— Ну? Что скажешь, сладенький? — нервно спросила она, как у мужа спрашивает жена, вернувшаяся домой с совершенно новой прической.
— Если что и изменилось, то к лучшему, — ответил Эдди. — Впрочем, я и так тебя любил. Но ты счастлива, и я этому только рад. Господи, ты теперь на дюйм выше меня!
Сюзанна увидела, что так оно и есть, рассмеялась. Ыш обнюхал лодыжку, которой не было, когда он видел эту женщину в последний раз, и тоже рассмеялся. Смех этот сильно смахивал на собачий лай, но все поняли, что Ыш смеялся.
— Мне нравятся твои ноги, Сюзи, — комплимент Джейка, в свою очередь, понравился Сюзанне, отчего она вновь засмеялась. Но мальчик этого не заметил, уже повернулся к Роланду. — Ты хочешь взглянуть на книжный магазин?
— А там есть, что посмотреть?
Лицо Джейка затуманилось.
— В общем-то, нет. Он закрыт.
— Я бы лучше взглянул на пустырь, если мы успеем попасть туда до того, как придет пора возвращаться. И на розу.
— Не болят? — спросил Эдди Сюзанну. Он очень уж пристально смотрел на нее.
— Они прекрасно себя чувствуют, — смеясь, ответила Сюзанна. — Прекрасно.
— Ты выглядишь иначе.
— Еще бы! — она пустилась в пляс. Прошло много месяцев с той поры, когда она в последний раз танцевала, но переполняющий ее восторг в значительной степени компенсировал отсутствие практики. Женщина в деловом костюме, помахивающая брифкейсом, чуть не столкнулась с группой оборванных странников, потом резко взяла в сторону, обходя их. Настолько резко, что ступила с тротуара на мостовую. — Еще бы! Я же теперь с ногами!
— Совсем, как в песне, — буркнул Эдди.
— Что?
— Неважно, — ответил он и обнял за талию. Но Роланд опять заметил его изучающий взгляд. «При удаче копать глубже он не станет», — подумал стрелок.
Так и произошло. Эдди поцеловал Сюзанну в уголок рта, повернулся к Роланду.
— Так ты хочешь увидеть знаменитый пустырь с еще более знаменитой розой? Что ж, я тоже хочу. Показывай дорогу, Джейк.
7
Джейк повел их по Второй авеню, остановившись лишь раз, чтобы они могли взглянуть на «Манхэттенский ресторан для ума». В этом магазине никто не жег попусту электричество, так что увидели они только темные витрины. Не было и черной доски с меню, на которую хотелось взглянуть Роланду.
Прочитав его мысли, как бывает у людей, которые делят кхеф, Джейк сказал: «Должно быть, он меняет меню каждый день».
— Возможно, — не стал спорить Роланд. Вгляделся в витрину, но увидел лишь темные полки, несколько столов, стойку, упомянутую Джейком, за которой старики пили кофе и играли в «Замки», в версии этого мира. Смотреть не на что, но что-то чувствовалось, даже сквозь стекло: отчаяние и ощущение потери. Будь это запах, подумал Роланд, он был бы горьким и затхлым. Запахом неудачи.
Или радужных грез, которые так и не реализовались. Там, где стоял такой запах, Энрико «Утес» Балазар всегда мог добиться своего.
— Насмотрелся? — спросил Эдди.
— Да, — кивнул стрелок. — Пошли.
8
Для Роланда восьмиквартальная прогулка по Второй авеню, от пересечения с Пятьдесят четвертой до Сорок шестой улицы, стала путешествием в страну, в существование которой до сего момента ему верилось с трудом. «А сколь странным все это должно казаться Джейку?» — подумал он. Нищий, который просил у Джейка четвертак, ушел, но ресторан, перед которым он сидел, «Чав-чав», остался. На углу Второй авеню и Пятьдесят второй. Кварталом дальше им попался магазин пластинок, «Башня выдающихся записей». Он еще работал, часы над головой, высвечивающие час и минуты белыми кружками, указывали, что сейчас восемь часов и четырнадцать минут. Из открытой двери лилась громкая музыка. Гитары и барабаны. Музыка этого мира. Она напомнила ему священную музыку серых, которую он слышал в Ладе. «Почем нет? — подумал Роланд. — В каком-то смысле это тот же Лад». Насчет этого он нисколько не сомневался.
— Это «Роллинг стоунз», — пояснил Джейк, — но не та песня, которую я слышал в тот день, когда увидел розу. Та называлась: «Разрисуй все черным».
— Но эту ты тоже знаешь? — спросил Эдди.
— Да, знаю, но не могу вспомнить название.
— Мог бы и догадаться. Она называется «Девятнадцатый нервный срыв».
Сюзанна остановилась, посмотрела на мальчика.
— Джейк?
— Он прав, — кивнул тот.
Эдди тем временем поднял газету, лежащую, у железной решетки, перекрывающий дверную арку рядом с музыкальным магазином. Газету «Нью-Йорк таймс».
— Эдди, разве твоя мать не учила тебя, что поднимать что-то с земли неприлично? — спросила Сюзанна.
Эдди проигнорировал ее слова.
— Посмотрите сюда. Все.
Роланд наклонился, решив, что сейчас увидит статью об очередной чуме, но все обошлось. Во всяком случае, в этом номере о глобальных катастрофах не сообщалось.
— Прочитай мне, что здесь написано, — попросил он Джейка. — Я то вспоминаю буквы, то они уплывают из памяти. Думаю, из-за Прыжка…
— «РОДЕЗИЙСКИЕ СИЛЫ УДЕРЖИВАЮТ МОЗАМБИКСКИЕ ДЕРЕВНИ», — начал Джейк. — «ДВА СОВЕТНИКА КАРТЕРА ГОВОРЯТ ОБ ЭКОНОМИИ МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ БЛАГОДАРЯ НОВОМУ ПЛАНУ СОЦИАЛЬНОЙ ПОМОЩИ». А ниже: «КИТАЙЦЫ ПРИЗНАЛИ, ЧТО ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ 1976 ГОДА БЫЛО САМЫМ СИЛЬНЫМ ЗА ЧЕТЫРЕ СТОЛЕТИЯ». А дальше…
— Кто такой Картер? — спросила Сюзанна. — Он был президентом до… Рональда Рейгана? — произнося два последних слова, она подмигнула Джейку. Эдди так и не удалось убедить ее, что он не шутил, говоря о том, что Рейган стал президентом Соединенных Штатов. Не поверила она и Джейку, хотя мальчик пытался доказать ей, что такое вполне возможно, поскольку при нем Рейган уже занимал пост губернатора Калифорнии. Сюзанна лишь смеялась и кивала, как бы говоря, что отдает должное его богатому воображению. Она не сомневалась, что Эдди подговорил Джейка поддержать свою фантастическую версию, и не собиралась клюнуть на приманку. Да, она могла видеть президентом Пола Ньюмена, даже Генри Фонду, в некоторых ролях он играл по-президентски, но только не героя телесериала «Дни в долине смерти». Ни в коем разе.
— Забудь про Картера, — фыркнул Эдди. — Посмотри на дату.
Роланд попытался, но она плавала у него перед глазами. То превращалась в буквы и цифры Высокого Слога, то становилась какой-то галиматьей.
— Назови мне ее, ради своего отца.
— Второе июня, — озвучил дату Джейк, посмотрел на Эдди. — Но, если время одинаково и на той, и на этой стороне, должно быть первое?
— Оно не одинаково, — мрачно ответил Эдди. — Не одинаково. На этой стороне время идет быстрее. Бежит. Торопится.
