Температура воды тем временем неумолимо приближалась к точке кипения. Старухи все резвее подбрасывали хворост, у ребятни появились в руках костяные ножи…
Лин представила, как спадают оковы с парней, как рассыпается в пыль скала — и осознала, что ничего не выходит! Они словно находились за невидимой границей, в другом мире, куда ее возможности не распространялись. Кажется, гвардеец что-то кричал, однако его голос был тише комариного писка.
Раскачать наполненную водой посудину не удавалось — ноги то и дело соскальзывали, колени больно стукались о железные стенки, глаза заливала мутная жижа.
Девушка прокляла тот миг, когда мысленно опустила Снеже на голову наковальню. Она попыталась изменить реальность в очередной раз. Из земли выросла пальма, уперлась верхушкой в котел, начала клонить его на бок. Лин обрадовано навалилась на опускающуюся сторону, предвкушая освобождение. Не тут-то было! Прибежали аборигены, не желавшие остаться голодными, мигом выдернули дерево с корнями, поправили слегка покосившуюся «кастрюлю». Девушка поняла: еще немного — и она запаникует по-настоящему. Свариться на придуманном костре! Да, вряд ли кто мог бы похвастаться подобной участью!
И вновь бесполезная попытка — вниз падает большущая сова, вцепляется когтями ей в плечи, стремится вытащить — и рушится наземь, пронзенная примитивным копьем. Появляется стая волков, кружит вокруг огня, отгоняя голодных дикарей, возникает новая птица… и Снежа. На котел опускается тяжелая крышка…
Все. Приехали. Лин осознает, что долго не продержится. Воображение рисует страшные картины мести, а не план спасения. Мысли крутятся в бешеном водовороте, тело отказывается повиноваться. В легкие врывается вода. Ого, это уже почти кипяток! Значит, осталось немного… Сознание милостиво затухает… и мир взрывается ледяными иглами. Кажется, они повсюду, пронзают кожу насквозь, впиваются в голову. А голос, в котором сквозь насмешку проскальзывают нотки беспокойства, только усугубляет мучения.
— Э-эй, рьяска, очнись! Ты ведь не хочешь сдохнуть прямо здесь? Давай, тебе ж еще жениха искать! Ли-ин!!! — маленькие, но сильные ладони хлещут по лицу, заставляя голову мотаться из стороны в сторону. — Хватит придуриваться! Сейчас эта древняя ископаемая заберет наших мужчин. Моего, по крайней мере, точно! Эй! Слышишь? Марк останется здесь!
Очнуться? Зачем? Чтобы ощутить все прелести варки или, если повезет, утопления? Нет, лучше уж… что лучше? Точно не этот колкий холод, с легкостью вымораживающий внутренности…
Девушка с трудом попыталась сфокусировать взгляд на спасительнице. Не получалось. Перед глазами колыхалось рыжее марево, выпускало мокрые щупальца, трогало ими ее лицо… Лин подняла руку, отгоняя противное видение. Вопреки опасениям, конечность повиновалась. Ощутив под пальцами нечто, в чем легко было опознать мокрые волосы, она окончательно пришла в себя. Смахнула слезы, искажавшие обзор, посмотрела вверх.
Зелина облегченно вздохнула. Вообще-то она чувствовала себя в этом мире как рыба в воде, но пари со Снежой могла завершить только начавшая его, то есть чужая. Нетерпеливо растолкав девушку и не обращая внимания на ее гримасы, богиня указала на группу, исчезавшую вдали.
— Что ты думаешь о благородстве, рьяска?
— Что оно сейчас неуместно, — сдавленно прошипела Лин.
Она все же окликнула Пленницу Грез. Не для того, чтобы после не мучила совесть, нет — всего лишь хотела убедиться, что вокруг противников нет заслона, подобного тому, помешавшему освободить прикованных парней.
Снежа раздраженно обернулась на звук, вероятно, посчитав, что «льдиной» ее назвала несдержанная на язык Зелина. И вместе с сестрами провалилась в зыбучие пески. Кари мигом сориентировался в ситуации. Одним мощным движением он вытолкнул Марка гораздо дальше пресловутого прямоугольника, из которого им, согласно спору, предстояло выйти, и прыгнул следом. А миг спустя беловолосая, оставив сестер, в ярости неслась к Лин. Вот только все ее атаки разбивались о невидимый колпак, единственным предназначением которого была защита от Снежи. Девушка пожалела, что сразу не смекнула такую простую вещь.
— Они вышли. Я выиграла, — Лин говорила с трудом, горло словно протерли наждачной бумагой. Но, как ни странно, в целом на самочувствие грех было жаловаться.
— Тебе помогли. Это не по правилам, — Пленница Грез быстро приходила в себя после неслыханного поражения.
— Считай, что ее придумала я, когда ты оставила меня умирать, — девушка не собиралась так просто отступать. — Зелина не помогала побеждать тебя.
Снежа зло улыбнулась:
— Предлагаю второй заход. Победитель поучает все, побежденный — смерть. Ну?
— Ты начала нечестную игру, госпожа, — раздался тихий незнакомый голос у них за спиной. — Даже я не могу покончить с тобой. Они уйдут.
На прекрасном холодном лице отразилось презрение:
— Скатертью дорога. Но человек останется мне. Он — не паломник! Ты же не думаешь, что сможешь тягаться со мной, Безымянный?
— Разумеется, я так не думаю, — покладисто согласился Он. — Я это знаю.
В Его мягком голосе звучала твердая уверенность, и даже Лин, относившаяся ко всему скептически, ему поверила. Он не пытался пугать, нет, Он сообщал информацию, предоставляя слушателям самим делать выводы. Зачем угрожать, имея в арсенале реальную силу? В том, что за время своего божеского существования Он вполне освоил управление магией этого мира, никто не сомневался.
Беловолосая не решилась на стычку. Презрительно хмыкнула, сохраняя лицо, и предупредила:
— У них есть время до заката. Успеют — я отступлюсь, нет — ты не станешь на моем пути, бог. Это честный договор.
Лин поморщилась. К договорам она уже давно не испытывала доверия, хоть сама старалась держать слово. А сейчас… Ха, Он будет наблюдать, Снежа — строить козни, вот и весь договор.
Бог согласно кивнул, не оставив паломникам шансов:
— Тьма — вотчина Пленницы. Когда она наступит, помочь вам не сможет никто. Надеюсь, в мире грез больше не прольется настоящей крови… Перед тем, как вы отправитесь, хочу дать совет: только тот, кто первым прошел сквозь Стену Откровений, имеет здесь Силу. Только он считается паломником! И еще — Стена не разбрасывает прибывших далеко. Учтите это. Помните, до заката вы в безопасности, об этом позабочусь я, — Он растворился в воздухе, оставив после себя легкий запах озона, на миг позже Снежи.
— Простите, — тихо сказала девушка, не обращаясь ни к кому конкретно.
Ответом послужили две пары вытаращенных глаз.
— А… Это… За что? — первым пришел в себя Марк. — Тебя вроде ж по голове не били?
Она неопределенно кивнула, остро чувствуя свою вину: впервые кто-то всерьез на нее рассчитывал и ошибся… Дело даже не в том, что Снежа расправилась с ней, играя. Нет, позора тут не было. Но Лин понимала: она могла победить! Если бы сумела… На воображение девушка не жаловалась, а в ее мире существовало много разных штучек, перед которыми спасовала бы Пленница Грез. Ну почему вместо того, чтобы распылить беловолосую на атомы с помощью какой-нибудь ядерной боеголовки, она измышляла гуманные способы обездвижения зарвавшейся богини и ее сестер? На карту же была поставлена не просто победа — решалась судьба друзей! Точнее, одного друга… не в том суть! Откуда взялось это глупое чрезмерное человеколюбие? Да еще так не вовремя? А ведь Лин казалось, она навеки запомнила главное правило этого мира: бей первым, изо всех сил, второго шанса не будет!
Словно измываясь над собой, она вспоминала прошлые случаи, когда неведомо с чего жалела тех, кто заслужил если не смерти, то хорошей порки. Как же ей хотелось причинить боль императору! Заставить его страдать, поиграть на нервах, потом тихо подойти и объявить, мол, вы, Ваше Величество, меня ни в грош не ставили, так поделом же вам. Но нет, позлилась на горячую голову, а затем вдруг увидела вместо надменного самодура запутавшегося в собственных проблемах старика, пытающегося не плясать под чужую дудку. Представляла медленную и мучительную смерть Геданиота, а когда выпал шанс — не смогла… И теперь довеку будет благодарна ему за Сад Сердца! Да что там царственные особы — взять, к примеру, Зелину, с независимым видом вышагивающую рядом. Вот о ком Лин с уверенностью бы сказала: «Терпеть ее не могу, высокомерную дрянь!» — однако в глубине души понимала: их противостоянию положен конец. Не может она долго злится! Не может!!! Даже когда причина гнева очень важная, червячок сомнения уверяет: «Все же хорошо закончилось…», и возразить ему нечего. Че-е-ерт!!!
— Не-е-е, то ли я сошел с ума, то ли здешнее солнце свихнулось, — прервал душевные терзания девушки гвардеец, указывая на небо.
Солнечный диск, ранее неизменно находившийся в зените, резво катился к закату. «Успеть до захода солнца…» — словно наяву услышала Лин Его слова. Показалось, что это не светило движется к горизонту, а сыплется песок в часах, отмеряя оставшееся время…
