и поднял руки в жесте триумфатора. Приветственные крики смолкли, солдаты разбрелись по койкам, и военачальник заметил у дальней стены несколько сгорбленных спин.
Игроки не собирались прерываться из-за какого-то командующего.
— Благодарю вас... благодарю за... прием, — запинаясь, произнес Стеррен. — Я рад, что война закончилась! Вы проявили себя молодцами!
Он посмотрел на обращенные к нему лица, не зная, что еще сказать, затем, пожав плечами, спросил:
— А что это за игра там, у стены? Можно присоединиться?
Раздался удивленный смех, затем аплодисменты, кто-то подхватил его под руки, и через секунду Стеррен оказался сидящим в углу с игральными костями на ладони. Один из игроков пояснил:
— Выигрывает наименьший счет.
Стеррен кивнул. Ему была знакома эта игра.
— Ваша очередь, милорд, — подсказали военачальнику из-за плеча.
Юноша потряс кости в руке. Чтобы выиграть и сохранить право на второй бросок, ему надо получить три единички. Если выпадут другие числа, кости перейдут следующему игроку.
Он сделал бросок и следил, как кости, отскочив от стены, катятся по полу. Первая остановилась, показав единицу, вторая тоже.
Третья ткнулась в чей-то сапог и отлетела в сторону. Опять единица.
Под дружный смех и аплодисменты Стеррен собрал свой выигрыш.
Полчаса спустя никто уже не смеялся. К этому времени Стеррен выиграл уже шестьдесят монет.
Солдаты уныло разбрелись, оставив его стоять в одиночестве с распухшей от монет сумкой в одной руке и с костями — в другой.
Он долго рассматривал белые полированные кубики.
Настройка, произведенная Вондом, сработала, и источник в Лумете начал приносить ему удачу.
Стеррен не знал, радоваться этому или нет.
Крестьян изгоняли из замка. Стеррен, стоя на стене, наблюдал, как они с неохотой проходили через ворота и направлялись к руинам своих домов.
Королю Фенвелу надоело терпеть неудобства, связанные с перенаселенностью, и прошлым вечером за ужином он распорядился выставить всех беженцев из замка. Проследить за этим было приказано Стеррену и Алгарвену — королевскому эконому.
Стеррен считал, что Фенвел не имеет никакого права командовать, однако повиновался, пожав плечами. Вонд только начал сооружение своего дворца, и для большинства населения завоевание Семмы все еще оставалось тайной. Фенвел продолжал считать себя правителем, а остальные семманцы по привычке повиновались. Замок пока, принадлежал королю.
Итак, Стеррен стоял на стене и смотрел, как его солдаты выпроваживают крестьян через ворота.
Каждый из них — мужчина, женщина или ребенок, оказавшись за стеной, проделывали одно и то же — оборачивались на север и рассматривали строительную площадку ворлока.
Работа Вонда заметно продвинулась. Он закончил сооружение подземных помещений и за ночь воздвиг над ними высокий земляной холм. Теперь ворлок приступил к возведению беломраморных стен. Земля содрогалась каждый раз, когда новый строительный блок занимал свое место, а звук притирающихся друг к другу камней практически не смолкал.
Первый карьер, в котором добывался гранит, Вонд уже закрыл, а сияющий в лучах солнца белый мрамор вызывал всеобщее изумление.
Реакция крестьян была самой разнообразной.
Одни замирали с открытым от удивления ртом и пялились на север до тех пор, пока их не подталкивали в спину идущие сзади. Другие, бросив короткий взгляд, продолжали свой путь в твердой уверенности, что это чудесное явление их не касается. Третьи, посмотрев на строительство, тотчас отворачивались, словно опасаясь, что пристальное внимание к происходящему само по себе способно принести несчастье.
Детишки смеялись и аплодировали, когда громадные глыбы занимали свое место, а некоторые в восторге показывали на крошечную фигурку в черной мантии, парящую в воздухе над высокими белыми стенами.
После осмотра творения Вонда беженцы обращали взгляд на разрушенное поселение. Стеррен видел, как опускались их плечи, а лица сковывала маска безнадежного отчаяния.
Когда последний крестьянин вышел на залитую грязью и засыпанную обломками бревен рыночную площадь, шум на севере неожиданно прекратился.
Воцарилась тишина. Лица беженцев вновь обратились к недостроенному дворцу.
Маленькая черная фигурка изящно планировала по направлению к замку Семмы. В толпе пробежал тихий шепот. Крестьяне не сводили глаз с приближающегося ворлока.
Стеррен пытался понять, почему Вонд прекратил свою трудовую деятельность именно в этот момент. Ведь он не закончил возводить стену, над которой работал. Если ворлок направился сюда, чтобы принудить короля Фенвела к сдаче, то он выбрал очень неудачное время?
Затем он сообразил, что Вонд со своего поднебесья не мог не увидеть выходящих из замка людей. Не исключено, что он рассмотрел и стоящего на стене Стеррена.
Поскольку Стеррен оставался военачальником Семмы, ворлок мог решить, что на него либо готовится нападение, либо началась формальная процедура капитуляции.
— Эй! — закричал молодой человек. — Вонд! Я здесь!
Он не желал, чтобы ворлок хотя бы на секунду заподозрил, что перед замком собралась армия Семмы. Ведь Вонд мог уничтожить крестьян, а заодно и военачальника так же легко, как Стеррен мог раздавить муравья.
Вонд помахал в ответ и через мгновение опустился рядом со Стерреном. Крестьяне, задрав головы, молча смотрели на них.
— Привет, Стеррен, — сказал Вонд. — Что здесь происходит? — Он показал рукой в сторону своего дворца, и юноша заметил горделивую улыбку, промелькнувшую на его губах.
— Что скажете? По-моему, — дело продвигается неплохо? — бросил ворлок.
— Бесспорно, — согласился Стеррен. Про себя он подумал, что дворец выглядит довольно мрачно. Вонда не интересовали архитектурные тонкости, и в качестве строительного материала он использовал однообразные прямоугольные глыбы. Кроме того, строитель не успел прорубить в стенах окна, и, несмотря на белизну мрамора, его сооружение больше напоминало неприступную крепость.
