но твоя красота, Владычица, мешает мне видеть что-либо еще.
Тут она молвила капризным тоном:
– Ты говоришь пустое, Сквайр. День движется вперед, и теперь уже не до любезных речей; то, что было хорошо прежде, теперь неуместно. И все же сердце твое ведомо мне более, чем ты полагаешь.
Покраснев, Вальтер опустил голову; поглядев на него немного, она улыбнулась и сказала на сей раз дружелюбно:
– Слушай, о Сквайр. Мне жарко, я устала и расстроилась. Но положение можно исправить, ибо колени мои сказали плечам, что прохладные воды сего озерца ласковы и приятны в этот полуденный час. И я забуду о неудаче, получив подобное удовольствие. Посему ступай со своими псами сквозь чащу и там дожидайся меня. И приказываю тебе не оглядываться: это опасно, ибо я не потерплю промедления.
Склонив перед ней голову, Вальтер повернулся и направился своею дорогой. Теперь, находясь рядом с Дамой, он воистину видел в ней чудо среди женщин и едва не позабыл свои сомнения и страхи, говорившие, что красивое обличье только прикрывает сплетение лжи и коварства, что само зло приняло обличье пригожей женщины. Воистину, когда увидел он, как ласкает Дама его милую подругу, то всем сердцем возмутился против нее, что бы ни говорили уму его глаза и уши, ибо показалась ему Госпожа змеей, стискивающей бесхитростную плоть любимой.
Но теперь все переменилось; лежа на траве, он пылко ждал ее возвращения, которое запоздало более чем на час. Дама вышла к нему с улыбкой, свежая и приветливая, а подол зеленого платья был опущен к ступням.
Он вскочил на ноги, и, засмеявшись, она сказала, приблизившись к нему:
– Сквайр, не найдется ли мяса в твоей дорожной суме? Ибо я накормила тебя, когда ты был голодным; теперь твоя очередь.
Улыбнувшись, Вальтер низко поклонился ей и, взяв суму, извлек оттуда хлеб, плоть и вино, а потом разложил все это перед нею на зеленой траве, после чего смиренно стал рядом.
Однако Дама сказала:
– Нет, о мой Сквайр, садись рядом со мною и ешь, ибо сегодня мы вместе охотились.
И он опустился возле нее в трепете, но не перед величием ее и не в ужасаясь коварству ее и волшебным чарам.
Когда трапеза завершилась, они некоторое время сидели рядом, и Дама начала с Вальтером разговор о разных земных краях и обычаях и о его путешествиях по свету.
И наконец сказала:
– О многом поведал ты мне и с мудростью ответил на все мои вопросы, как подобает доброму Сквайру, и я довольна этим. Но теперь расскажи мне о городе, в котором ты родился и вырос, ведь до сих пор ты ничего не говорил о нем.
– Владычица, – проговорил Вальтер, – город сей велик и хорош, многие находят его красивым. Но я оставил его, и теперь он – ничто для меня.
– Разве нет у тебя там родичей? – спросила она.
– Есть, – ответил он, – Но кроме них есть еще и враги, среди которых – лживая женщина, воспрепятствовавшая моей жизни там.
– И кем же она тебе приходится?
Молвил в ответ Вальтер:
– Женой.
– Была ли она красивой? – спросила Дама.
Поглядев на нее недолго, Вальтер сказал:
– Я уже хотел сказать, что была она почти так же прекрасна, как ты. Однако это просто немыслимо, и все же она считалась красавицей. Теперь же, добрая и милосердная Госпожа, скажу тебе такое слово: удивляет меня, что ты так расспрашиваешь меня о Лангтоне-на-Водах, где родился я и где до сих пор обитают мои родичи, ибо кажется мне, что ты и сама с знакома с этим городом.
– Знакома, откуда? – вопросила Дама.
– Что такое? Значит, тебе этот город неведом? – удивился Вальтер.
Молвила тогда Владычица, и в голосе ее звучала нотка прежнего презрения:
– Или полагаешь ты, что я скитаюсь по миру и ярмарочным городкам, подобно простому торговцу? Нет, я обитаю в Лесу за Пределами Мира, и нигде более. Отчего сошло с уст твоих подобное слово?
Он ответил:
– Прости, если поступил я нелепо, Владычица, только все было так: собственными глазами видел я тебя на причалах нашего города, после же взошла ты на борт корабля, и отплыл он из гавани. Перед тобою тогда шел странный карла, которого я видел здесь, за ним твоя Служанка; последней же шествовала ты – во всем великолепии благородного и прекрасного тела.
Лицо Дамы на этих словах переменилось; она сперва покраснела, потом побледнела и стиснула зубы; однако, справившись с собой, изрекла:
– Сквайр, по тебе видно, что не из лжецов ты и не скуден умом; посему полагаю, что и вправду ты видел мое подобие, но я никогда не была в Лангтоне, даже не думала о нем, не знала, что город сей существует, прежде чем только что услышала от тебя его имя. Итак, выходит, что враг бросил тень мою на воздух этой земли.
– Да, Владычица, – согласился Вальтер. – Но какой же враг мог сотворить подобное?
Она не торопилась с ответом, но когда отверзла уста, губы ее дрожали от гнева.
– Разве не знаешь ты, что враги человеку живущие в доме его? Если сумею я вызнать это наверняка, реченного врага ждет злое время.
Она снова умолкла, а потом стиснула кулаки и шевельнулась во гневе, так что Вальтер убоялся ее и все недобрые мысли вновь вернулись к сердцу его. Он пожалел о том, что поведал ей столь многое. Но чуть погодя гнев и тревога оставили Даму и, придя в благое расположение духа, она сказала ему любезным и ласковым голосом:
– Однако, как бы то ни было, благодарю тебя, мой Сквайр и друг мой, за то, что сказал ты об этом. И, конечно же, не возлагаю на тебя за это вины. Теперь поведай: не это ли видение привело тебя сюда?
– Оно самое, – согласился Вальтер.
– Тогда поблагодарим же его, и я приветствую тебя в нашем краю.
Тут она протянула ему руку, и он принял ее, не вставая с колен, и покрыл поцелуями; а потом побледнел, словно бы раскаленное железо пронзило его сердце, и поник головой… но не выпускал ее руки, которую целовал, целовал – и запястье, и пальцы, – забыв, где находится.
После же она чуточку отодвинулась от него и сказала:
– День близится к концу, и если надеемся мы вернуться домой с олениной, нужно вернуться к делу. Посему восстань, о Сквайр, бери собак, пойдем к небольшой рощице, где неподалеку отсюда в изобилии водятся всякие олени, большие и малые.
После прошли они не торопясь около полумили,
