Только при чем тут Зрячие? Они заодно с преступниками?
Похоже на то…
– О чем задумался, Жагр? – прервал размышления гарра Мортимер.
– О том, что можно сделать в сложившейся ситуации.
– И как успехи?
– Пока никак. Я все еще не знаю, почему за мной охотятся Зрячие. Точнее, предположения есть, но их еще надо проверить…
– Ну ты скажи, коли чем могу – помогу, – сказал Джонс, положив руку Жагру на плечо.
– Обязательно, – пообещал сыщик.
– Ага. А сейчас тогда что будем делать?
– Пожалуй, сейчас будет лучше разойтись. Я отправлюсь обратно в лес, ты – домой… Только переговорю сначала с Дасом.
– Наедине?
– Да, пожалуй, – кивнул Жагр.
– Ну тогда бывай. – Джонс с Паттерсоном обменялись рукопожатиями, и бывший Зрячий двинулся к выходу. У самой двери он задержался, оглянулся через плечо и сказал:
– Если что – ты всегда знаешь, где меня найти. Отставной старший сержант большую часть времени проводит дома.
На том он вновь отвернулся и, отворив дверь, вышел прочь.
– Значит, так, Дас, – сказал Жагр. – Сейчас я ухожу, но буду приходить сюда в это же время каждые два дня. Ты, прошу тебя, следи за конторой Бойза и, едва он появится в городе, тут же сообщи мне, хорошо?
– Да, Жагр, – кивнул Ублюдок. – Хорошо.
– Спасибо, – искренне поблагодарил карманника Паттерсон. – Не подведи меня, Дас. Вы с Мортимером сейчас – единственные, кому я могу доверять.
Дас только рассеянно кивнул.
– До встречи, – сказал гарр, открыл люк и нырнул вниз.
В пути Паттерсон снова размышлял об интересе Зрячих в деле с книгой, но ничего нового так и не придумал.
Еще он думал о том, что же это была за книга.
Но это загадку и вовсе не представлялось возможным решить.
* * *
Утром за друзьями действительно пришли, и не «кто-то там», а тот самый слуга, так недолюбливающий камрийцев.
– О! Старый друг! – обрадовался Марк, едва открыв глаза и увидев знакомое лицо.
– Прошу вас, поднимайтесь, господин, – с явной неохотой сказал слуга. Видно было, что у него нет совершенно никакого желания называть чужеземца «господином», но не повиноваться приказу сатра он тоже не мог. – Вставайте.
– Господин?! – делано удивился Марк. – Вот как ты запел теперь!
– Я не пою… господин, – возразил слуга. – Я просто выполняю волю сатра. Великий велел мне отвести вас в гробницу Хирба Могучего, отворить дверь, в нее ведущую, и отдать вам трафарет – этим я и занимаюсь.
– Ясно все с тобой, – хмыкнул Бойз, поднимаясь с кровати и топая к бадье с водой. – Ну жди нас снаружи тогда, мы скоро выйдем.
– Вы… сами… разбудите своих… друзей?.. – спросил слуга осторожно.
– Да, да, вали уже.
Посланец сатра скрипнул зубами, но промолчал и вышел за дверь.
– Вставайте, ребята! – окликнул братьев Марк, умывшись.
– Что? – хрипло спросил Молот, приподняв веки.
– Уже утро. Пора идти за трафаретом.
– А… Ну да, точно. Сейчас… – Молот, кряхтя, сел на кровати. – Сейчас…
По дороге к бадье с водой он столкнул на пол спящего брата:
– Вставай, лежебока!
– А! – вскрикнул Боровик, грохнувшись на пол. – Что такое? Война?
– Да нет, слава богу, – хмыкнул Молот. – Вставай просто. Разоспался.
– А чего? Нельзя, что ли? После камня перина кажется особенно мягкой, да.
– Потом выспишься, когда в Сартон вернемся. Сейчас в гробницу пойдем, трафарет заберем и отправимся в путь.
– А… Ну так и скажи же, чего толкаться?
Молот лишь усмехнулся и, насвистывая ненавязчивую мелодию, двинулся к бадье.
…Четверть часа спустя друзья уже шли следом за слугой по старой каменной лестнице, ведущей куда-то вниз. Путь занял добрый час, так что Марк боялся даже предположить, как глубоко они забрались.
Наконец спуск закончился, и путники оказались в низком темном коридоре. Слуга зажег факел, велел следовать за ним и бодрым шагом двинулся вперед. Марку и Камнеглотам не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.
В этот раз шли они совсем недолго – не более пяти минут.
– Неужели это и есть гробница Хирба Могучего? – спросил сыщик тихо.
Перед ними было небольшое здание с ровными, квадратными стенами, напоминающее обычную коробку. На каменной двери была какая-то табличка, исписанная буквами на незнакомом Марку языке.
– Да, – с придыханием промолвил слуга. – Это и есть гробница Хирба Могучего, величайшего воина Ларса.
– Мне она больше напоминает коробку, – не преминул заметить Боровик.
Слуга обжег его негодующим взглядом и процедил:
– Проект гробницы принадлежал самому Луиджи Малеро, другу Хирба. Так что ваши шутки тут неуместны.
– Ну да, ну да… – пробурчал дворф и хотел сказать что-то еще, но Молот вовремя ткнул его локтем в бок.
Тем временем слуга подошел к двери, ведущей в гробницу, и приложил ладонь к табличке. Буквы, вырезанные на ней, неожиданно вспыхнули ярким голубым светом.
Тихий скрежет – и дверь медленно отъехала в сторону, открывая друзьям непроглядную тьму.
Слуга, выставив перед собой факел, сделал несколько неуверенных шагов. Марк с дворфами, выждав немного, тоже нырнули во мрак.
Внутри гробница была крохотной; по сути, в ней имелись только голые стены, урна и сундучок у дальней стены. В урне, как догадался сыщик, находился прах Хирба, а вот в сундучке, похоже, был столь нужный им трафарет.
Его предположения подтвердил слуга: проходя мимо урны, он тихо прошептал молитву; возле сундучка же остановился и, достав из кармана ключ на потертой годами ленточке, вставил его в замочную скважину.
Если бы дело происходило в старинной легенде, сейчас бы сверкнула молния, грянул гром, и сундучок раскрылся бы с разрывающим мозг скрежетом, подумалось Марку почему-то.
Однако ничего подобного в реальности, конечно же, не случилось. Ключ повернулся в замке, раздался щелчок, и слуга, откинув крышку, отошел на шаг назад.
Марк заглянул внутрь через его плечо.
Естественно, трафарет ничем не отличался от обычных – деревянная пластинка с прорезями. Но как раз расположение этих прорезей делало его уникальным.
Ведь наложив трафарет Малеро на нужную страницу его книги, вы узнавали секрет магической стали.
Слуга осторожно, будто пластина в любой момент могла рассыпаться прахом, взял ее в руки и, повернувшись к друзьям, протянул Марку:
– Берите… господин. Сатр дал добро, и теперь он – ваш.
– Благодарю, – сказал Бойз, принял дар из рук слуги и тут же сунул его за пазуху.
На лице «коричневого» отразилось плохо скрытое недовольство. Ему тяжело было наблюдать, что с древним артефактом обращаются, как с обычной ерундовой безделушкой, приобретенной на рынке за пару-тройку медяков.
